Змея за пазухой

Никита долго размышлять не стал. Конечно, он поначалу подивился: как мог вор забраться на балкон четвертого этажа? — но затем сообразил, что это даже для такого крупного парня, как он, никакая не проблема — была бы сила в руках и сноровка. Спрятавшись за простенком, Никита нащупал выключатель и, когда в гостиной зажглась люстра, рявкнул во всю свою голосовую мощь:

— Лежать! Ни с места! Руки за голову!

Хорошо, что он не высунул голову из своего укрытия. Едва отзвучали его слова, как в комнате загрохотали выстрелы. Пули впивались в простенок и крошили в щепу дверную раму.

«Вот сука! — подумал ошеломленный Никита. — Ну и воры пошли в нынешние времена… Хорошо хоть, этот козел гранатомет с собой на дело не прихватил». Выждав момент, когда вор перестал стрелять, он поудобнее перехватил нож, перекатился по полу на другую сторону двери и по ходу, многократно отработанным движением, почти не целясь, швырнул его по направлению затянутой в черное фигуры непрошеного гостя, который как раз собирался выбежать на балкон. Раздался короткий болезненный стон — «Попал!» — обрадовался Никита, — а затем послышался грохот разной бесполезной утвари, которую он складировал на балконе, и все стихло.

Когда Никита отважился заглянуть в гостиную, она была пуста. Прихватив с собой сковородку с ручкой (какое-никакое, а все же оружие), он вышел на балкон. Вора там не было; он нечаянно зацепил и разбросал гору скопившегося на балконе барахла и исчез, словно его растворила ночная тьма. Никита глянул вниз — ух ты! высоковато, однако… Конечно же улететь, как нетопырь, вор не мог, однако скорость, с которой непрошеный гость спустился вниз, потрясла Никиту. Может, вор — альпинист?

Но кем бы он ни был, а Никита испытывал внутреннее удовлетворение — на балконе лежал кухонный нож, и его лезвие было в крови. Несмотря на неважную центровку своего случайного оружия, Никите все же удалось ранить вора. Осталось лишь выяснить, насколько серьезно и кто он.

Немного поколебавшись, Никита набрал номер Кривицкого.

— Ты еще по мне не соскучился? — спросил он не без ехидства.

— О-о, нет… — простонал в ответ Алекс. — Умоляю тебя: пожелай мне спокойной ночи и хороших сновидений и чтобы я не слышал твой гнусный голос хотя бы сутки.

— Не понял?.. Ты солдат правопорядка или нет? А если да, то прошу принять мое заявление, гражданин начальник.

Никита все еще был в состоянии боевой эйфории. Усталость как рукой сняло, а про сон можно было уже и не думать.

— Ну что еще там у тебя?! — жалобно спросил Кривицкий.

— На меня совершено нападение с применением огнестрельного оружия.

— Где, когда?

— Только что, в моей квартире. Так что или сам приезжай, или подошли оперативников и эксперта.

— Кто напал? Ты схватил его?

— Ну ты даешь… С голыми руками против ствола. Я что, совсем сбрендил? Убег он, гад. А кто — не знаю. Похоже вор. Только странный какой-то, необычный. С каких это пор воры-домушники берут на дело огнестрельное оружие?

— Всяко бывает, — буркнул Кривицкий.

— Но могу тебя обрадовать — я ранил его.

— Как? Из рогатки? — съязвил Алекс.

— Не как, а чем. Ножичком. Кухонным. Так что крови хватит для экспертизы. И потом, не исключено, что он наследил. Может, этот тип в вашей картотеке числится.

— Уже еду, — обреченно сказал Кривицкий. — У тебя выпить что-нибудь найдется?

— Найдем, любитель халявы. Жду…

Никита присел на какой-то ящик и закурил. Небо над головой было усыпано звездами, но они казались крохотными и тусклыми. 

Глава 10. НЕОЖИДАННЫЕ ОТКРОВЕНИЯ

Когда эксперт закончил свою работу и засобирался, Алекс заявил:

— Я посплю у тебя. Пока доберусь домой, пока усну — а там уже и утро вот оно. А мне нужно к шефу на оперативку с утра пораньше. Не возражаешь?

— Даже рад. Теперь я под надежной защитой.

— Шутник… — пробурчал Кривицкий. — Между прочим, ты намекал, что у тебя есть чем согреть душу и сердце…

— Пойдем на кухню. Но разносолов на закусь предложить не могу. Только колбасу.

— Я не голоден.

— Кофе варить?

— И будем мы с тобой торчать друг против друга до самого рассвета, как два филина. Мне поспать не мешало бы. Хоть пару часов.

— Ну, как знаешь. А я себе сварю. Все равно хрен усну. Что-то я на гражданке стал чересчур впечатлительным.

— Тебе пора жениться.

— Не сыпь мне соль на рану…

— Только не говори, что на войне тебя ранило в то самое место!

— Чур тебя! Там все нормально. Да вот беда: кому нужен отставной военный преклонных лет?

— Ну уж — преклонных…

— Времена изменились, Алекс. Нонче девки ищут себе в женихи молодых и упакованных по первому разряду — чтобы машина была, квартира, дача, хороший заработок (это как минимум) или свой бизнес. А у меня, кроме крыши над головой, мизерной пенсии и пока еще крепкого здоровья, ничего такого не наблюдается.

— М-да… В твоих словах есть крупица истины. Но ты не отчаивайся. Будет еще праздник и на твоей улице…

«Если меня не завалят до этого самого праздника», — подумал Никита.

— А госпожа Удача такая взбалмошная мамзель, — между тем продолжал Алекс, — что может в любой момент осыпать тебя своими милостями.

«Уже. Уже осыпала, друг сердешный… — Никита криво ухмыльнулся. — Только, боюсь, не смогу ими воспользоваться. Что-то этот вор не очень похож на примитивного домушника. А ведь он искал не деньги и не драгоценности! — вдруг осенило Никиту. — Тогда что?»

В одном из ящиков, который выдвинул «нетопырь», лежали многочисленные награды Никиты, которые можно было выгодно продать на черном рынке. Но вор на них даже не глянул, небрежно сдвинул в сторону.

Завещания! Он искал завещания! Мысль пронзила Никиту как молния. Наверное, он сильно изменился в лице, потому что Кривицкий встревоженно спросил:

— Что с тобой?!

— Ничего.

— Да ты стал белым как полотно!

— Это называется отходняк. Когда смертельная опасность позади — а этот урод едва меня не завалил, — спустя какое-то время начинаешь вспоминать событие во всех подробностях и переживать все его перипетии. Во время оного не до того.

— А, ну да… Все-таки ты счастливчик, Нико. Наверное, судьба хранит тебя для каких-то великих дел.

— Угадал. Отпущу бороду и усы, надену ливрею с позументами и буду лучшим швейцаром самого престижного ресторана в городе, — вспомнил Никита свое посещение «Монмартра». — Что может быть более значимым, нежели лицезреть каждый божий день рожи наших богатеев и чинуш, слышать их голоса и получать от них чаевые? Не каждому выпадает такая «честь».

— Ну ты ваще… Давай лучше выпьем за светлое будущее.

— А хоть за падение Древнего Рима…

Они чокнулись, и дорогой коньяк наконец нашел себе достойное вместилище. Никита не стал закусывать, а отхлебнул несколько глотков кофе и закурил. Что касается Алекса, то он жадно набросился на колбасу — будто не ел по меньшей мере сутки.

— Супер! — сказал он, прожевав очередной кусок. — Давно не едал такой колбасы — с советских времен. Сейчас такую гадость в колбасу пихают — начиная от сои и заканчивая морковным жмыхом, — что ее не только коты не едят, но скоро и люди перестанут, потому как, мне кажется, в колбасе мясо отсутствует напрочь. Где взял?

— Не взял, а купил. Взял, достал — это категории прошлого времени, о котором ты говоришь. Просто места надо знать. Ты ведь отовариваешься в больших супермаркетах, куда привозят свой ассортимент крупные мясокомбинаты, а я — в мясной лавочке неподалеку от дома, где присутствует продукция мелких производителей. Они стараются не уронить свою марку, поэтому делают колбасу по старинке, без китайских и прочих наполнителей.

— Дашь адрес?

— Всенепременно.

Алекс закурил и сразу посерьезнел. Он пытливо заглянул в глаза Никиты и спросил:

— А скажи мне — только честно! — что вор искал в твоей квартире, которая ну никак не тянет на обитель солидного и состоятельного человека?