Иной жизни для себя не представляю! Книга шестая. Никогда не бросай начатое. (СИ)

«Тут, Дока, дело деликатное», - показал улыбкой, что его

понимаю, но по другому не могу, - "У Михаила есть серьезная

зацепка – как он считает, еще один из преступников найден, правда

мертвым. Вот пусть и разбирается, был ли он нашим

«мотоциклистом», или только местным умельцем,

реставрировавшем для преступников машину. Чтобы вся слава ему

досталась».

«А нам тогда что достанется?» - Дока славы хотел тоже.

«Полное внутреннее удовлетворение, если деньги найдем».

Напарник озабоченно вздохнул, что я расценил как

возникшие сомнения по поводу положительного варианта

дальнейших поисков, и свою мысль досказал до конца:

«Только мне кажется, что Михаил немного спешит.

Преступники, если сумели организовать всю эту подставу на дороге,

все эти сигналы самолетом, не пожалели Уаз, который сами и

сожгли, жить у алкоголика в убожестве и там светиться не будут

никогда. Это люди другого пошиба, можно сказать, в некотором роде

интеллигенты в преступном мире. Так что», - Доке подмигнул, -

«убедится Михаил, что мертвец в Солнечном не тот, кого он ищет -

мы ему приключения профсоюзного деятеля и выложим!»

* * *

К камералке подъехали в четыре. Два часа в милиции

проболтали! Дока, озабоченный теперь проблемами по работе,

побежал в гараж, ну а я объявился ребятам. Паша посмотрел в мою

сторону и все, больше никаких эмоций, Владимир с показной

серьезностью поднял руку, глянул на часы и покачал головой:

«Много времени на личные дела тратите, гражданин

начальник! Уже и надеяться перестали, что здесь объявитесь, одни к

главному геологу собрались показуху нести!»

Я подскочил к Пашиному столу, на котором увидел

раскрашенную цветными карандашами портянку, быстро

просмотрел, что на ней доделали коллеги, и остался довольным. Все

хорошо! И «березиты» в едином теле протягиваются метров на сто

пятьдесят, и «железная шляпа», правда тонковатой ( к сожалению)

красной линией протягивается на те же метры. Только

отсутствовали места отбора образцов с видимым золотом, которые

никто до сих пор не нашел, и которые мы всегда стараемся

подчеркнуть, что бы ясно было любому – вот оно, есть! – и общее

впечатление от красивой портянки этот факт смазывал. Но здесь мы

не боги – что есть, то есть, и я пошел к главному геологу, пригласить

посмотреть последние результаты работ.

Вдвоем вернулись в нашу комнату, где ребята на моем

большом столе уже разложили нужные бумаги. Я толкнул в бок

Владимира – давай! – и он начал рассказывать, что они с Пашей

нарисовали, постоянно тыча в красивую портянку пальцем. Мне

кажется, Игорь Георгиевич слушал его в пол уха, но план наш

рассматривал внимательно, и выводы в голове делал главным

образом не со слов докладчика, а от увиденного на плане.

«Все хорошо», - оценил художества, но заметил и отсутствие

образцов с видимым золотом, - «осталось дождаться результатов

анализов проб из канав», - посмотрел на Пашу, зная что тот у нас

главный золотоискатель, и специально для него пояснил, - «Золото-

оно такое, может быть и мелковкрапленным, тогда ни в каких

образцах его не увидишь», - это он Пашу подбодрил, что бы

оптимизма не терял. Есть у него! Только в очень мелких частицах,

не для глаза.

Когда главный геолог пожелал нам успехов и комнату

покинул, а Паша начал весело насвистывать что-то вроде «мы

рождены, чтоб сказку сделать былью», то-есть демонстрировал

собственное отличное настроение, Владимир промолчать не мог:

«Чего свистишь! Радоваться нечему! На нашем рудном поле

на всех объектах золото крупновкрапленное! А если оно

тонковкрапленное – то будет просто проявление, в лучшем случае до

рудопроявления дойдет!»

Паша тут же принял серьезный вид и свистеть перестал, и я

уже думал, что все, на большее его не хватит. Но ошибся.

«Если до рудопроявления дойдет – ты в своем предсказании

наврал!» - надо же, вспомнил! Но на этом не остановился, а только

отвернулся в сторону, что бы на Владимира не смотреть: « И про

деньги большие, что шеф поимеет, тоже наврал!» - и про это не

забыл!

Владимир со злостью коротко рыкнул, как медведь, и из

комнаты выскочил. Удивительно, но это впервой на моей памяти

всегда покладистый коллега довел экстрасенса до белого каления!

* * *

А через час мы встретились у Паши во дворе дома. На столе

под раскидистой зеленой корягой непонятного рода-племени

красовались бутылка водки, стаканы, тарелки пустые и с

приготовленной Людочкой закуской – очень пахучей, наверняка

острой и бесподобной по вкусу. От одного ее вида и запаха у всех

начались глотательные судороги – условный рефлекс Павлова

подтверждался человеком не хуже собаки. Сам хозяин в сторонке

следил за примитивным очагом, над которым висел приличный по

объему казан. В нем что-то булькало, но разрубленная на куски

голова сома-гиганта лежала в стоящем рядом с костром тазике.

Здесь же крутилась небольшая хозяйская собака непонятной породы

– сложный гибрид, - ожидающая момента раздачи пищи, а

большущий рыжий кот, уже пресыщенный сомятиной в сыром виде,

на всякий случай сидел рядом с костром поближе к тазику, и

сосредоточенно вылизывал шерсть на передних лапах.

Чапа не замедлил подбежать к компании лохматых, собачухи

нос в нос обнюхали друг друга вместо приветствия, повиляли один

хвостом, другой его остатком. Потом Чапа потянулся процедуру

повторить с котом, на что тот презрительно фыркнул, и с

достоинством медленно пошел в сторону сарая. А собачки вдвоем

уселись возле костерка, и изредка облизываясь, сосредоточенно

принюхивались к булькающей в казане субстанции.

Я добавил к бутылке на столе вторую (последнюю из

заначки), и подошел к казану посмотреть, до какой стадии дошел

процесс. Оказалось, до стадии предзаключительной – погружения в

кипящую жидкость разрубленной головы. На моих глазах Паша это

действие свершил и побежал в дом, откуда тут же выскочил уже с

Людочкой, у которой в руках была приличная по размеру миска с

нарезанной зеленью. Парочка подбежала к костру, и уже под

руководством супруги Паша начал что-то в казане поворачивать,

добавлять соль, …. в общем, весь при деле.

Появился Владимир с Леней, за ним сразу Дока. Как и я,

поставили на стол бутылки – теперь их на нем красовалось четыре.

Многовато, если учесть, что в компании пять мужиков и только одна

женщина – Людочка. Моя Света ухой не соблазнилась, у Доки жена

на дежурстве, а у Владимира… в таких компаниях не участвует

принципиально, Ленина Ларисочка тоже не появилась. Свободного

времени у нас осталось минут десять, и я Доке и Владимиру кивнул

головой, пошли мол. И повел их к сараю, где Паша держал пернатую

живность. Старый ящик с сеткой вверху исчез, а на его месте

появился приличный по площади и высокий можно сказать загон,

который не то что курице, человеку не перепрыгнуть и даже не

перелезть. В нем бегало то, что еще и не куры, но уже и не крохи.

Если ощипать, по размеру будут «цыплята табака», каких подают в

ресторане, и я имел счастье раза два их заказывать.

«С месяц подрастут, и стрелять можно!» - оценил Дока

перспективу на будущее, исходя из убеждения, что птицу следует

добывать, а не держать ради каких-то там яиц.

«Ну да», - легко возмутился Владимир, до конца не

отошедший от прилюдного «оскорбления» в камералке, - «мало тебе

зайцев, уток диких, тебе дай и домашних животных пострелять!

Которых человек из рук кормит!»

« А они что», - Дока со смешком кивнул на загон, - «так до

смерти и будут яйца нести? А потом их Паша похоронит с