Не отворачивайся

Оскар увеличил фотографию и долго рассматривал. Волосы у нее теперь стали другие. Он помнил ее рыжую, а теперь она брюнетка. Макияж, накладные ресницы. На фотографии она выглядела паинькой, ни дать ни взять добропорядочная домашняя хозяйка. «Но меня не проведешь. Я узнал тебя, красотка!» — мысленно прокричал он. Оскар увеличил фотографию. Вот он. Небольшой шрам на щеке в форме буквы L. Она, наверное, надеялась, что замаскировала его, но он этот шрамик увидел. Какие еще нужны доказательства?

В левой руке, в том месте, где раньше была кисть, начало подергивать.

Оскар Файн потянулся к телефону.

Часть четвертая

Глава тридцать третья

Мы с Дакуэртом двинулись прочь от разрытого захоронения, где лежало тело Лианн Ковальски. Я весь дрожал.

— Почему Лианн убили?

Детектив тронул меня за руку.

— Давайте вернемся ко мне в машину и там поговорим.

— Но если Лианн… — начал я.

— То что? — насторожился он.

— Это захоронение тут единственное?

Дакуэрт внимательно посмотрел на меня.

— Вы считаете, что должно быть еще одно?

— Ничего я не считаю.

— Пойдемте.

По пути к машине мы молчали. Он открыл для меня дверцу, помог влезть, будто я был инвалид, сам сел за руль. Мы молчали. Дакуэрт опустил стекла и стал смотреть вперед, положив руки на руль словно вел машину.

— Ведь вы уже знали, кто там захоронен? — спросил я. — Знали, что это Лианн Ковальски?

— Вы в пятницу, кроме жены, привезли еще и Лианн Ковальски?

Я откинул голову на подголовник и закрыл глаза.

— Зачем?

— Или она приехала вслед за вами? У вас с ней была назначена встреча?

— Нет.

Я вдруг подумал, а не могла ли Лианн Ковальски оказаться той женщиной, которая послала мне анонимное электронное письмо и назначила встречу у магазина Теда?

— Вы не считаете странным, что тело Лианн Ковальски было захоронено примерно в миле или двух от того места, где, по вашему утверждению, у вас была назначена встреча с той женщиной? — спросил детектив.

Я повернулся к нему.

— Вы спрашиваете, считаю ли я это странным? Да я тут завален странностями! Хотите полный перечень? Пожалуйста. Первое: перед тем как исчезнуть моей жене, какой-то бородатый мужчина пытается увезти коляску с моим сыном. Второе: свидетельство о рождении Джан принадлежит пятилетней девочке, погибшей под колесами машины, то есть моя жена совсем не та, за кого себя выдавала. Третье: она заходит в магазин и признается владельцу, совершенно незнакомому человеку, будто не знает, зачем я привез ее сюда, создавая впечатление, что тут что-то не так. Зачем, черт возьми, она это сделала? Почему сказала заведомую неправду? Почему не заказала себе билет в парк «Пять вершин»? Зачем солгала мне, что ходила на прием к доктору Сэмюэлсу по поводу депрессии и мыслей о самоубийстве? Впечатляет, не правда ли? Но вас подобные странности не удивляют, вы считаете все это естественным. Лишь озадачивает странная гибель Лианн Ковальски.

— Позвольте добавить еще одну странность. При осмотре вашей машины, на которой вы с женой ездили в пятницу, эксперты обнаружили в багажнике следы крови и волосы, а в ящичке для перчаток — смятый чек на покупку рулона скотча.

Я потерял дар речи.

— Мне сообщили об этом совсем недавно, — продолжил детектив. — Вскоре у нас появятся результаты анализов ДНК. Так, может, вы избавите нас от ненужных хлопот и расскажете сами то, что мы должны знать?

Я осознал, что пришла пора обратиться за помощью к адвокату.

На обратном пути я позвонил Натали Бондуран, адвокату, с которой беседовал мой отец. Мы быстро договорились, она согласилась меня защищать.

— Но с тех пор как мой отец звонил вам, появилось кое-что новое, — сказал я.

— Рассказывайте.

— Женщина, с которой работала моя жена, Лианн Ковальски, найдена захороненной вблизи того места, куда я ездил в пятницу с Джан.

— Ну что ж. Копы уже наметили вас в качестве подозреваемого, теперь вроде получили подтверждение.

— Да, — вздохнул я.

— А есть у них шанс найти вашу жену в таком же состоянии, мистер Харвуд, как вы думаете?

— Бог этого не допустит.

— То есть вы все еще надеетесь на возвращение жены?

Ее прямота обезоруживала.

— Да, — ответил я. — Но детектив Дакуэрт только что сообщил, что в багажнике моей машины найдены следы крови и волосы плюс в ящичке чек на моток скотча.

— Вы можете это как-то объяснить?

— Нет. Волосы с ее головы могли еще как-то попасть в багажник. Она постоянно что-то туда клала и вынимала. Но кровь? И скотч я не покупал уже очень давно.

— Ничего, что там обнаружили кровь, — сказала Натали Бондуран. — У меня почти нет сомнений, что это кровь вашей жены.

— То есть?

— Это косвенная улика, мистер Харвуд. И очень серьезная.

Она попросила меня рассказать все с самого начала. Я попытался сделать это кратко и просто, будто писал на эту тему очерк. Дал общую картину, а затем сосредоточился на деталях. Сообщил также о поездке в Рочестер.

— У вас есть этому объяснение? — спросила она. — Я имею в виду историю с присвоением вашей женой имени погибшей девочки.

— Нет. Я говорил детективу Дакуэрту, что, вероятно, она проходит по программе защиты свидетелей, но, мне кажется, он не воспринял мои слова серьезно, после того как я уже рассказал ему о депрессии Джан в последние несколько недель и ничем не смог это подтвердить.

— Да, у вас крупные неприятности, — заметила Натали, выслушав меня.

— Вы правы.

— У полиции сейчас имеется труп, — принялась рассуждать адвокат. — Но не вашей жены, а Лианн Ковальски. Это неплохо. Не столько потому, что есть надежда на благополучное возвращение вашей жены, а потому, что у полиции пока нет твердых улик, чтобы возбудить дело. Но они смогут возбудить его и без трупа. Много людей отправились в тюрьму за убийство, хотя труп так и не нашли.

— Да, веселая перспектива.

— Но мы будем работать. Я постараюсь избавить вас от тюрьмы, а если не удастся, то хотя бы снизить срок насколько возможно.

Мы разговаривали уже очень долго, я почти доехал до дома.

— Захоронение, где нашли Лианн Ковальски, мне показалось очень странным, — произнес я.

— Чем?

— Яма хорошо видна с дороги, неглубокая. Так, копнули несколько раз, бросили и присыпали землей. Нет чтобы углубиться хотя бы метров на десять в лес, где захоронение никто бы не заметил.

— Вы хотите сказать, что они нарочно это сделали, чтобы труп быстро нашли?

— Да.

— Приезжайте в мой офис завтра утром, в одиннадцать, — закончила разговор адвокат. — И не забудьте чековую книжку.

— Хорошо, — отозвался я, сворачивая к дому родителей.

— И без меня не ведите никаких разговоров с полицейскими, — добавила она.

Мы распрощались. Я подъехал к дому родителей, где стояли два телевизионных фургончика и еще три автомобиля: меня ждали журналисты. Наверное, мой дом они тоже обложили. Один фургончик наполовину загораживал путь, так что пришлось поставить машину на противоположной стороне улицы. Обойти их было невозможно. Не входить в дом тоже. Мне нужно было увидеть родителей и сына.

Я вышел из отцовской машины и направился через улицу. Тут же из фургончика выпрыгнули репортер и оператор и кинулись ко мне. Из других машин начали вылезать молодые люди с блокнотами и диктофонами. Одной из них была Саманта Генри. Ее потускневший красный автомобиль «хонда-сивик» я узнал сразу. Вид у Саманты страдальческий. «Извини, но я просто делаю свою работу».

Репортеры забросали меня вопросами:

— Мистер Харвуд, есть ли известия от вашей жены?

— Вы знаете, что с ней случилось?

— Почему полиция считает вас подозреваемым?

— Мистер Харвуд, неужели они считают, что вы убили свою жену?

Моим первым побуждением было протиснуться мимо них и побежать к дому, но я сам был газетчиком, причем давно. Отказ отвечать на вопросы равносилен признанию вины. Поэтому я остановился и поднял руку, собираясь с мыслями.