Отпуск с убийцей

— Повезло. Ну, знаете! Нельзя же так формально! - возмутился Невский.

— Можно. Даже - нужно. Кто сказал, что формально? Нет! По существу это другое дело. Иначе по уши увязнем и не вылезем совсем. В конце концов официальное лицо здесь - я! Мы ваших доводов достаточно наслушались, пора бы сделать перерыв. Версии красивые, а толку - чуть. У нас же есть конкретная задача и конкретный путь. И - не мешайте.

— Я могу уйти, - заметил Невский.

— Ну вот, и обиделся сразу, - развел руками майор. - Точно красна девица. Мы, Михаил Викторович, жестокими делами занимаемся, а не спектакль вам разыгрываем. Вас, может, что и смущает, а нам честь дорога.

— Понимаю: честь мундира... - покивал Невский. - Это у нас любят. Когда нет аргументов. Но сейчас вы занимаетесь элементарной подтасовкой фактов! Это вам удобно, безусловно. Упрощает весь процесс. А ощущение такое, будто вы кому-то мстите. Или вам попросту нужен козел отпущения, эдакий стрелочник. Хотите все свалить на одного Куплетова, который вряд ли виноват.

— А это мы еще посмотрим! Так что не стоит, Михаил Викторович, не злоупотребляйте моим уважением к вам. Во всем должна быть мера. Впрочем, мне ли объяснять?!

Глава 25

Через пятнадцать минут в кабинет, как и сулил майор, доставили водителя с автобазы.

Невский с интересом разглядывал его. Это был мужчина средних лет, коренастый, со слегка одутловатым лицом, на котором застыло сложное сочетание тревоги, удивления и искреннего негодования: мол, жил себе спокойно, и тут - пожалуйста! А чего ради?

— Здравствуйте, - коротким энергичным кивком поприветствовал его майор. - Садитесь.

Шофер настороженно присел на краешек стула.

— Измайлов Тихон Тимофеевич? - спросил Афонов, заглядывая в листок на столе.

— Да. Точно так, - отрапортовал шофер. - Тут неувязочка, начальник.

— Все-все знаю! - взмахом руки успокоил его майор. - Лично к вам претензий нет.

— Тогда - чего ж?.. - заерзал шофер на стуле. - Тогда и нету разговоров.

— А вот не спешите. Вы в ночь на четырнадцатое брали в машину попутчика?

— Нет, - соврал шофер.

— Да вы не бойтесь! Сами же говорили на базе, что подвозили человека. Есть свидетели. С вами ехал очень опасный преступник. Понятно?

Шофер крепко задумался.

— А что? - спросил он наконец.

— Да ведь - преступник! - повторил майор, страдая. - Разве этого мало?

Шофер неопределенно шевельнул плечом.

Афонов решил подступиться с другой стороны.

— Вы же вполне деловой человек, Тихон Тимофеевич. Таких мы очень ценим. И вы можете оказать следствию вполне конкретную услугу, если.

Измайлов заметно оживился, и в глазах его появился блеск здорового, осознанного стяжательства.

— Сволочь, - сказал он с готовностью.

— Как? - опешил майор.

— Подлец он последний, харя! - уточнил шофер. - Я его, как порядочного, посадил, а он меня еще напоследок обругал. И - вообще.

— Что-то не понравилось ему?

— Конечно! Кто же среди ночи будет просто так катать?! Я намекнул ему, а он.

Тут шофер спохватился, что трепанул, похоже, лишнего, и умолк. Все терпеливо ждали. Было совершенно очевидно, что понукать и торопить Измайлова - не надо. Таким людям, что б они ни делали, необходим самостоятельный разгон. Невский с улыбкой, ни во что пока не вмешиваясь, тихо закурил.

— Да обругал, подлец, - горестно повторил шофер, мучительно изыскивая пути к возможному отступлению. - И очень нецензурно. Сказать - как?

— Потом, - быстро ответил Афонов. - Если понадобится для протокола, детали уточните. Машину вы остановили у ворот санатория?

— Да, где-то там. Смотрю - человек рукой машет. Я - по тормозам.

— Как он выглядел?

— Обыкновенно. Трезвый. Вроде не пахло.

— Вы, наверное, не поняли вопроса, - коротко вздохнул майор. - Ну, попытайтесь нам его обрисовать. И, по возможности, подробно. Какого он был роста, во что одет? Может быть, запомнили его лицо?..

Измайлов весь напрягся и мгновенно посерьезнел.

— Нет, лица не помню. Фары-то горели, и сам он был виден, а вот чтоб лицо.

— Но он же с вами рядышком сидел!

— Ну, рядом. А толку-то? В кабине же темно! Я все вперед глядел дорога, сами знаете, какая!.. А что до пассажира. Ну, подсадил и подсадил. Впервой, что ль?! Может, еще паспорт спрашивать?..

— Никто и не покажет, - вставил Невский.

— Вот, товарищ понимает!.. - оживленно закивал шофер. - А пассажир он что?.. От света, чтобы не слепило, эдак вот рукой закрылся, а как на подножку вспрыгнул - так уж и не видно ничего.

— Он с вами по дороге говорил о чем-нибудь? - спросил Афонов.

— Нет. Вроде - нет. Я говорливых вообще запоминаю, а вот этот - все молчком. Злодей.

— Так как он был одет? Припомните.

— Во что одет? - Измайлов озадаченно поскреб в затылке. - Да ведь как?.. Обыкновенно! То ли в куртку, то ли в плащ. Погода-то испортилась совсем! И капюшон был. кажется. А может, и нет.

— Ну, а точнее?

— Как бы вам сказать, чтоб не соврать. - наморщил лоб Измайлов. Потом быстро посмотрел на всех сидящих в кабинете, словно силясь угадать, чего конкретно ожидают от него. - А. это важно? - спросил он тоскливо.

Майор утвердительно кивнул.

— Да. Вон оно как, да. - развел руками шофер и вновь надолго замолчал.

Афонов начал нервно и с угрозой барабанить пальцами по подлокотнику.

— Знаете, что? - пришел на помощь Невский. - Лучше возьмите чистый лист бумаги и попытайтесь для себя нарисовать: где были ворота в санаторий, в каком месте остановилась ваша машина, откуда вышел на дорогу пассажир. Вам будет легче отвечать.

— Н-ну, попробую. - неуверенно сказал шофер.

— Бумага, правда, паршивая, - заметил майор. - Давно уже не выделяли. Сами мучаемся.

Афонов вытащил из ящика стола пустой бланк, отпечатанный на грязно-зеленой бумаге, перевернул его обратной, пустой стороной и протянул шоферу.

— Ручка есть, своя! - предупредил Измайлов, достал из нагрудного кармана обмурзанную шариковую ручку и принялся чертить, положив листок на колено.

— Да что ж вы зеленым-то по зеленому водите! - не удержался Птучка. Возьмите обычный карандаш.

— А? - как-то странно, с растерянностью посмотрел на него шофер. Спасибо. Совсем уж!.. Купил вот стерженек в ларьке и даже не проверил, какой пастой пишет. - Он взял карандаш и, сильно нажимая, продолжил свои чертежи. По ходу дела он пояснял: - Вот это - я, а это - он, а вот тут ворота, там - кювет. Все! Больше не знаю.

Все в комнате по очереди, с любопытством заглянули в его каракули.

— Понятно. Ну так как? - спросил майор. - Не вспомнили? Во что он был одет?

Измайлов растерянно пожал плечами.

— Да как будто - в куртке. - произнес он, все еще с сомнением и хмуря брови.

— А какого цвета? - допытывался Птучка. И неожиданно добавил: Зеленый, нет?

— Во! - обрадовался шофер. - Зеленый!

— Точно? - строго сказал Невский, с напряженьем глядя на него.

— На все сто! Вот как сейчас помню: он подходит - а снаружи дождь, фары горят, от ворот к дороге как раз мостик такой через кювет, перила красные - в белые полоску. Да, все вспомнил! Мужик здоровый, на голову выше меня.

— Так где вы видели перила? - вкрадчиво поинтересовался Невский.

— Ну, это. - шофер снова беспокойно заерзал на стуле. - А, чтоб его!.. Конечно, все напутал! Перила были у дома, где попутчик слез. Точно! Я еще тоже вместе с ним выходил - ну, поссать. Извините.

— Ничего-ничего, - подбодрил его майор. - Вы, главное, не волнуйтесь.

Измайлов тихонько вздохнул и опустил глаза.

— Мужчина был толстый или худой?

— Худой.

— Сразу в дом пошел, когда приехали?

— Нет, тут уж постояли малость - тоже с боку, где темно. Поговорили даже.

— А о чем?