Топ-модель

- Но думать надо быстро, - предупредил господин Соловейчик, пропустив последние слова госпожи Мунтян, и плотоядно облизнулся на меня, как кот на сметану. - Завтра утром - ответ: да или нет.

- А почему я? - решила не ждать.

Этот простенький вопрос смутил Вениамина Леонидовича, нет, скорее всего, он ему был неприятен, как может быть неприятен вопрос дочки любимому папе о том, откуда берутся дети? Вепрь буквально хрюкнул от неудовольствия, мол, что за молодежь пошла такая несговорчивая?

- У тебя очень хорошие природные данные, Маша, - выступила госпожа Мунтян и, будучи человеком "горным", а, значит, восторженным, сравнила меня с алмазом, которому, разумеется, нужна огранка, но её можно сделать во время плодотворной работы. - Настоящий опыт топ-модель получает на дефиле, - призналась кутюрье, - и чем престижнее показ, тем лучше это для манекенщицы.

- Мария, это шанс, - снова подпрыгнул в кресле господин Соловейчик. Он выпадает один раз в столетие, я тебе говорю. Тем более, признаюсь, на днях приезжает в Москву некто, кто имеет прямое отношение к Голливуду, - и объяснил Карине Арменовне. - Это я о Николсоне.

Госпожа Мунтян заметно нахмурилась, но сдержала свои отрицательные эмоции.

- Надо подумать, - сказала я. - Посоветоваться с родными. Но пушнину не люблю, - призналась.

- В каком смысле? - изумился Вениамин Леонидович.

- В самом прямом, - поднималась из кресла для ухода. - Зачем убивать зверей?

- Машенька, - возопил Вепрь, - надеюсь, ты не член "Гринписа"?

На этом наша странная беседа закончилась. Я вернулась в спортивный зал, где ревела музыка, и кобылками скакали мои подружки. Присоединившись к ним, я, тем не менее, не забывала о предложении, исходящим от самодовольного, но суетливо-восторженного кутюрье.

Как говорится, бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Голливуд, гонорары, подарки, полугодовой рай - это сыр. А какая же плата за него?

Да, я одна такая, какая есть, однако ходить за тридевять земель в рекламных целях с серебристым песцом на шее?..

Может мне несказанно повезло? Или вопрос в другом. В чем? Скорее всего, ответ лежит на поверхности, как первый осенний лист на водной глади городского прудика.

Думай, Машка, думай, затевается некая интрига с твоим непосредственным участием... Стоп!.. Я даже остановилась от удачной мысли и услышала окрик госпожи Крутиковой:

- Платова, работаем-работаем!..

Ну, конечно, какая же я недотепа, запрыгала в такт ритмичной музыки. Все просто, Маруся. Интрига имеется здесь, но без моего участия. Вот в чем дело. Просто кто-то очень не хочет, чтобы я оставалась в Москве оставалась в качестве свидетельницы гибели фотографа Мансура? Возможно, это и есть объяснение такого "выгодного" предложения.

Да, я ничего и никого не видела во время убийства фотографа, так я утверждаю. Всем. И следователю Ягодкину тоже.

А если вдруг ненароком что-то вспомню, - мало ли что случается в нашей жизни. Не лучше ли свидетельницу отправить в дальний поход за материальными благами в Голливуд. Будет изящно и благородно, не так ли? Не надо брать лишний грех на душу?

М-да, а не проще ли меня... это самое... ликвидировать... Кажется, так говорят?.. Куда дешевле будет...

- Платова, ну, в чем дело! - вопль Нинель Ивановны вновь пружинит мое тело.

Черт знает что! Надо прекратить все эти черные мысли, поскольку карьера моя только-только началась, и заканчивать её не собираюсь - в сумасшедшем доме. Возьми себя в руки - и продолжай наступательно плыть в волнах Высокой моды, как ты однажды в детстве плыла к лезвию горизонта.

Барахтайся, Машка, барахтайся, и добрый Вседержитель тебя поддержит.

После окончания спортивных занятий пришла пора обедать. В буфетной очереди сталкиваюсь с манерным Эдиком. Вот он-то мне и нужен! Кто, если не Эд, знает о подводных течениях, выплескивающих на светлую поверхность моды одних и топящих в мертвенное небытие других? Тем более, увидев меня, Эдик расцвел, как маков цвет. Приятные чувства он испытывал до тех пор, пока я щебетала птичкой всякий вздор. Потом мы взяли по стакану жидкого йогурта, булочки с изюмом и сели за отдельный столик.

- Ты прекрасно выглядишь, - сделал комплимент.

- Ты тоже, - брякнула. - То есть я хочу сказать... Слушай, - решила перейти к конкретному вопросу: - А кто такой Соловейчик?

Вопрос задала некстати, - Эд пригубил стакан с йогуртом и уже был готов насладиться кисломолочным продуктом, а тут я, как степной ястребок на тушканчика. В результате такой небрежности мой приятель подавился йогуртом, фыркнув в стакан и так, что обдал свою модную лиловатую, как слива, футболку.

- Прости, - помогала салфеткой промокать майку. - Йогурт, наверное, прокисший. - Хлебнула из стакана. - Нет, вроде ничего.

- Прекрати, - отбивался от меня. - Я сам.

- Я что-то не то сказала?

- "Не то", - промямлил и принялся оглядываться по сторонам, как это делал уже стилист Валечка Сорокин. - Маша, ты простая, как... - И не нашел нужного определения.

- Я как Маша с медведем из русской сказки, - вспомнила радостно. Помнишь, "А я все вижу: Мишка-Мишка, не садись на пенек, не ешь пирожок".

- Вот именно, - кивнул на булочку. - Лучше кушай пирожок и молчи.

- Почему?

- Потом поговорим, - процедил сквозь зубы, и по его выражению лица поняла, что лучше так и сделать, если я не хочу, чтобы моего собеседника хватил апокалипсический удар.

Пришлось пить йогурт, жевать булочку с изюмом и говорить о погоде, природе и моде. Окружающая нас публика тоже казалось беспечной, фривольной, романтической и легкомысленной.

Мысль о том, что это лишь иллюзия красивой жизни, не могла прийти в голову постороннему наблюдателю.

Но я-то чувствовала некую напряженность в атмосфере Центра: слух о том, что вчера зарезали фотографа, как курицу, безусловно, распространился со скоростью луча света. И это не могло не повлиять на людей, задающих себе и друг другу вопрос: что же происходит в мире высоких "модных" отношений? Неужели кому-то так не понравилось портфолио любимой, что кровавая расплата наступила немедленно? Или имеется куда более весомая причина столь радикальных действий по отношению к горемыке? Разумеется, мой собеседник слышал краем уха подобные сплетни, и поэтому не удивилась, когда услышала его заговорщеский шепоток: