Изумрудные глаза Будды

– У тебя есть телефон Вадима для связи?

– Есть. Я его перед поездкой в Сибирь даже наизусть выучила. Но вначале я думаю звонить в Питер Виктории Семеновне. Она – самая здравомыслящая из всех наших знакомых. А там видно будет.

– У вас мобильный телефон есть, Юлия Владиславовна, – послышался из-за спины мерзкий голос Артура. – Можете прямо сейчас позвонить.

– Не может, придурок! – рявкнула Татьяна. – Сигнала нет! Давно бы уже позвонили.

Мы в самом деле первым делом, как только высадились из самолета, проверили мобильные, включив их после долгого перерыва. Когда поняли, что сигнала нет и не будет, трубки тут же отключили, чтобы не сажать батарейки. Ведь подзарядить мы их не могли. Слава богу, Пашка человек запасливый, и для камеры батарейки были, да и снимали мы все-таки не так много.

– Артур, а куда делись Александр Каренович с Карлом? – спросил Пашка через какое-то время. – И вообще иди рядом с нами. Что ты за спиной маячишь?

– От ветра скрывается, – процедила сквозь зубы Татьяна. – Джентльмен хренов.

– Я уйду к другому продюсеру, – гордо объявил Артур. – Александр Каренович не оправдал моих надежд. И вообще я предъявлю ему иск за моральный ущерб. Юлия Владиславовна, у вас ведь, наверное, есть знакомые юристы, которые смогут достойно представить мои интересы в суде?

Я остановилась и повернулась к Артуру.

– Так, давай выкладывай, что там у вас произошло. Мы должны все вопросы обговорить сейчас, пока не вышли к людям. Артур, ты понимаешь, что мы все влипли в какую-то опасную историю? Я, к сожалению, не знаю в какую. А незнание – самое ужасное. Я даже не могу сказать, повезло нам или нет, что нас увезли из тайги, от того домика. Может, у тех, кто там остался, больше шансов выжить. Может, их больше у нас. Я просто не знаю!

– Пистолеты у вас? – спросил Артур абсолютно нормальным голосом.

– Без комментариев, – ответила я, хотя они на самом деле остались у нас с Татьяной и лежали в карманах. – Артур, что тебе известно про дела Кареныча?

– Он вывозил на гастроли за границу предметы искусства, прятал в реквизите. Поэтому у меня и было столько реквизита. – Артур вздохнул, потом всхлипнул, потом опустился на обледенелое шоссе и зарыдал.

Я села на корточки рядом, моему примеру последовала Татьяна. Мы стали утешать его, как ребенка. Артур же жаловался нам, что, когда он сам попытался таким же способом возить наркотики, Кареныч его чуть не кастрировал.

– Но вы про это знаете, Юлия Владиславовна… Про меня и наркотики…

– А Кареныч наркотики возил?

– Ну вы же видели сами! Это не мое. И вы же сами в свое время ему сказали про то, что я возил наркотики. Да, возил! Но теперь не вожу. Правда, я считал, что Кареныч в основном специализируется по предметам старины. Может, теперь на наркотики перешел? Может, иногда и их брал. Я не знаю. Но предметы старины были точно! Он при мне вел переговоры! Он, наверное, считал, что я ничего не понимаю! Но ведь он подставлял меня! Я каждый раз дрожал, когда мы за границу ехали. Мне эти поездки никогда не были в радость. Я люблю гастролировать по России, где меня все любят и где я спокоен. Кареныч же не повезет в Сибирь иконы продавать?

Я глубоко задумалась.

Самолет из Сибири должен был лететь в Голландию… Кареныч вез партию наркотиков в Голландию? Вполне возможно. Мог он везти наркотики в Сибирь? Запросто. А отсюда, например, иконы или еще какую-то церковную утварь, или что он там еще… На месте Кареныча я бы полетела в Сибирь за иконами…

– Так где Кареныч, Артур? – мягко спросила я.

– Не знаю, – всхлипнула супермегазвезда. – Они с Карлом меня бросили.

– Где?

– В охотничьем домике. А я даже печку топить не умею! И к вам боялся идти!

– А труп? Ты видел труп огромного мужика на пороге?

– Да. Кареныч с Карлом его в снег закопали.

«То-то Петр Петрович с компанией ничего не сказали. Домик-то они наверняка посетили».

– Бревно над дверью они навесили?

– Наверное. Они говорили, что конкурентов очень много. Это я слышал. Может, решили избавляться по одному?

– Конкурентов на что?

Артур поднял на нас с Татьяной заплаканные глаза.

– Не знаю… На еду, наверное… На выживание… Ведь такому количеству людей долго было бы не продержаться.

– Значит, они тебя бросили и куда-то ушли, так?

– Ну да. Они ушли, когда я еще спал. Я слышал, как они куда-то собираются, но Кареныч сказал: «Поспи, Сева. Тебе незачем с нами ходить». Я и не пошел. В самом деле, что мне с ними делать? А они все время куда-то ходили. Я один раз вышел воздухом подышать – и тут как раз вы к дому подходите. Я не хотел с вами встречаться. Когда я вернулся, Кареныч с Карлом над трупом стояли. А потом они ушли и не пришли…

– Когда это было? Сегодня утром? – уточнила Татьяна.

– Нет, вчера.

– То есть как это вчера? Колю-то вчера бревном придавило! – воскликнула я.

– Ну да, придавило. Вы ушли, они его в снег закопали. Меня тошнило при виде трупа… Кареныч меня в дом затащил, водки влил, я задремал, потом смотрю, они куда-то собираются… И больше они не вернулись. А утром, когда проснулся, я пошел их искать и увидел, как садятся три вертолета, а потом из них военные с собаками вылезают. И я побежал к вам. Может, Кареныча медведь задрал?

– Может, – вслух сказала я и опять задумалась.

Могли ли Карл Леопольдович с Александром Кареновичем отправиться в путь по реке? Вполне. Набрали еды из того же источника, что и мы, – и ушли. Конечно, капуста, огурцы, клюква и лосятина не очень подходят для путешествия по тайге. Но лучше это, чем ничего. Забрать продукты они могли ночью, когда мы все сидели в доме. Предположим, решили, что река их куда-то выведет. Вполне возможно. Тем более на реке не так много снега. А если их кто-то ждал неподалеку? Ведь могло же такое быть!

Но как они подали сигнал сообщникам? Кареныч стопроцентно не рассчитывал оказаться в таинственном домике в тайге. То, что самолет там сел, – чудо. Это было не предугадать заранее. Спутникового телефона у него не было. Мы его обыскивали. Карл… Вот тут дело темное.

Кто доставил его в домик? Зачем? Если все-таки в воспитательных целях (как он утверждал), то в чем заключалось воспитание?

И Карл, по всей вероятности, обнаружил тайник в могиле – или в яме, если могила сделана просто для маскировки. Что могло быть в тайнике? Навряд ли наркотики. Кто бы стал хранить их в таком грунте? Может, они, конечно, и не испортились бы, но… Думаю, что все-таки качество бы ухудшилось.

Тогда что? Иконы? Но тайничок был небольшим. Много ли в него поместится? Хотя маленькие штучки иногда стоят очень больших денег…

– Вставай, Артур. Пойдем искать людей. А то простудимся все на этом шоссе. Надо хотя бы двигаться.

– Оставьте меня здесь, – вдруг сказал Небосклонов усталым голосом. – Я не хочу никуда идти. Мне плохо. Я ничего не хочу.

Я сняла варежку и со всей силы врезала ему по физиономии.

– А ну подъем! – рявкнула я.

– Ты, сука! – очнулся Артур. – Как ты смеешь бить меня, национальное достояние?!

– Слава богу, очнулся, – выдохнула Татьяна и встала. – Если будешь ломаться, я тебе еще и ногой врежу. По достоинству или что там у тебя, – заявила она Артуру.

Изрыгая проклятия в наш адрес, он все-таки пошел. Мне казалось, что мы преодолели больше двух километров, да и часы показывали, что мы в пути уже второй час. Было восемь вечера. Но за все это время нам так и не попалось ни одной машины, ни одного человека и ни одного строения. Слава богу, и ни одного зверя.

– Будем идти всю ночь? – спросил Пашка через какое-то время.

– Если какой-то дом заметим, остановимся, – сказала я. – Любой. А пока надо идти. Иначе мы умрем. Давайте наденем на себя все, что есть. И сумки будут легче.

Мы встали по середине дороги, извлекли из сумок вторые свитера, натянули. Зачем я брала с собой два вечерних платья? Пашка отдал Артуру пиджак, который лежал у него в сумке на случай официальных мероприятий. Небосклонов даже «спасибо» сказал. Вообще он был одет хуже всех – в кашемировом пальто, кепке с козырьком, хотя и с «ушками», без перчаток и в ботинках. Мы все были больше подготовлены к сибирской зиме.