Она это может

Темнеет, дует мягкий ветерок. Вечер потрясающий, но мне кажется, что весь воздух наэлектризован, как это бывает перед грозой. Но дело на этот раз не в грозе. Просто назревают крупные события. Да и к тому же у меня чешется левая ладонь, а это всегда что-то означает, пусть даже пока только то, что мне пора принять ванну.

Весь вечер я ожидал телефонного звонка, но когда он, наконец, раздался, я чуть не подпрыгнул от неожиданности. Кубарем скатился с лестницы и схватил трубку.

Говорил Джимми. Он был так возбужден, что я с трудом узнал его голос:

— Послушай, Лемми, он здесь. Варлей только что проехал по Доркинскому шоссе на своей машине. Подрулил к коттеджу, но оставил машину в таком месте, что ее не видно с дороги. По всей вероятности, он собирается сегодня же возвратиться назад в Лондон. Этот парень не любит шуток, ты ведь знаешь.

— Не волнуйся, Джимми, ты с ним справишься. А я подъеду минут через двадцать.

Вешаю трубку. Задумываюсь на секунду, ехать ли незамедлительно или дождаться звонка Домби. Впрочем, Домби позвонил почти сразу же после Клива.

— Алло, Лемми. Не мог позвонить раньше, потому что аппарат занял какой-то парень. Я не хотел, чтобы он меня заметил, и потому спрятался поблизости.

— Молодец. Это мне звонил Клив. Что нового?

— Кто-то только что промчался мимо меня на машине. С того места, где я находился за деревьями на вершине холма, я разглядел, что машина подрулила к коттеджу «Торп». Какие выводы?

— Никуда не уходи. Стой за своим деревом. Сейчас я за тобой подъеду.

— Жду.

Бегу к себе, заряжаю пистолет, кладу его в нагрудный карман, потом спускаюсь к машине и вывожу ее на дорогу. Вечерняя прохлада освежает лицо. Я чуточку успокаиваюсь.

Объезжая Доркин, чтобы не снижать скорости, я приближаюсь к Южному Холмвуду с противоположной стороны. Поднимаюсь на холм. Останавливаюсь и ищу Домби. Вот и он: стоит в тени высоких деревьев, прислонившись к какой-то ограде. Приближаюсь к нему и слышу, что он громко разговаривает. На минуту пугаюсь, что несчастный Домби свихнулся. Но я тут же понимаю свою ошибку. За забором стоит какая-то красотка, перед которой Домби заливается соловьем, что он практически участвовал во всех сражениях и что одним из первых ворвался в Дьепп.

Женский голос благоговейно спрашивает:

— У вас наверняка масса медалей?

Не знаю, сколько бы медалей и орденов присвоил себе Домби, но в этот момент я хлопаю его по плечу.

— Послушай, я только что приехал из Букингэмского дворца сообщить, что король специально для тебя учредил новый орден, который ты сможешь прибавить к своей коллекции.

По другую сторону забора раздается визг, светлая юбка исчезает в темноте.

— Хоть плачь, хоть смейся. Стоит мне начать производить впечатление на какую-нибудь крошку, как ты тут как тут!

— Послушай, Дон Жуан, сейчас не время производить впечатление на пустоголовых девчонок. Убежден, что в скором времени нам предстоят драматические события.

— Какие, например?

— Ты, наверное, не знаешь, что наконец-то сюда прибыл наш приятель Варлей? Это ведь он промчался мимо тебя на машине.

— Вот здорово. Значит, жди потехи. А что произошло?

— Мне позвонил Клив и предупредил об этом. Он отправился в коттедж. Надеется, что сумеет уговорить Вар-лея добровольно вернуть ему эти документы. Но я сомневаюсь, чтобы это ему удалось. Пошли, пора и нам вмешаться.

Мы садимся в машину. Подъехав к коттеджу, я ставлю машину вплотную возле забора и выключаю огни.

Мы идем по лужайке к парадной двери коттеджа. Я толкаю ее, она не заперта. Входим. В гостиной горит свет, и, когда мы с Домби переступаем через порог, откуда-то из заднего помещения появляется Клив. У него в руке армейский пистолет 45-го калибра. Лицо у него напряженное.

— Как там наш приятель? Не пробовал ли он выкинуть какую-нибудь штучку?

— Да, Лемми. Скверное дело, мне пришлось его ухлопать.

— Как же это так?

— Сразу же после нашего телефонного звонка я пошел сюда. Через парадный вход, разумеется. По всей вероятности, он возился во дворе с машиной. Не успел я сказать ему: «Добрый вечер, мистер Варлей, я хотел бы с вами поговорить», — как он тут же схватился за пистолет и выстрелил в меня. Потом он стремительно повернулся и пустился наутек. Я задержался на минуту, потому что не знал, не притаился ли он за дверью. Но когда я услыхал звук заводимого мотора, мне уже раздумывать было некогда. Я выскочил на крыльцо, прицелился и угодил ему в голову. Зрелище не из приятных.

— Что же, такое случается. Выпей-ка лучше, парень. Я пойду взгляну на него. Когда вернусь, тоже с удовольствием пропущу стаканчик. Домби, побудь здесь.

— О'кей, — говорит Домби, и они вместе с Кливом проходят в общую комнату.

Я выхожу через черный ход во двор. Возле самых ворот стоит большая черная машина. Дверца водителя открыта, и, навалившись грудью на баранку, поник человек.

Клив был прав, сказав, что зрелище не из приятных. Этого малого застрелили явно с близкого расстояния. Клив угодил ему в затылок, так что ни от лица, ни от головы ничего вообще практически не осталось.

Я чиркнул зажигалкой и заглянул в машину. Под рукой мертвеца валяется пистолет-автомат. Одежда на парне дорогая. Я осторожно отодвигаю полу пиджака и вижу, что в боковом кармане торчит карандаш. Я его вытаскиваю и, захлопнув дверцу машины, возвращаюсь в дом.

Клив и Домби сидят в гостиной. На столе виски и стаканы. Я тут же наливаю себе с полстакана.

— Дело — дрянь. Варлея мы поймали, но документов при нем не было, — говорит Клив.

Я отпиваю виски, потом протягиваю руку к пистолету Клива, лежащему на столе, и бросаю его Домби.

— Присмотри за этой игрушкой, друг. — Потом обращаюсь к Кливу: — Послушай, а что тебя заставляет думать, что это Варлей?

У него от удивления глаза лезут на лоб.

— Какие, к черту, могут быть сомнения? Конечно же, это Варлей.

— Откуда тебе знать? Ты же никогда его не видел. Он оторопело смотрит на меня, лицо у него бледнеет и напрыгается. Он цедит сквозь зубы:

— Ну, что же, это мы можем легко доказать. Я-то лично убежден, что это — Варлей, но поблизости есть одна особа, которая может все это подтвердить. Ты ее знаешь.

— Ты имеешь в виду Джуанеллу?

— Совершенно верно, ее.

— Джимми, ты просто бессовестный враль. Джуанелла тоже ни разу в жизни не видела Варлея, как и ты сам. И именно по этой причине ты привез ее сюда, надеясь, что она поможет тебе опознать его.

Он вскакивает с места и возбужденно орет:

— Послушай…

— Заткнись и сиди смирно, — приказываю я. — Дай-ка мне кое-что сказать тебе, парень. Я с самого начала раскусил тебя. Неужели ты воображаешь, что у нас в ФБР сборище лопухов, которых могут надуть парни вроде тебя? Вся беда в том, что ты слишком умничаешь и заимел привычку безнаказанно убивать людей.

— Кошен, ты, должно быть, сошел с ума! Какого дьявола я должен кого-то убивать? Я действительно пристрелил этого парня, но в целях самозащиты. И этот парень — точно Варлей.

— Вот оно что? — Тут я вынимаю карандаш из кармана и кладу его на стол. — Ты видел это когда-нибудь раньше?

Клив напряженно смотрит на вещицу.

— Какого черта, о чем ты? Почему я должен был видеть этот карандаш раньше?

— Сейчас объясню. Этот карандаш является частью набора, и его подарил тебе Джордж Риббэн в Париже в день рождения. Возможно, ты попробуешь отпереться? Но я знаю, что это так. Он купил его на черном рынке. Оттуда отправился к тебе на празднование твоего дня рождения и подарил весь набор лично тебе. Когда ты убил Риббэна, я сообразил, что у него был с тобой короткий разговор, а потом ты его начал душить.

Возможно, он понял твои намерения и ухватился за тебя. При этом выхватил из твоего кармана авторучку. Вот почему у нее не был даже отвинчен колпачок. Когда ты вытащил его на лестницу и оставил на ступеньках, где я должен был его обнаружить, ты заметил ручку в его руке, но не стал ее забирать. Ведь никто не видел, что это он подарил ее тебе. У тебя возникла блестящая идея. Ты отдал карандаш Энрико, тому парню, который работал с этой девицей из стриптиза, Мартой Фрислер. Ты знал, что я встречусь с ним. А тебе это стало известно от Джуанеллы, с которой я повстречался в тот самый вечер, когда она назвала мне неверный адрес.