Изумрудные глаза Будды

– Спиртного было много, осталось мало, – грустно ответил Олег Владимирович. – Ликеры остались. Но я их не пью.

– А продукты? – Петр Петрович посмотрел на меня.

– Соленая лосятина, замерзшая квашеная капуста, огурцы и клюква. Немного круп, чая и кофе.

– Вы больше ничего не нашли?

– А что еще должно быть? – поразились мы.

– Петр Петрович, вы нас заберете отсюда?! – закричала я. – Нас не интересует, кто вы и кого представляете. Вывезите нас отсюда в какой-нибудь город! В любой! Или дайте возможность позвонить. Мы сами вызовем помощь. Только координаты скажите, где мы находимся! У нас еда заканчивается, мы уже обалдели от этой лосятины с капустой! Высадите нас где угодно в населенном пункте, а потом летите по своим делам!

– С вами кто был? – посмотрел он прямо на меня. – Если я правильно помню, оператор и еще кто-то.

– Я, – сказала Татьяна. – Подруга. Сибирь решила посмотреть, идиотка.

Петр Петрович улыбнулся:

– У вас есть вещи? Или все сгорело?

– Сейчас принесу, – Татьяна рванула наверх, Пашка понесся за ней.

– А мы? – жалобно спросил Олег Владимирович и прижал к груди исписанные листы.

– Ваше спасение обеспечит Юлия Смирнова. Так, Юлия?

Я кивнула.

– А я – призрак. Меня тут не было.

Появились Татьяна и Пашка с нашими сумками. Петр Петрович любезно освободил Татьяну от ноши, потом отдал сумки подчиненным, которые спустились практически сразу же за моими друзьями. Пашка свое барахло тащил сам. Артур пристроился с нами. У него вещей не было.

– Вам придется взять его на себя, – заметил Петр Петрович, улыбаясь в усы. – Мы его высадим вместе с вами.

– Главное – высадите, а там мы разберемся, – сказала Татьяна.

Глава 20

Три вертолета стояли на замерзшей реке. По-моему, они были меньше, чем тот, на котором прилетели Костя и Дима. Я запомнила номера двух и очень надеялась, что Татьяна с Пашкой тоже сообразят запомнить, но говорить про это вслух не стала. Не нужно, чтобы Петр Петрович и компания слышали подобные указания, а то, чего доброго, оставят в тайге или отправят в свободный полет после того, как вертолет наберет высоту.

Нас четверых загрузили в один, правда, Артур орал, что не желает лететь с нами, и даже предлагал спеть, только бы его от нас «отселили».

– Не надо петь, – хором сказали несколько подчиненных Петра Петровича. По виду они были нормальными мужиками, и к сладкоголосой супермегазвезде, «счастью миллионов», относились так, как и положено нормальным мужикам.

– Ребята, а у вас хлеба не найдется? – спросила я. – Хоть черствого? По кусочку?

Мужчины заулыбались и выдали нам по пакету с едой, по которой мы соскучились – бутерброды с колбасой и сыром, мягкие рогалики, сладкий горячий чай из термоса.

Взлетали мы, когда уже темнело. Я вообще обратила внимание, что светлеет тут очень рано и темнеет тоже.

– А как вы спаслись? – спросил Петр Петрович уже в воздухе.

– Летчик посадил самолет на поле.

– Это невозможно, – обернулся вертолетчик.

– Ну, точнее, летчик «уронил» самолет на поле. Там же снега было немерено. Машина как-то дернулась вперед, кабину снесло.

– Но он же взорвался!

– Потом. Часть людей выбралась. Те, кто остались в салоне и не погибли при посадке, умерли во время взрыва. Один пилот остался жив. Он лежит на втором этаже с переломами.

Один из поднимавшихся наверх мужиков кивнул и заметил, что состояние у летчика плохое. Про Костю с Димой он не упоминал.

– А как вообще домик? – спросил Петр Петрович.

– Может, тут летом и хорошо отдохнуть, но в наших обстоятельствах он не показался курортом. Мы не могли подать сигнал друзьям и родным. Это беспокоило больше всего. Кстати, а что по телевизору про нас говорили?

– Я уверен, что говорили про меня, а не про вас! – завопил Небосклонов из конца вертолета и подавился бутербродом с сыром. – Это мое исчезновение стало трагедией миллионов, а уж никак не ваше, Юлия Владиславовна!

– Да, девушек рыдающих показывали, – признал Петр Петрович. – Но я смотрел ваши бывшие передачи, Юлия, а не концерты супермегазвезды. А вы что-то смогли снять про пребывание в тайге?

– А как же! – воскликнула я. – Смонтируем – и покажем.

Высадили нас на каком-то пустынном шоссе, окруженном с двух сторон лесом, причем садился только один наш вертолет.

– Вон в той стороне, в двух километрах, населенный пункт, – сказал Петр Петрович. – Можете сказать, что прилетели на летающей тарелке. – Он улыбнулся.

– Не волнуйтесь. Мы втроем помним, что вы – призраки, а насчет Артура не беспокойтесь. Трое здравомыслящих людей против одного придурка… Тем более у нас в городе органы его очень хорошо знают.

– Я про вас все расскажу, Юлия Владиславовна! – заорал Небосклонов. – Я напишу мемуары…

– Артур, а ты вообще писать умеешь, кроме как ставить закорючку для поклонниц? – с невозмутимым видом повернулась к Небосклонову Татьяна. – Или ты поклонницам крестик ставишь?

– Ну кто же теперь сам пишет мемуары? – улыбнулся Петр Петрович.

– Да чтобы вывести на чистую воду вас, Юлия Владиславовна, я научусь! – завопил Артур.

Все, находившиеся в вертолете, грохнули от хохота.

Я сказала Артуру, что по возвращении домой подарю ему азбуку. Наш холдинг недавно печатал партию красочных букварей, и я взяла несколько штук для подарков детям своих знакомых.

Распрощались мы с ребятами тепло, вертолет улетел. Когда машина удалилась, я записала номера на бумажку карандашом. Ручка на морозе замерзла, а мороз заворачивал, к тому же мела поземка. Сколько нам еще топать до этого населенного пункта?

Артур тащился последним и что-то все время бухтел себе под нос.

– Горло простудишь, – не выдержала я. – Петь не сможешь. Куда ты безголосый миллионам женщин Земли?

– А фонограмма на что? – подал голос Пашка.

– Это потом, а здесь поклонницам, чтобы приютили несчастного? Ему же личность надо как-то удостоверять.

– Мое лицо знает вся страна! – гордо заявил Артур.

– Морду к документу не приложишь, – заметила я, вспоминая одну из любимых фраз опера Андрюши из управления. – Тем более она у тебя сейчас не такая, как на афишах и по телевизору. С начищенной мордой тебя никто из поклонниц не видел. Кстати, у тебя какие-то документы при себе есть?

Артур молчал.

– Я серьезно спрашиваю, придурок! Морда – не удостоверение личности, если ты хоть спеть сможешь – уже хорошо. Ты петь без фонограммы можешь?

Артур угрюмо молчал.

Мы втроем шли впереди, тащили свои сумки, а Пашка еще и камеру. Артур шел без какого-либо багажа. У него даже перчаток не было, и он засунул руки в карманы. Супермегазвезда на пустынном шоссе среди сибирских лесов. Может, заснять его сейчас? Потом в какой-нибудь клип вставит, например, про любовь с инопланетянкой, которая вначале его забрала в свою летающую тарелку, а потом все-таки оставила миллионам женщин Земли. И вот Артур идет к страдающим поклонницам…

Машин не было вообще. Может, здесь живут настолько бедные люди, что не могут даже оплатить бензин? Хотя кто нас подберет-то? Я бы сама не решилась брать каких-то типов с набитыми спортивными сумками, идущих неизвестно откуда.

Кроме воя ветра, звуков мы не слышали. Я стала сомневаться, что жилье где-то близко. Или собаки в такую погоду не лают? Хотя дорога заасфальтированная. Уже хорошо. То, что темень, ничего удивительного. Мы же в России. Правда, фонарные столбы периодически попадались. Это радовало, в особенности если вспомнить предыдущее место нашего обитания.

– Что будем говорить народу? – подала голос Татьяна. – Надо бы легенду какую-то придумать и ее придерживаться.

– Пока «Без комментариев». А вообще первым делом в этой деревне нужно искать телефон. Деньги у нас есть. Посоветоваться нужно – насчет того, что говорить. Мне кажется, что с нашим любимым домиком связаны интересы очень серьезных людей.