Расплата (СИ)

Оба мужчины одобрительно поглядели на Сергея.

Шота положил руку ему на плечо и печально произнес:

‒ Красиво говоришь, дорогой. Тебе надо было поэтом быть или тамадой на свадьбах.

Сергей улыбнулся.

‒ Знаешь, на тамаду я уже не тяну, из меня скорее получился бы грустный шут, чем тамада.

‒ Грустный шут при дворе Короля Артура ‒ тоже неплохо, ‒ резонно заметил Федя.

‒ Ну что, Робин Гуд, давай на посошок еще по одной, и поедете дальше, ‒ предложил Шота, наливая Сергею и себе.

Глава 27. Истинно говорю тебе...

Расплатившись, они вышли из кафе и обнаружили, что за время их отсутствия намело довольно прилично.

Федя, увидев такую картину, немного расстроился.

‒ Вот засада, Толян. Снегоуборщики еще спят. Как бы в этот раз я снова не опоздал и не лишился премиальных, а это будет уже второй раз в этом году.

Опьяневший Сергей бодро произнес:

‒ Не боись, Михалыч, прорвемся.

Заведя мотор, Федор Михалыч рванул с места в карьер, так что послышался свист новенькой зимней резины по снегу. Дорога была почти пустая, и Федор, несмотря на снег и опасность заносов, гнал максимально разрешенные девяносто.

Довольно быстро Сергей заснул. Проспав некоторое время, он проснулся от резкого удара головой о стекло: по-видимому, машину занесло на повороте.

Первое, что услышал Сергей, были до боли знакомые звуки милицейской сирены.

Через некоторое время к звукам сирены добавился милицейский голос, который через мегафон требовал остановиться.

‒ Водитель автомобиля КАМАЗ с номерами..., приказываю немедленно остановиться.

Сергей почувствовал, что его рубашка прилипла к телу. Мысленно он начал читать "Отче наш". Сердце бешено стучало, и во рту пересохло. Похоже, это был конец его спокойной жизни на воле.

Федор, однако, мчался дальше и скорость сбавлять не собирался. Они ехали так около пяти минут, и в какой-то момент терпение милиционеров лопнуло: из автомобиля, преследовавшего их, стали стрелять по колесам. Федору ничего не оставалось, как остановиться.

Сергей весь посерел, но сидел очень спокойно и старался не терять самообладания, хотя получалось это у него не очень удачно.

Федор скривил самую что ни на есть благожелательную мину и, достав разрешение на груз и права, стал спускаться вниз.

Едва он успел вылезти из машины, как получил удар дубинкой по почкам и услышал звериный рев.

‒ Ах ты, Шумахер, руки за спину, морду на капот положил быстро! Одно лишнее движение ‒ и я тебя прямо здесь урою, отморозок чертов.

После этого милиционер, разделавшийся с Федором, обошел машину и открыл дверь с той стороны, где сидел Анциферов.

‒ А тебе что, особое приглашение требуется? Задницу отрывай и из машины вылазь, пока тоже дубинки не отведал.

Сергей стал спускаться на землю, не чувствуя ног. В этот момент, как ни странно, ему уже не было страшно. Раз Господь так решил, значит, так и будет, думал Сергей, и эта мысль его успокаивала.

Мент, выпустив пар, по-деловому обратился к Федору:

‒ Документы ваши, документы на машину и разрешение на груз покажите.

Федор с вызовом бросил свой паспорт и документы перед собой.

Это, однако, не ускользнуло от внимания милиционера.

‒ Ты че тут выпендриваешься? Ещё дубинки хочешь?

В ответ Федор только огрызнулся:

‒ Документы сначала посмотри, а там поговорим.

И какая-то необъяснимая сила сбила всю спесь и злость с мента, который вместо угроз стал внимательно изучать документы. Читая их, он менялся в лице все больше и в конце только и смог произнести:

‒ А почему вы сразу не сказали, что едете по поручению губернатора Дягтярёва?

Федору очень хотелось врезать этому менту, но он сдержался, чтобы не создавать себе лишних проблем. Вдохнув и выдохнув, он сказал:

‒ А кто ты такой, чтобы я перед тобой отчитывался? Все ваше ГАИ кормится от моих поездок, и за три года ни одна сволочь меня не разу не остановила. Откуда ты вообще на этой трассе взялся и сколько времени здесь работаешь, если такой беспредел творишь?

Мент виновато засопел.

‒ Я на этом участке действительно только второй день, и коллеги мне про вас ничего не говорили.

В ответ среди стоящих рядом ментов раздался тихий гул недовольства, и один из них сказал:

‒ Как это ‒ не говорили? Тебе еще вчера сказали, что белый КАМАЗ с этими номерами надо пропускать после губернаторского кортежа и скорой помощи в первую очередь и не создавать ему никаких дополнительных помех на дороге. А ты ‒ проверим, кто там едет. Вот и допроверялся. Теперь губернатор всех нас уволит.

Федя миролюбиво улыбнулся.

‒ Не бойтесь, ребята, вам ничего не будет, а вот с нелюдем, который, не дав человеку объясниться, бьет по почкам, наверное, свои же и разберутся.

После этого Федор угрожающе сделал шаг в сторону мента.

‒ Ну что, могу я теперь ехать, или ты у меня еще что-то хочешь выяснить, пес бешеный?

Мент только устало махнул рукой.

‒ Езжайте себе и извините, что так вышло. Видно бес меня попутал у вас документы проверять. Хотел немного подзаработать, да не на тех нарвался.

Они сели в машину. Федор достал сигареты и закурил.

‒ Да, Толя, век живи ‒ век учись. Остановился бы сразу, не было бы никаких проблем, подъезжали бы уже к Койгородку. А решил поерепениться, вот и получил заслуженно по почкам.

Сергей сочувственно посмотрел на Федю и похлопал его по плечу.

‒ Ничего, Федор, не расстраивайся, всякое бывает. Ты ехать-то сможешь, или, может, нам лучше в травмапункт заехать? Эта мразь ведь тебе со всей дури по почкам заехала.

Федор только покрутил у виска.

‒ Ты что, Толян, совсем сбрендил? Если мы еще по врачам поедем, я точно без премиальных останусь. Он мне заехал, конечно, со всей дури, но я как-то инстинктивно что ли сгруппировался и пресс напряг, так что это меня немного спасло, хотя удар был сильный.

Федя затушил бычок, и они поехали дальше.

Некоторое время ехали в полной тишине. Анциферов думал о загадках и хитросплетениях человеческой судьбы. Действительно, нарваться можно, даже если все менты на трассе купленные, и для этого не надо никому сильно хамить и подрезать на дороге. Можно банально не остановиться по первому свистку, и за это могут закатать в асфальт, если захотят.

Оборотни в погонах могут быть даже хуже, чем обычные бандиты, поэтому что от людей в погонах в нормальном обществе ожидают защиты и их уважают. У нас, к сожалению, профессия милиционера в последние годы себя настолько дискредитировала, что представителей этой в принципе нелегкой и во многих странах почетной профессии за глаза называют не иначе как "мусор". Самое страшное, что такого "мусора" в милиции и в угрозыске стало довольно много, а таких честных и идейных, как он, единицы. Безусловно, он далеко не один такой, но эти люди стараются не выделяться, потому что портят статистику раскрываемости и своей принципиальностью мешают начальству крышевать и собирать дань с бизнесменов, пытать непокорных и делать много других вещей, с которыми ни при каких условиях не должен ассоциироваться защитник рядовых граждан в любой нормальной стране.

Сергея вывел из раздумий голос Феди.

‒ Ты, наверное, меня осуждаешь, Толян, что я с бандитами вожусь и на них работаю?

‒ С чего ты это взял? ‒ невозмутимо спросил Сергей.

‒ Мне почему-то так показалось, ‒ отозвался Федор.

‒ Послушай, Федя, что ты себе напридумывал? Ты думаешь, я с Марса и не знаю, как можно честно ездить по российским дорогам и не давать взятки гаишникам и при этом успевать приехать вовремя и гнать больше разрешенной скорости на маршруте длиной в несколько тысяч километров? Это нереально. Я просто подумал, что одному воевать или бороться с системой тяжело. Один в поле не воин. Да и добиться в одиночку чего-то очень сложно, к сожалению.