Музыка под занавес

— Это, наверное, сам Риордан, — предположила Шивон и велела Гудиру перемотать пленку вперед, но и там были все те же звуки, которые они и сами слышали чуть не каждый день.

— Под это не потанцуешь, — заключил Гудир, и Шивон попросила его перевернуть кассету. Когда пленка снова закрутилась, они оказались на железнодорожном вокзале. За громким свистком дежурного по платформе раздались шипение и лязг отходящего поезда. Потом оператор направил микрофон в сторону вокзального вестибюля, где собрались пассажиры, по всей вероятности следившие за расписанием прибытий и отправлений, отображавшимся на большом электронном табло. Кто-то чихнул, и голос Риордана сказал «Будьте здоровы». Затем последовал записанный с середины разговор двух женщин, обсуждавших своих партнеров; микрофон следовал за ними, пока те не остановились возле палатки с сэндвичами и не заговорили о бутербродной начинке. Голоса женщин заглушило жужжание кофеварки и раздавшееся из громкоговорителей объявление по вокзалу, причем Шивон удалось разобрать только название городов Инверкитинг и Данфермлин.

— Похоже, записано на вокзале Уэверли, — сказала она.

— Или на Хаймаркет-стейшн, — возразил Гудир.

— На Хаймаркет нет киоска с сэндвичами.

— Вы правы, сержант. Склоняюсь перед вашим авторитетом.

— Вам полагается склоняться перед моим авторитетом, даже когда я не права, — сказала Шивон.

Гудир незамедлительно изобразил подобие придворного поклона: выставив вперед ногу и нелепо согнувшись, он несколько раз взмахнул воображаемой шляпой, заставив Шивон улыбнуться.

— У Риордана был настоящий пунктик записывать все, — сказала она, и Гудир кивнул.

— Вы действительно считаете, что его смерть как-то связана с гибелью Федорова? — спросил он.

— На данный момент официально считается, что это просто совпадение… С другой стороны, в Эдинбурге убийства происходят довольно редко, а тут — сразу два подряд, причем жертвы были знакомы между собой.

— Вы хотите сказать, что лично вы не считаете это совпадением? — продолжал допытываться Тодд.

— Видите ли, Риордан жил в Джоппе, которую контролирует подразделение Д, а мы — подразделение Б. И если мы промедлим, смерть Риордана будут расследовать наши коллеги из Лита.

— Значит, нужно забрать это дело к себе!

— Но для этого нужно убедить старшего инспектора Макрея, что эти убийства связаны между собой. — Шивон остановила кассету и нажала кнопку «извлечь». — Как вы думаете, на всех пленках записана подобная ерунда?

— Есть только один способ это узнать.

— Да здесь, наверное, несколько сот часов записи!

— И тем не менее… Огонь мог повредить некоторые пленки, поэтому мне кажется, что один из нас должен прослушать все, что удастся, а остальное передать криминалистам или звукоинженеру со студии Риордана.

— Вы верно рассуждаете, но…

Шивон покачала головой. Она не разделяла юношеского пыла Тодда. Когда она сама носила форму — а это по большому счету было не очень давно, — ей так же все время хотелось куда-то бежать и что-то делать. Тогда Шивон свято верила, что ее участие в том или ином деле способно что-то изменить, может быть даже стать решающим. И иногда такое действительно случалось, но вся слава доставалась другим — тем, кто был старше по должности или по званию. Другим, но не Ребусу, потому что сейчас Шивон вспоминала о тех временах, когда они еще не были напарниками. В Сент-Леонарде ее учили, что главное в полицейской работе — умение быть членом команды. Это, в свою очередь, подразумевало, что, если она хочет стать хорошим детективом, ей придется забыть о самолюбии и не стремиться стать «звездой сыска». Шивон уже почти решила, что ее старшие коллеги правы, но тут появился Ребус. Он пришел работать в Сент-Леонард, когда его прежний участок сгорел дотла после короткого замыкания в проводке.

Вспомнив об этом, Шивон чуть-чуть улыбнулась. Короткое замыкание в проводке — эти слова прекрасно подходили к самому Ребусу, который принес с собой в Сент-Леонард и свое недоверие к «работе в команде», и свой почти двадцатилетний послужной список, где вместо наград присутствовали многочисленные выговоры за неподчинение приказу вышестоящего начальства, нарушение правил и инструкций, превышение полномочий и тому подобные проступки.

Сейчас Шивон добавила бы к этому перечню сведение личных счетов — то, что сам Ребус называл «вендеттой».

Задумавшись, она не сразу поняла, что Гудир что-то говорит, и попросила повторить. Оказалось, он предлагает проверить, что записано на одном из цифровых диктофонов. Динамика у диктофона не было, но к нему подошли наушники от айпода Гудира. Шивон не особенно хотелось засовывать себе в ухо крошечный телефон, поэтому она сказала, чтобы он сначала послушал сам. Гудир надел наушники и принялся нажимать на различные кнопки, но через минуту сдался.

— Этот диктофон придется отправить к специалистам, — сказал он, втыкая штекер наушников в гнездо второй машинки.

— Я вот что хотела спросить, Тодд… Что вы почувствовали, когда встретились лицом к лицу с Кафферти?

Гудир долго обдумывал свой ответ, потом произнес:

— Одного взгляда на этого человека достаточно, чтобы понять: он порочен до мозга костей. Это видно по его взгляду, по тому, как он держится, как говорит…

— И часто вы судите людей по их внешности?

— Вовсе нет. — Он нажал на диктофоне несколько кнопок, прислушался и поднял палец в знак того, что ему удалось воспроизвести одну из записей. Примерно минуту он слушал, потом повернулся к Шивон.

— Вот это да! Послушайте-ка!..

Он снял наушники и протянул ей. Шивон, однако, просто поднесла их к голове, стараясь не прикасаться к черным, блестящим головкам. Гудир перемотал запись немного назад и снова включил воспроизведение. Шивон услышала голоса; они имели неприятное, «металлическое» звучание, но слова можно было разобрать:

— Это я, — сказала Шивон. — Вот паразит! Он же сказал, что не будет записывать!

— Значит, соврал. Люди иногда врут, как вам известно.

Шивон окинула его мрачным взглядом, но, решив, что Гудир не имел в виду ничего оскорбительного или нарушающего субординацию, послушала еще немного, потом велела ему промотать запись вперед, но услышала только тишину.

— Назад, — сказала она.

Что она надеялась услышать? Голос убийцы? Запечатленное для истории последнее прости Риордана? Его мольбу о справедливости, доносящуюся даже с того света? Тишина.

— Еще назад.

Снова зазвучали голоса самой Шивон и Гудира, допрашивавших Риордана в его гостиной.

— Наши голоса здесь последние, — подвела итог Шивон.

— Значит, теперь мы — подозреваемые?

— Будете и дальше так шутить, мигом вернетесь назад к синим мундирам, — отрезала Шивон.

У Гудира сделалось виноватое лицо.

— К синим мундирам? — повторил он. — Никогда не слышал такого выражения.

— Я подцепила его от Ребуса, — призналась Шивон.

Как много он ей дал, подумала она. И полезного и… бесполезного, вроде этого давно вышедшего из употребления прозвища патрульных полицейских.

— Кажется, я ему не очень нравлюсь, — сказал Гудир.

— Ребусу никто не нравится.

— Вы нравитесь, — возразил Тодд.

— Меня он только терпит, — поправила Шивон. — А это совсем другое. — Она посмотрела на диктофон и снова покачала головой. — Не могу поверить, что Риордан нас все-таки записал!

— Ну, если бы он нас не записал, — заметил Гудир, — это было бы, наверное, из ряда вон выходящим событием.

— Это точно.

Гудир поднял с пола прозрачный пластиковый мешок и встряхнул.

— Послушаем еще?

Шивон кивнула, потом похлопала его по плечу.

— Вы послушаете, Тодд, — сказала она.

Он вздохнул.

— Часть подготовки детектива? — уныло спросил Гудир.

— Важная часть, Тодд.