Коррида со смертью

– Нет, я никого не видела возле коттеджа, – опять повторила Эрна.

Она уже нам призналась: мечтает о внуках. Но сын с невесткой что-то пока не торопятся ее порадовать. Фрау Каулитц, как мне кажется, жарится на солнце только ради Аленки. Димина дочь, при всем своем скверном характере, умеет завоевывать симпатию, я тоже не могу на нее долго злиться. Эрна млеет, наблюдая за нашим надутым чертенком. Ну не ради же Диминого допроса она уже второй час сидит на ярком прямом солнце! В ее возрасте это уже вредно! Думаю, даже если фрау Каулитц заметила бы Аленку, тайком утаскивающую бандерилью, она ни за что не призналась бы в этом Диме.

Хм... На пляже появляется Вика, и надо признать, что мальчик-официант вполне закономерно поцокал языком. Фигура спортивная, стройная, без целлюлита. Женщина машет рукой Диме, и... Как интересно, а ведь она краснеет. Смущается.

Я уверена в Данилове больше, чем в самой себе. Он однолюб по природе, я просто встретилась ему на пике кризиса среднего возраста. И может, я была одной из немногих, кто не смотрел на него, как на мужчину. Хотя он очень привлекательный. Но мне было так жаль его, пулей мчащегося через толпу поклонниц к машине! Я просто не хотела причинять ему проблем еще и своими знаками внимания!

Уверена в муже. Да и к кому ревновать – к этой бледной, коротко стриженной поганке?! Мне, с моей роскошной модельной фигурой и выразительным лицом?! Смешно! Но я с удовольствием понаблюдаю за жалкими попытками соблазнить Данилова. Да, вот, вы только посмотрите! Она уже присаживается рядом с Диминым лежаком на корточки, что-то шепчет. Димка отодвигается. Еще бы! Как я вчера лихо загнула: «Желтуха: альковные тайны»?..

Очень неуютно.

Прямо мороз по коже.

Так и есть – Саша Зотов.

Он подтаскивает лежак почти вплотную к моему. Если бы не валяющийся на песке мой надувной фиолетовый матрасик, оператор без труда мог бы коснуться меня рукой.

Дима, Вика, Аленка, Эрна – прожектора их взглядов шарят по нам с Сашей. Изумленные глаза полностью правы: даже разделенные матрасиком, мы лежим слишком близко для посторонних незнакомых людей.

Зотов, в темных очках, счастливо улыбается и делает вид, что любуется морским пейзажем.

Я не выдерживаю, поднимаюсь и иду к бару за минералкой.

Выпью воды. А потом – сразу в море, приклеиться животом к матрасу, опустить в прохладную воду руки. И ни о чем не думать.

Да, как и многие южные девушки, я не умею плавать. Для нас море – не отдых и развлечение, а работа. Для того, чтобы трудиться в шашлычной, умение плавать мне не требовалось.

Я бы попросила Диму меня научить. Но, боюсь, есть все шансы пойти ко дну под страстным взглядом Зотова.

– Hola! Por favor... [2] – бодро начинаю я, но испанец улыбается так призывно, смешные ямочки на его щеках, карие глаза, расстегнутая рубашка, гладкая смуглая грудь, и...

Мысли убежали вниз, испанские слова иссякли, я просто показываю пальцем на бутылочку минеральной воды без газа и быстро ретируюсь.

– Минара! Смотри... – Аленка растерянно теребит сдувшийся матрасик. – Он уже был такой, когда я пришла! Честно!

Дима рывком перевернул фиолетовую тряпку и присвистнул:

– Ты видишь! Дырка как раз по центру, на нижней части матраса! Слава богу, что ты не отправилась плавать...

Лицо Зотова непроницаемо. Словно вообще ничего не обсуждают прямо у него над ухом.

Он тянется к сотовому телефону, начинает набирать эсэмэску.

Спиной пячусь к своему лежаку, хватаю спрятанный под складками полотенца мобильник. И, отвернувшись от мужа, быстро перевожу телефон в режим «без звука».

Успела! Принимающий эсэмэску телефон беззвучно вибрирует.

«Нам надо поговорить».

Конечно, это от Саши...

– Минара, я люблю тебя. Нам надо быть вместе. А знаешь, почему?

Я ничего не знаю. Мне совершенно не интересно, что говорит и что будет говорить идущий рядом мужчина. В тенистой пальмовой аллее, заросшей сладко пахнущими, крупными красными цветами, меня разморило так, что я буквально засыпаю на ходу. Впрочем, Сашина любовь – монолог, носящий риторический характер, соло. Мои реакции его интересуют постольку-поскольку.

– Нам надо быть вместе, потому что только я сделаю тебя счастливой. Я живу для тебя, дышу тобой!

Какой же он все-таки истерик.

А от фразы «дышу тобой» мне всегда хочется смеяться, есть в ней что-то излишне физиологичное.

– Минара! Что мне сделать, чтобы ты стала моей? Скажи! Я на все готов, понимаешь, на все!

– Не кричи как сумасшедший. По крайней мере, не кричи. Это не так уж и сложно!

Поздно. Слишком поздно. Между плотно растущими деревьями, безжалостно вытаптывая клумбу, протискивается мой муж. И, отшвыривая теннисную ракетку, хватает оператора за майку.

Сашкина голова от ударов мотается, как игрушечная.

И вот из носа уже ручьем хлынула кровь, Дима отскочил, брезгливо стряхнул с руки красные капли.

– Пойдем!

Это он мне.

Все выходит так, как я и предполагала. Очень сложно убедить Диму, что между мной и Сашей никогда ничего не было. Кроме вот этих его страстных монологов.

Да. Бывают, как ни сложно поверить, такие психи. Я бы тоже не поверила, но так случилось!

Согласна: идиот. Полетел сломя голову в Испанию, хотя знал, что отдыхаю с мужем.

Почему – понятия не имею.

Ничего не было. Не было!

Не намекала ему на то, что хоть какие-то отношения возможны.

Не давала повода, не кокетничала, не флиртовала!

Не был, не состоял, не привлекался!!!

Да, я смеюсь! А что, плакать, что ли? Один идиот душит своей любовью, второй изводит ревностью!

– Мама, папа, ну хватит орать!

Мы приходим в себя от этой фразы.

Аленка никогда не называла меня мамой, никогда. Впрочем, иногда я чувствовала, что ее ненависть не без труда побеждает зарождающуюся симпатию.

Маленький нос смешно морщится.

– Ну надо же было вас как-то остановить! И вообще, я есть хочу! Обедом здесь кормят или как?

Дима стаскивает заляпанную Сашиной кровью майку и несется в ванную. Драка забыта, теннис тоже. Детеныш хочет есть.

Действительно, в Москве доходяга всегда питалась из-под палки. Здорово, что в Испании у девочки появился аппетит. А вдруг на ходячем скелете образуется хоть немного плоти?..

Привет-привет, мое любимое красное платье. Короткое и обтягивающее. Сейчас мы с тобой отправимся на прогулку.

Пожалуй, стоит распустить волосы. С узлом, закрученным на затылке, не так жарко, но это платье настойчиво требует черной паранджи волос. К тому же в ресторане работает кондиционер, покалывающий кожу ледяными иголочками. А еще мне понадобится ярко-алая помада.

– Минара, какая ты все-таки красивая! – вырывается у мужа.

Снисходительно улыбаюсь:

– Ты тоже ничего!

Знаете, более привлекательного мужчины я не встречала. Но не думаю, что он должен об этом знать.

Мы ст?оим друг друга. И отлично смотримся в кадре. Хм... а это, кстати, идея – совместная программа. Жаль, что она не пришла мне в голову раньше, в середине телевизионного сезона нет никаких шансов запустить новый проект.

Место встречи изменить нельзя. У ресторана – Эрна, снова в образе мисс Марпл; Вика, с отреставрированной косметикой мордашкой; Саша, нимало не смущающийся наливающегося под глазом синяка, темные очки демонстративно подняты на макушку.

– А не пообедать ли нам всем вместе? – улыбнулся Дима, явно ободренный видом потрепанного соперника. Поразительно, насколько убогость незадачливого ухажера стимулирует милосердие! – Александр, я, кажется, немного погорячился. Вы уж простите.

Ага, и вежливость она, убогость, тоже стимулирует. По роже надавал без особых причин – а сейчас хоть к ране его вместо пластыря прикладывай.

Отреставрированный фасад Вики мне определенно не нравится еще больше. Боюсь, мы действительно встречались на страницах глянцевых журналов. Только я не помню, чем она занимается. Актрисулька, певичка?