Конец игры, или личные счеты Кремнева

— Хорошо, — сказал, наконец, Болтун. — Допустим, все именно так, как вы говорите… Но где гарантия, что вы не устроите на меня охоту после того, как я вас отпущу?

— А я вам этого не гарантирую, — с холодной иронией ответил Шакал. — Охота будет. Но вы ведь профессионал. А значит, найдете способ замести следы. Тем более, если в кармане у вас будут алмазы на сумму в четыреста тысяч долларов. И это по самым скромным подсчетам.

— Четыреста тысяч долларов… — тихо повторил Болтун. — На словах все складно.

— На деле все будет еще «складнее», — сказал Шакал. — Я хочу жить. И я готов за это заплатить. По-моему, все логично.

— Да, — задумчиво проговорил Болтун. — Все логично. Где находится ваш загородный дом?

— Недалеко от Истринского водохранилища.

— Что ж… Пожалуй, мы прокатимся туда. — Болтун слегка повернул белокурую голову и добродушно проговорил: — Но имей в виду, Шакал: если ты меня обманешь — не жди легкой смерти. Я привяжу тебя к разделочному столу и буду отрезать от твоего тела по куску каждые пять минут.

Шакал усмехнулся:

— Звучит ужасно. Но я не против.

45

Стрела подъемного крана медленно поднимала с палубы грузового судна железный контейнер.

Егор Кремнёв сунул в рот сигарету и чиркнул зажигалкой. Затем махнул перед лицом рукой, отгоняя дым, и взглянул на стрелу подъемного крана.

Контейнер медленно опустился на причал, где столпились полицейские и солдаты местного спецназа. К Кремнёву подошел долговязый мужчина в черной куртке.

— Закурить дашь? — поинтересовался он по-русски.

— Запросто.

Егор всучил собеседнику сигарету и поднес к его лицу огонек зажигалки.

Тот закурил и кивнул. Егор убрал зажигалку и сказал:

— Спасибо, что вовремя подоспели. Без вас бы мне из банка не выбраться.

— Скажешь спасибо генералу Рокотову, когда приедем в Москву, — ответил долговязый мужчина.

— Это само собой. Ума не приложу, как вы так быстро все разъяснили полицейским?

Долговязый усмехнулся.

— Это было не сложно. Вопрос решался на самом высоком уровне.

Кремнёв выпустил изо рта облако дыма и задумчиво посмотрел на контейнер.

— Сейчас вскроют, — сказал долговязый.

Егор кивнул:

— Угу.

Один из полицейских сорвал с контейнера пломбы. Затем отпер замок и со скрежетом распахивает створ. Внутри контейнера стоял автомобиль БМВ.

Служащий направил луч фонаря в темный салон машины. Человек, свернувшийся калачиком на заднем сиденье, закрыл лицо рукой.

— Уберите свет! — крикнул он. — Я сказал: уберите свет! Я выйду сам!

Дверца автомобиля открылась, и человек выбрался наружу. Полицейские тотчас взяли его под руки. Это был Шеринг.

— Попался красавец, — усмехнулся долговязый.

Егор ничего на это не ответил. Он отвел взгляд от контейнера и взглянул на черную воду, бьющую о причал. В сторону контейнера он больше не смотрел.

Тем временем полицейские и бойцы спецназа взяли Шеринга в плотное кольцо, прикрывая его щитами, и весь «кортеж» медленно двинулся к бронированному автомобилю.

Вскоре Шеринг уже сидел в салоне.

Когда машина тронулась, Кремнёв иа нее даже не взглянул. Он задумчиво вертел в руках квитанцию. Кровь на бумаге успела высохнуть и побуреть. Егор медленно порвал листок на мелкие кусочки и раскрыл ладонь. Ветер подхватил клочки и понес их над темной водой.

46

Черный бронированный «минивэн» мчался по дождливой утренней Москве. Рука потянулась к радиоприемнику и крутанула ручку настройки.

— В эфире последние новости часа… — бодро отрапортовал динамик женским голосом.

Под струями проливного дождя «минивэн» въехал во двор многоэтажной новостройки, усыпанный горами мусора, битого кафеля, пустыми бочками из-под краски и кусками кабеля.

— …Одним из основных и самых загадочных дел последних пяти лет эксперты назвали дело бизнесмена и медиамагната Геннадия Соркина, — бодро продолжила радиоведущая. — Напоминаем, что Соркина обвиняли в политической измене. Он создал в России несколько общественных фондов, получавших немалые средства от самых различных неполитических организаций из-за рубежа. По слухам, большая часть этих средств принадлежала крупным западным монополиям, осуществлявшим экспансию во все сферы деятельности российского государства…

«Минивэн» въехал во двор и припарковался у подъезда.

Дверцы открылись, и из салона машины под проливной дождь выбрались шестеро крепких парней в темных костюмах.

Седьмой вывел из салона человека, с головой укрытого плащом. Остальные охранники тут же сгруппировываются вокруг накрытой плащом фигуры. Вскоре вся группа скрылась в подъезде.

А динамик в пустой машине продолжал бубнить:

— Соркина спецслужбы арестовали почти год назад. Свидетелем по его делу должен был выступить секретарь и ближайший сподвижника Соркина — Игорь Шеринг. Шерингу удалось скрыться от властей, но в руки спецслужб попали его деловые бумаги, на основании которых Соркину был вынесен приговор…

Семеро оперативников ввели накрытого плащом мужчину в студию пентхауса.

— Стоять! — приказал старший группы.

Мужчина, накрытый плащом, остановился.

Оперативник сбросил с его головы мокрый плащ.

Мужчина сощурился от ударившего в лицо света и недовольно проговорил:

— Черт знает что такое. Нельзя ли повежливее? Я все-таки важный свидетель.

Двое парней взяли его под руки и ввели в небольшую комнатку, соседствующую со студией. В этой комнате было немного мебели и совсем не было окон. Толстая бронированная дверь со скрежетом закрылась за их спинами.

А приемник в пустом «минивэне» продолжал вещать взволнованным женским голосом:

— …И вот только что пришло известие о том, что содержавшийся под стражей до судебного разбирательства Михаил Шеринг два часа назад был зверски убит неизвестными злоумышленниками. Это была последняя новость часа. Оставайтесь с нами…

Кремнёв стоял у лифта, переминаясь от нетерпения с ноги на ногу. Лифт застрял где-то наверху и упорно не хотел опускаться. Егор сплюнул на пол от досады и понесся по лестнице наверх.

У двери в квартиру на верхнем этаже дежурили двое мужчин в штатском. Егор хотел пробежать мимо них, но мужчины преградили ему дорогу.

— Куда? — резко спросил один из них. — А ну — назад!

Кремнёв прорычал что-то невразумительное, выхватил из внутреннего кармана пиджака удостоверение и сунул его под нос человеку в штатском.

— Читать умеешь! — рыкнул он. — Мне нужен генерал Рокотов! Он здесь?

— А вы по какому…

— Здесь или нет? — повторил Кремнёв.

Брови человека в штатском сошлись на переносице. Он стал медленно надвигаться на Егора, но тут неплотно закрытая дверь квартиры приоткрылась, и в образовавшуюся щель Егор увидел самого генерала Рокотова.

— Владимир Тимофеевич! — крикнул он.

Рокотов вздрогнул и повернулся к двери.

— А, Кремнёв. Ты чего тут?

— Могу я войти?

Генерал колебался.

— Владимир Тимофеевич, вы меня знаете! — с угрозой сказал Кремнёв. — Если эти парни меня не пустят, я въеду в квартиру верхом на них!

— С тебя станется, — проворчал Рокотов. — Ладно, впустите его.

Минуту спустя Егор и генерал Рокотов стояли посреди гостиной, прямо в центре следственной суеты.

Криминалисты снимали отпечатки пальцев на ручках дверей, на оконных стеклах и на мебели, оперативники допрашивали сопровождавших Шеринга оперативников.

— Владимир Тимофеевич, — взволнованно начал Егор, — у меня в голове не умещается: как они добрались до Шеринга?

Рокотов нервно дернул щекой.

— Да ты успокойся, — сказал он недовольным голосом. — Что ты, ей-богу, так убиваешься? Как за родственника! Был бы хоть человек приличный.

Кремнёв удивленно уставился на генерала.

— Вы что такое говорите, товарищ генерал? Это же преступник!

— Погоди…

— Его судить должны были! — взволнованно продолжил Кремнёв. — А его проворонили! И кто?! Наша с вами служба!