Идет охота на 'волков'

Цаца мял купюры, будто карты: сгибал, резал и тусовал. Сощурился, и хитро спросил:

--Может, отдать бабки? А, Грек? - и натянул кепочку еще ниже на глаза. - Ротный! Пехота! У вас что, дивизия? Армия? Так мне по уставу служить не положено. Шулер я! И мошенник. Понял, Грек?

--Труханул, что ли? - удивился Грек и посмотрел на шашлычника, который относил хлеб клиентам. - Не ссы в компот, там повар ноги моет! А насчет армии, Цацуля, ты прав. И вообще - врюхался по самые яйца! Ещё там, за забором врюхался. Забыл? - было прохладно, Грек застегнул верхнюю пуговицу рубашки, закрывая край волосатой груди. - Эй, отец! - позвал пожилого хозяина, узбека. - Сооруди пяток шашлыков! - и повернулся к Цаце. - Хватит тебе пяток?

--А тебе? - спросил тот, пряча деньги в носок под брюками.

--Я пост держу, Цаца.

Грек положил руку ему на плечо, и сжал.

--Установки понял? Кушай шашлык и отдыхай. Скоро тебя найдут. Будь здоров!

--Адью! - ёрничая, ответил Цаца, отдавая честь и усаживаясь за столик, не прибранный после предыдущих клиентов. К нему подскочила девочка узбечка и смахнула остатки еды, протерла клеёнку.

А Грек торопливо продирался через толпу к новой пристройке, где аким успел сказать слово и под туш перерезать ленту. Вместе с Муркой, с акиматовскими и с врачами они ходили по палатам, по кабинетам с новым медицинским оборудованием и нахваливали спонсоров. И было за что нахваливать. Оконные рамы, двери, отделочный материал, сантехника - всё высокого европейского стандарта, удобно и красиво.

Мини банкет по этому поводу Мурка дала в кафе, принадлежащем фирме "Ынтымак LTD". Кроме акима присутствовали руководитель аппарата, несколько замов, главный врач города, главврач больницы, Грек, Кошенов и два-три клерка из облздравотдела. Обедали в узкой, как пенал комнате, в которой, на казахский манер были раскинуты курпече и ковры на полу, и устроен богатый дастархан. Застольные речи сводились к тому, насколько мудро руководит городом аким, шеф аппарата беспрестанно подкладывал ему разные вкусности, подливал коньяк и излучал преданность. Помощник с сотовым телефоном то и дело вскакивал и выбегал на улицу отдать распоряжения от имени акима. А он цедил рюмку за рюмкой, не хмелея. И только когда обед близился к концу, прикрыл посудину ладошкой - хватит. Руководитель аппарата, в светло-зеленой сорочке, подержал бутылку и с сожалением поставил на место. Аким улыбался ему и разок даже подмигнул.

Вот ты какой, зеленый человечек! Заботливый, преданный, услужливый! Весь в моей власти! Когда будут устранены мудрствование и учёность, тогда народ будет счастливее во сто крат; когда будут устранены гуманность и справедливость, тогда народ возвратится к сыновней почтительности и отцовской любви; когда будут уничтожены хитрость и нажива, тогда исчезнут воры и разбойники. Все эти три вещи происходят от недостатка знаний. Поэтому нужно указывать людям, что они должны быть простыми и скромными, уменьшать личные желания и освободиться от страстей.

--Я люблю простоту и скромность. - сказал аким Мурке, поглядывая на зеленого человечка. - Вы - скромная женщина. И "Серые волки" ваши, - он кивнул на Грека, - тоже. Люблю. Но! Гуманность и справедливость! Зачем нам? Вот этот дастархан - зачем? Проще надо, проще! - Зеленый человечек одобряюще кивал и подобострастно скалился. - По секрету: нам не нужны умные и ученые. Нигде! Умные только на самом верху. Остальные - ду-ра-ки! Все! Умный народ это плохо. Сытый - хорошо. Китайская философия! Но все это, - он сделался кислым и вяло докончил, уже почти испуганно наблюдая за руководителем аппарата, - туфта.

Закладывая уши, самолет несся к земле, выли женщины и дети, отвратительно воняло, чем? Чем воняло? Чем!? Наглая, улыбающаяся рожа! Уйди!

--Нуреке! - позвал Козыбаева помощник. - Вас к телефону просят.

--К телефону? - он часто дышал, на лбу, на груди, пробились капельки пота, сзади взмокла рубашка и противно липла к спине. Он взял протянутую трубку.-Козыбаев! Слушаю! Тьфу ты! - раздраженно бросил, платком вытирая пот. - Связь прервалась!

Поднялся, за ним поднялись все. Взял под локоть Мурку и поблагодарил за угощение.

--Вы, Клеопатра Алексеевна, пройдемте со мной в машину. - он сделал повелительный жест остальным, в том числе шоферу, чтобы отстали.

Загрузились на заднее сидение, Козыбаев откинул голову на спинку и подождал, пока устроится гостья. Окна закрыты, сквозь тонированное стекло видно было, как сопровождающие топтались у входа в кафе. Аким сосредоточился.

--Клеопатра Алексеевна... Я могу вам доверять?

Она подняла глаза, накрашенные веки перестали мигать.

--Конечно.

--Вот. А этим - не верю! - ткнул пальцем на улицу. - Продадут, знаю, продадут! - почесал висок и помассажировал глаза. - Хотел, с просьбой к вам.

Она несколько напряглась. Опять деньги кончились? Старая песня! Иначе зачем уединяться? Ну, это нахальство!

--С просьбой? Пожалуйста...

--Вопрос, знаете, такой неожиданный. Конфиденциальный.

--Все останется между нами. - успокоила она Козыбаева, догадываясь, о чем пойдет речь.

--Дело вот в чем. - Козыбаев помялся, но продолжил. - Есть в городе газетки паршивые... Сладу с ними нет. Законным путем, через суд к ним не подкопаешься. Они должны понять, кто здесь хозяин, а - не понимают. Особенно старается одна бульварная газетенка... В каждом номере - критика акима, акимата, это им не так, другое не эдак. Главный редактор давно нарывается, давно. - Козыбаев грустно вздохнул. - Я, конечно, найду причину, чтобы их прикрыть, это прежние акимы терпели и в демократию играли. Их поливали грязью, а они отмалчивались. Я - не буду.

--Пишут неправду? - поинтересовалась Мурка, заинтригованная неожиданным поворотом беседы, обрадованная, что разговор пойдет не о деньгах.

--Причем тут правда? - возмутился Козыбаев. - Их вообще надо заткнуть! Всех! Но ведь поднимется международный вой? Свои будут молчать - скручу гадов! А вот там, за бугром... Там ведь не понимают, что материалы в основном заказные, идет сплошной компромат. И не только на меня. Все статейки продажные!

--Можно закурить? - спросила Мурка, и не дожидаясь ответа полезла за сигаретами.