Соперник Цезаря

В таверне было темно, дымно и жарко. Печь топилась. Из четырех больших горшков, вделанных в прилавок, шел пар. Пахло свиными колбасками и чечевичной похлебкой. Зосим облизнул губы. Ему вдруг страшно захотелось есть.

- Во имя Судьбы! Что случилось? Доминус, что случилось… - бормотал хозяин таверны, круглолицый рыжеволосый толстяк, протягивая к гостям руки.

- Ничего хорошего, - буркнул Зосим. - Обычная предвыборная кампания.

Посетители сбились у стены, позабыв о плошках с дымящимся супом. Клодий сидел на лавке, зажимая рану рукой. Плотно сжатые пальцы были ярко-красные. Сенатор тяжело дышал, по лбу крупными каплями катился пот.

- Это же наш Публий Клодий! - воскликнул один из погонщиков и, обернувшись к Зосиму, проговорил: - Если что, я с вами. У меня и меч есть. - Он выставил из-под плаща рукоять. Надо же, удивил! Нынче без оружия никто не отправляется в путь.

Зосим кивнул, давая понять, что помощь принимает.

- Клодий… Сенатор Клодий Пульхр… - повторил изумленно хозяин. - Да что ж такое… Да это же… наш будущий претор. А там кто? - Он указал на заложенную брусом дверь.

- Кандидат в консулы Тит Анний Милон, - сказал Зосим.

В таверне повисла тягостная тишина - лишь слышалось, как булькает в котле похлебка. Всем было ясно, что дело - смертельное в смысле самом прямом.

Зосим внезапно ощутил слабость и острую боль в боку. Тронул тунику. Ладонь тут же сделалась мокрой. Он ранен! Вроде как не опасно. Кожу только порезали. Но это ерунда. Только бы с патроном все было хорошо.

- Что теперь? - спросил Полибий, отирая лицо, - из раны на скуле шустро бежала кровь.

- Надеюсь, они уберутся в свой Ланувий, - проговорил Зосим.

- Что за ссань! Объясни! - сплюнул Полибий. - Зачем мы с ними сцепились? Видели, сколько у Милона гладиаторов? Да чтоб их посвятили подземных богам!

- В письме все дело. Патрону написали, что Милон выехал из Рима, с ним только тридцать человек, и эти тридцать - ни на что не годные домашние рабы.

- Тридцать! Да их там три сотни, клянусь Геркулесом! - Гладиатор, как всегда, преувеличивал. - А кто письмо привез? От кого?

- От народного трибуна Тита Мунация Планка, - сообщил Зосим. - Привез клиент Гай. Я еще с ним поругался из-за того, что он приказ нарушил и уехал из Города.

- Ну и где этот фекальный клиент? - Полибий огляделся. Ни Гая, ни Схолы в таверне не было - единственные, кроме Клодия, конные, они наверняка ускакали. - Гай! Собака! Отброс арены! Убью! Задушу голыми руками!

- Зосим! Помоги! - Клодий вытащил из ножен кинжал и протянул вольноотпущеннику. - Разрежь тунику.

Резать было несподручно, хотя кинжал был из хорошей стали и острый. Но ткань пропиталась кровью, щегольская бахрома слиплась сосульками. Кое-как расправившись с плотным сукном и обнажив рану, Зосим направился к очагу, погрузил клинок в огонь. Когда лезвие накалилось, Зосим вернулся к патрону. Клодий молча кивнул, стиснул зубы и вцепился пальцами в край скамьи. Зосим прижал раскаленный клинок к ране. Послышалось шипение, едкий запах горелого мяса смешался с аппетитным запахом похлебки…

- Теперь перевяжи! - прохрипел раненый, переводя дыхание.

Зосим оторвал от нижней сенаторской туники полосу и перетянул плечо.

Хозяин таверны подал Клодию чашу с неразбавленным вином. Тот сделал пару глотков и выговорил вдруг:

- Секст Тедий.

Ну конечно, сенатор Секст Тедий! Еще утром сенатор, встретив Клодия в Ариции, сказал, что к вечеру собирается в Город со своими людьми.

- Эй, слушайте! - повысил голос Зосим. К нему оборотились. - По дороге в Город должен ехать сенатор Тедий с охраной. Надо продержаться до его появления. Всем ясно?

- Продержимся, - пообещал Полибий.

Клодий сделал знак кабатчику:

- Вина. Всем.

Кувшин с неразбавленным лесбосским вином стал переходить из рук в руки.

- Добрая богиня, - прошептал Зосим, - коли живыми уйдем, посвящу тебе золотую чашу.

- О чем ты болтаешь? - удивился Полибий. - Молишься женскому божеству? С чего бы это?…

Зосим не ответил, подошел к окошку и глянул наружу. Люди Милона по-прежнему держались плотной стаей. Сам Милон вышел из повозки. Гладиатор Биррия что-то ему говорил, указывая в сторону таверны. Кто-то из людей Милона принялся барабанить в дверь, но ему, разумеется, не открыли. Однако парень попался настойчивый, все колотил и колотил, будто надеялся разбить дубовую доску.

- В Тартар вас всех, - пробормотал Зосим сквозь зубы.

- Зосим, иди сюда! - Патрон поманил Зосима пальцем, тот подошел, нагнулся.

- Милон с людьми ушел?

- Пока нет, сиятельный.

- Пока. - Клодий криво усмехнулся. - Злишься на меня?

- Нет, доминус. Такого нельзя было угадать. Ведь Гай столько лет твой клиент.

- Да, печать была как настоящая. Почерк при письме на воске подделать ничего не стоит.

Они, не сговариваясь, повернулись и посмотрели на Этруска.

- А ну, иди сюда! - Голос Клодия звучал тихо, но был как лед, даже Зосиму стало не по себе.

Этруск подошел. К полным его губам прилипла фальшивая улыбка.

- Ты подделал печать?

- О чем ты, доминус? - Этруск растянул рот еще шире. - Да я никогда…

- Ты подделал печать на письме, что доставил сегодня Гай, - уже без тени вопроса в голосе продолжал Клодий.

- Доминус… Клянусь! Да я за тебя умру! - Этруск рухнул на колени. - Да я…

- Мерзавец! - ринулся к нему Полибий. - Я видел, как ты разговаривал с Гаем. - Гладиатор схватил раба за шею, будто хотел задушить.

- Я же не знал! - захрипел Этруск. - Гай сказал…

- Отпусти его! - приказал Клодий. - Ну, так что тебе сказал Гай?

- Что случайно сломал печать на письме по дороге. Сказал, что ты рассердишься. Умолял выручить. Двадцать сестерциев обещал.

Полибий сорвал с пояса Этруска кошелек и высыпал содержимое на скамью. Пять денариев. ^[17] И еще какие-то медяки.

- Ты нас продал, скотина, - прохрипел Полибий и отшвырнул пустой кошелек. - Что с ним делать? - Гладиатор ударил провинившегося раба пониже поясницы.

Тот рухнул на грязный пол.

- Пусть соберет деньги. Они - его, - сказал Клодий. - Он еще понадобится.

Этруск поднял голову и глянул на Клодия.

- Доминус, я же не знал, клянусь!

Клодий отвернулся. Этруск принялся ползать по полу, собирая деньги, потом забился в угол, прижимая кошелек с денариями к груди.

- Сколько же от Милона получил Гай?! - Полибий грохнул кулаком по столу.

- Скоро узнаем, - пообещал Клодий.

Зосим тем временем отозвал кабатчика в сторону:

- У тебя есть выход на крышу? Только не ври. Мой патрон не любит, когда врут.

- Есть лаз. - Кабатчик старался держаться браво, но у него дрожали губы.

- Отлично.

Зосим оглядел рабов. Надо непременно послать человека в Альбанскую усадьбу Клодия. Но кого? Лучше всего - Полибия: он смел, изобретателен и ловок. Но нет, Полибий нужен здесь. В драках на форуме он был незаменим. Этруск уже «отличился» сегодня… Да, тут нужен человек неподкупный. Взгляд Зосима упал на Галикора. Немолодой, молчаливый раб, преданный хозяину. Не из страха, а потому, что считает себя всем обязанным Клодию. На Галикора можно положиться.

Зосим отвел пожилого раба в сторону и зашептал на ухо:

- Поднимешься на крышу. По черепицам ступай осторожно, чтобы ни одна не свалилась. И спускайся так, чтобы люди Милона тебя не видели. Спрыгнешь в кусты лавра за таверной. И бегом в Альбанскую усадьбу. Беги, будто ты гонец из Марафона. Вели слугам спрятать сынишку хозяина в каком-нибудь тайном месте. Нет, лучше не так: сам спрячь и никому не говори - где. Все понял? - Галикор кивнул - он вообще был молчун. - Клянись Юпитером Всеблагим и Величайшим, что исполнишь!

- Клянусь.

- Гляди, чтобы люди Милона тебя не приметили! - напутствовал Зосим.

Потом вернулся к патрону. Тот выглядел как будто лучше. Он даже встал, опираясь на плечо Зосима. Поднял руку, будто стоял на рострах ^[18] и собирался держать речь перед народом Рима. Все разом притихли.