Если у вас нету тети...

— Почему? В том же доме, где жил, там и живет. Правда, подъезд он весь выкупил. Но людей не обидел, всех расселил в отдельные квартиры. Кто-то даже больше получил, чем имел.

— А где этот дом?

— Да вот же он, перед вами, — женщина повернулась и показала на четырехэтажный дом, построенный внутри двора.

Дом был с двумя подъездами, один из которых разительно отличался от другого. Все переплеты пластиковые, лоджии застеклены одинаково, даже фасад был покрашен в солнечный песочный цвет. Вход в подъезд закрывала мощная дверь, рядом с которой была пристроена будочка для охраны.

«Ну и второй подъезд выкупил бы, — подумала я. — Была бы не городская квартира в нескольких уровнях, а дворец в черте города. Колонны к дому прилепил бы. Фонтан вместо детской площадки вырыл».

— А во втором подъезде будет располагаться благотворительный фонд, — прочитав мою мысль, ответила дама. — Скоро расселят жильцов, и Петины люди займутся ремонтом.

— Петины люди… А как бы нам с Петей поговорить? — скорей себя, чем собеседницу, спросила я.

— А он уехал несколько дней назад за границу.

— А вы откуда знаете?

— У него работает охранником брат моей снохи.

— Точно?

— Неужто не знаю, где работают мои родственники? — обиделась женщина.

— Нет, точно, что Петя уехал?

— Точнее не бывает.

— Куликов его фамилия?

— Куликов, Куликов.

— А брат — Гоша?

— Гоша.

— А полное имя какое у Гоши было?

Дама напряглась, мучительно вспоминая, как звали пацана, которого она помнила с малолетства. Но тогда его иначе как Гошка не звали. А потом он поступил в военное училище, во дворе появлялся редко и на этот период из памяти как бы стерся.

— Убей бог, не вспомню. Гоша и Гоша. А зачем он вам? Поди, его кости в сырой земле давно уже сгнили?

— Да вспомнилось как-то. А вот эту женщину вы здесь случайно не видели? — Я всунула ей в руки Степину карточку.

Дама повертела головой:

— Нет, не видела.

Мы еще немного постояли, поболтали о жильцах дома, старожилов из которых почти не осталось. Кто-то умер, кто-то квартиру поменял, а кто и родину, выехав на постоянное место жительства в чужую страну, были и такие. Простившись со словоохотливой дамой, мы направились к сторожке, пристроенной к соседнему дому. Не уверена, что господин Куликов, будь он на месте, нас бы принял, но его действительно не оказалось в городе.

— Ну что ж, нельзя сказать, что мы съездили попусту. Мы узнали имя Настиного жениха. Гоша Куликов.

— Гоша. Кто ж такой этот Гоша? — растерянно спросила я Алину. — В «Гаранте» я не видела ни одного Гоши.

— А кого в детстве зовут Гошами? Георгиев? В «Гаранте» были Георгии?

— Нет, ни одного.

— А Гены были? Гоша-Геша.

— Тоже.

— А Егоры? Моего племянника зовут Егор, а в детстве звали Гоша.

— Только Кулаков. Егор Кулаков, юрист, он в бухгалтерии со мной и Катей сидел.

Алина на секунду задумалась.

— Это тот, кто нам нужен! Куликов-Кулаков. Фамилии отличаются только одной буквой, которую, кстати, легко переправить. Соедини вверху палочки «и» — и получится «а». Егор Кулаков! Он же Гоша Куликов!

— Алина, да он какой-то несерьезный, этот Кулаков.

— А по-твоему, убить человека может только серьезный? Как мой Вадим, например, профессор?!

— Разве я это хотела сказать? При чем здесь убийство? Мало ли какими путями попали к нему документы и кулон Настиного жениха?

Алина с сожалением посмотрела на меня. Она всегда так смотрит, когда не хочет обидеть человека, указав на его недалекость. Или как она обычно говорит: «ограниченность мышления и изначальное патологически хорошее отношение к людям».

— Тем более, — зацепилась она за последнюю фразу. — Значит, документы попали к Кулакову после того, как Гоша погиб. А вот кто его убил… Это вопрос.

— Алина! Не могу поверить, что Кулаков мог кого-то убить. Ты ведь его не знаешь совсем.

— А ты за два дня хорошо узнала?

— Ну ты же его видела! Парень как парень. Смешливый, хитрющий. Только вся его хитрость заключается в том, чтоб в рабочее время сбегать пивка попить и жене изменить.

— Что с того, если у него улыбка на тридцать два зуба? Это еще не говорит о том, что он не может кого-то ножичком по горлу чикнуть. Ладно, мог или не мог он убить — это вопрос второстепенный. Давай лучше подумаем, где может быть наша Степа?

— Алина, я уверена, мы идем по ее следам. Если она отослала нам письмо из Белозерска, то она здесь была, я хочу сказать, стояла в этом дворе. Куда или к кому она могла пойти?

— К брату Гоши, разумеется, к Петру Куликову. Вполне возможно, тогда он был в городе.

— Верно, но спросить у него об этом мы не можем, потому что сейчас он в отъезде.

— Но охранник, если она приходила, должен ее помнить? Не так давно это было. Или могло быть.

Мы опять повернули к сторожке. Охранник лениво открыл окошко:

— Я же сказал, Петра Васильевича нет, и ни сегодня, ни завтра не будет. Женщины, идите с богом.

— Молодой человек, мы разыскиваем человека, посмотрите, пожалуйста, на эту фотографию. Вы видели эту женщину примерно неделю назад? — Я протянула в окошко Степино фото.

Он взял в руки фотографию, минуту ее разглядывал, потом пожал плечами и вернул со словами:

— Нет, не помню, я дежурю через день, не видел такую. А кто она? Натворила что-нибудь?

Я оставила его вопрос без внимания.

— А как нам найти вашего сменщика?

— Завтра приходите.

— Завтра мы не можем. Мы приехали из другого города, и нам обязательно сегодня нужно вернуться домой. Адрес сменщика вы нам можете дать?

— Не могу, потому что не знаю, он у нас новенький.

— А можете нам пообещать, если увидите эту женщину с фотографии, передать ей записку?

— Могу.

Я вытащила из сумки блокнот, выдрала одну страницу и начеркала Степе коротенькое послание: «Степочка, миленькая, возвращайся домой. Мы нашли убийцу. С тебя сняли все подозрения. Марина и Алина».

— Вот, возьмите. И сменщику своему скажите.

Домой мы возвращались слегка расстроенные. То главное, зачем мы ехали, так и осталось для нас тайной. В глубине души я надеялась встретить в Белозерске Степу. Или хотя бы человека, который ее видел. Может быть, нам стоило еще остаться, чтобы поговорить с другим охранником? Или походить по соседям? Но, к сожалению, время уже поджимало: я обещала Розалии кровь из носа забрать детей до семи часов вечера.

— Ты думаешь, она до сих пор в Белозерске? — спросила меня Алина по пути домой.

Я пожала плечами. Наверняка Степа знает что-то такое, о чем мы даже не догадываемся. Знали бы и мы, могли бы предвидеть Степины шаги. А так… тычемся, как слепые котята.

— Не думаю, скорей всего, она уехала, — ответила я Алине. — Если она имела разговор с Петром Куликовым, она бы ему рассказала о Насте и о двойнике его брата. А больше что ей здесь делать?

— Она вернулась в город и стала следить за Егором Кулаковым. Ну как в свое время Настя, чтобы вывести его на чистую воду, — осенило Алину.

— Но Настя устроилась работать в «Гарант», а Степа этого сделать не может, потому что находится в розыске.

— Правильно. Она следит за ним со стороны. Значит, нам тоже надо начать слежку за Кулаковым. Тогда мы рано или поздно столкнемся нос к носу со Степой. Или она нас заметит, или мы ее. К нам она вряд ли подойдет из-за боязни, что менты выйдут через нас на нее и опять арестуют. Поэтому мы должны ее заметить и сообщить, что все обвинения с нее сняты, ей нечего больше бояться.

Как мы ни торопились, но на дачу все равно опоздали, приехали в половине восьмого. Аня и Саня растерянно переминались с ноги на ногу около домика. Розалия Аркадьевна недвижимо лежала на раскладушке под раскидистой вишней. Вокруг нее с нашатырным спиртом порхала соседка по даче Лидия Гавриловна.

Взглянув на эту довольно мрачную картину, я воскликнула:

— Опоздали! Говорила, надо было быстрее ехать.

— Марина, может, еще отойдет? — неуверенно предположила Алина, вглядываясь в мертвенно-бледное лицо Розалии Аркадьевны.