Не отворачивайся

— Позвольте мне сказать несколько слов. Вчера, когда мы ездили всей семьей в парк «Пять вершин», моя жена, Джан Харвуд, бесследно исчезла. Я делал и делаю все возможное, чтобы найти ее, и молюсь, чтобы с ней не случилось ничего плохого. Дорогая, если ты смотришь эту передачу, пожалуйста, откликнись, позвони, дай мне знать, что ты жива и здорова. Мы с Итаном любим тебя, скучаем и с нетерпением ждем твоего благополучного возвращения домой. Мы все поймем, какова бы ни была причина твоего отсутствия. Самое главное, чтобы ты вернулась. Я прошу любого, кто смотрит эту передачу, если он видел Джан или знает что-нибудь о причине ее исчезновения, умоляю: позвоните, пожалуйста, мне или в полицию.

Красиво причесанная телевизионная репортерша поднесла микрофон к моему лицу.

— Мы располагаем информацией, что в разговоре с полицейским детективом вы заявили, что не убивали свою жену. У вас были на это причины? Вас официально считают подозреваемым?

— Я сказал полицейскому детективу правду. Они рассматривают все версии. Это стандартная процедура.

— Так вас считают подозреваемым или нет? — настаивала репортерша. — Они думают, что вашу жену убили?

— Пока о ней ничего не известно, — ответил я.

Вторая красотка репортерша с другого канала спросила:

— Как вы объясните тот факт, что нет никаких доказательств, что ваша жена находилась в субботу в парке «Пять вершин»?

— Тысячи людей, побывавших в тот день в парке, с большим трудом могли бы доказать свое присутствие там, — произнес я. — Джан была в парке.

— Вас проверяли на детекторе лжи? — поинтересовался взъерошенный репортер — видимо, из Олбани.

— Нет.

— Вы отказались?

— Мне никто не предлагал.

Еще одна репортерша сунулась вперед:

— А вы бы согласились?

— Я же сказал, мне не предлагали.

— А вы бы согласились пройти тест, если бы мы вам его устроили?

— Не вижу для этого причин.

— То есть вы отказываетесь. Боитесь вопросов по поводу исчезновения вашей жены, если будете подключены к полиграфу?

— Придумайте какой-нибудь другой вопрос, поглупее, — сказал я, теряя терпение.

Зря я надеялся, что сумею безболезненно пройти эту процедуру. Обстановку попыталась разрядить Саманта:

— Дэвид, как тебе удается все это переносить? Такой ужас для тебя и твоего сына.

Я кивнул:

— Да, тяжело. Со мной такого еще не было. — Я помолчал. — Извини. Но мне нужно идти.

Репортеры расступились, и я, взяв Саманту за локоть, повел с собой, чем вызвал всеобщее недовольство. Как можно давать тут кому-то эксклюзив?

— Дэвид, мне действительно неприятно находиться в этой своре, — проговорила она, когда мы поднялись по ступенькам к двери дома моих родителей. — Но понимаешь, я просто делаю…

— Понимаю, — кивнул я.

Мама быстро распахнула дверь. Я видел ее сегодня утром, но мне показалось, что она постарела на несколько лет.

— Привет, — произнес я. — Ты помнишь Саманту?

Мама холодно кивнула.

— Где Итан? — спросил я.

— Твой отец увел его на станцию смотреть настоящие поезда. Я сказала, что позвоню, когда тут все стихнет.

Я повернулся к Саманте:

— Спасибо тебе за вопрос. Это помогло мне успокоиться.

— Понимаешь, — проговорила она, — я должна дать материал в газету. Но не хочу навредить тебе.

— И за это спасибо.

— И я не верю, что ты мог сделать Джан что-нибудь плохое, — добавила она. Углы ее рта чуть дернулись. — Мне нужно изображать объективность, но я на твоей стороне, клянусь. Хотя обещать, что в отделе примут материал в том виде, как я его представлю, не могу.

Она посмотрела на часы. Было десять минут девятого. Я знал, что ей надо представить материал к девяти тридцати, чтобы он попал в первый выпуск. Я решил предупредить Саманту:

— Учти, Мэдлин скорее всего просматривает нашу электронную почту.

— Неужели?

— У меня есть причины так думать.

— Ничего себе!

— Недавно я получил анонимное электронное письмо от женщины, которая собиралась поделиться информацией насчет подкупа членов городского совета. Ну, ты знаешь, это связано со строительством в городе частной тюрьмы.

— И что?

— Письмо находилось в моем почтовом ящике всего несколько минут, но все равно о нем стало известно Элмонту Себастьяну. Кто, кроме Мэдлин, мог сообщить ему?

— А зачем ей это надо?

— Я копаю под Себастьяна, а она надеется продать ему землю под строительство тюрьмы и тем самым решить свои финансовые проблемы. У нас разные интересы, понимаешь?

— А может, это Брайан? Например, Мэдлин поручила ему просматривать электронную почту?

— Не исключено. Но главное, ей нельзя доверять. Хочу, чтобы ты это знала.

— Но в таком случае мой материал в отделе обязательно переделают, чтобы представить тебя в неприглядном свете. — Она посмотрела на меня. — Мне нужно идти сдавать материал.

— Помни одно: к исчезновению Джан я не имею никакого отношения.

Она кивнула:

— Я знаю, верю. И не собираюсь тебя предавать.

— Все равно она мне не нравится, — сказала мама, когда за Самантой закрылась дверь.

К своему дому я подъехал в девять часов. Журналистов нигде не было. Видимо, они решили оставить меня в покое. Итан по дороге заснул. Я осторожно поднял его и занес в дом. И только тут вспомнил, что в доме орудовали полицейские. По полу были разбросаны диванные подушки и снятые с полок книги, подвернуты ковры. Повреждено ничего не было, просто беспорядок.

Я положил Итана на диван, накрыв одеялом, и поднялся наверх, чтобы привести в порядок его комнату. Вернул матрас на место, застелил постель, собрал игрушки, положил одежду в ящики. Времени на это ушло меньше, чем я предполагал. Всего пятнадцать минут.

Я спустился вниз, поднял сына с дивана и перенес на кровать. Положил на спину и раздел. Думал, сын проснется, когда я буду снимать с него рубашку, но он продолжал спать. Я нашел его пижаму с росомахами и накрыл Итана одеялом, нежно поцеловав в лоб. Не открывая глаз, он сонно прошептал:

— Спокойной ночи, мама.

Глава тридцать четвертая

Дуэйн закончил свое дело с Джан и произнес:

— Большой день надо всегда начинать так.

«На большой ты не способен, приятель», — подумала она, выскальзывая из постели и запираясь в ванной комнате.

Дуэйн перевалился на спину, положил руки под голову и с улыбкой уставился в потолок.

— Вот так, дорогая. Скоро мы все оформим, а потом… потом мне бы хотелось поехать посмотреть яхты. Ну, туда, где их продают. Сейчас ведь из-за кризиса многие избавляются от собственности. — Он захохотал. — Ухватим по дешевке десятиметровую моторную яхту, хотя, если бы захотели, могли заплатить хорошую цену. Глупо транжирить деньги, которые мы собираемся растянуть до конца жизни. Я прав?

Джан не слышала ничего, кроме слова «дорогая». Пришлось повозиться с кранами душа, пока вода станет нормальной. Но что требовать с однозвездочного мотеля, расположенного в пяти милях от центра Бостона? И то ей показалось близко. Сейчас лишний раз попадаться людям на глаза опасно.

Дуэйн сбросил одеяло, встал голый перед телевизором, схватил пультик и начал быстро переключать каналы.

— Ни одного хорошего. Да еще заставили доплатить за канал для взрослых. Как будто недостаточно содрали за номер.

Он остановился на канале мультфильмов, где шел эпизод с Бэтменом, но вскоре ему наскучило. Дуэйн продолжил поиск. Быстро пропустил канал новостей, включил какое-то комедийное шоу, затем, пробормотав под нос: «Ничего себе», — вернулся назад. Там показывали фотографию Джан.

— Эй! — крикнул он. — Иди сюда.

Она не слышала из-за шума воды в душе. Дуэйн распахнул дверь.

— Тебя показывают по телевизору.

Он прибавил громкость так, что телевизор завибрировал.

— …тем не менее, — продолжил ведущий, — когда мистеру Харвуду предложили пройти проверку на детекторе лжи, он вежливо отказался. Он утверждает, что его жена исчезла в субботу, когда они с сыном отдыхали в парке «Пять вершин», но наш источник в полиции сообщил, что Джан Харвуд с пятницы никто не видел. Сегодня утром пришло сообщение, что в окрестностях Лейк-Джорджа, недалеко от того места, где в пятницу побывали супруги Харвуд, найдено захороненное тело ее коллеги. А теперь о погоде. В Бостоне и окрестностях сегодня будет солнечно и…