Пожизненный срок

Когда судья соберется с силами и выпьет вторую чашку кофе, когда двери зала суда откроются и в него впустят прессу, Юлию арестуют по подозрению в убийстве, а рассмотрение дела отложат, самое позднее, до двадцать первого июня.

Не было никаких сомнений в том, что предварительное следствие не закончат в течение двух недель, а это означало, что срок содержания под стражей будет продлеваться и продлеваться до тех пор, пока у прокурора не накопятся такие неопровержимые доказательства, что Юлия никогда не увидит свободы.

«Другая Юлия, не та, которую она когда-то знала».

Нина вдруг поняла, что не может больше ни одной секунды оставаться в зале. Она встала и торопливо вышла.

Анника в ожидании сидела на продавленном диване перед кабинетом инспектора К. на третьем этаже главного полицейского управления. Она запрокинула голову и закрыла глаза.

День начался ужасно, но прошел в целом совсем неплохо.

Дети с конца недели снова пойдут в свой старый детский сад. Директор была очень довольна, что они вернутся, главным образом потому, что это должно было солидно увеличить доход учреждения.

Она записала Калле в школу Эйра, расположенную немного дальше, но тоже в Кунгсхольмене. Пусть Томас ее застрелит, если ему не понравится такой выбор.

Нашла она и квартиру. Пока у тебя есть деньги, ты можешь снять любую квартиру, хоть в центре города, но по бизнес-контракту за немыслимую цену. Она выбрала трехкомнатную квартиру на Вестерлонггатан, в сердце Старого города, за двадцать тысяч крон в месяц. Конечно, это дорого, но у нее оставалось еще три миллиона крон из денег Дракона. Когда все устроится со страховой компанией, она купит подходящую квартиру.

Такую, какую хочет она.

Анника глубоко вздохнула и прислушалась: каково это будет.

«Она будет жить одна, без него».

Стиснув зубы, едва сдержала слезы.

«Мои дети не должны жить с таким человеком, как ты. Я буду добиваться единоличной опеки, я сделаю это, не теряя ни секунды. Я отниму у тебя детей».

Она постаралась успокоиться.

Она оба раза уходила в длительный отпуск по беременности и родам.

Она всегда была с детьми дома, когда они болели.

Она всегда следила и ухаживала за ними. В детский сад они ходили опрятными, ходили регулярно.

«Он не сможет отнять у меня детей. У него нет для этого повода. Ему придется доказать, что я плохая мать, в противном случае я выиграю любой суд».

Комиссар шел по коридору с кружкой в руке.

— Хочешь кофе?

Анника покачала головой.

— Мне надо домой, к детям, — сказала она, — поэтому хочется поскорее освободиться.

К. отпер кабинет и сел за стол. Анника вошла следом и опустилась на знакомый ей стул для посетителей.

— Значит, ей предъявили обвинение и оставили под стражей, — сказала Анника. — Думаю, что осудят ее быстро. В отличие от Давида. С него, в конце концов, все обвинения были сняты.

Полицейский поставил рядом с компьютером магнитофон, произнес в микрофон: «Один-два, один-два», потом перемотал пленку назад и воспроизвел звук, чтобы проверить его качество.

— Я встретилась с человеком, которого Давид едва не забил до смерти, но вам не о чем тревожиться. Нимб останется на месте. Никто не хочет знать, каким на самом деле был Давид.

К. наклонился к Аннике.

— Речь пойдет о пожаре в доме на Винтервиксвеген, — сказал он. — Тебе надо просто отвечать на мои вопросы.

Анника кивнула и откинулась на спинку стула.

К. включил магнитофон, сказал в микрофон данные об Аннике, о месте и времени допроса, а потом задал первый вопрос:

— Можешь ли ты сказать мне, что случилось в ночь на третье июня сего года?

Анника прикусила губу.

— Можешь на минутку выключить магнитофон? — спросила она.

К. вздохнул, демонстративно помедлил несколько секунд, а потом нажал кнопку.

— В чем дело?

— Это нормально, что ты проводишь этот допрос?

— Почему я не могу его провести? — поинтересовался К.

— Он будет правомерным, несмотря на наши особые отношения?

К. откинулся назад и удивленно вскинул брови.

— Говори за себя, — сказал он. — У меня были особые отношения с другими репортерами, но не с тобой. Рассказывай, что случилось той ночью.

Он снова включил магнитофон.

Анника на несколько секунд закрыла глаза, стараясь освежить воспоминания той страшной ночи.

— Я находилась на площадке верхнего этажа, — сказала она. — Было темно. Я почистила зубы — без зубной пасты. Потом пошла в спальню…

— Твой муж был дома?

Она покачала головой:

— Нет, вечером мы с ним поссорились. Он ушел. Дети захотели спать со мной, и я согласилась.

— Значит, дети?..

— Находились в двуспальной кровати в нашей комнате.

— Который был час?

Анника вздохнула и на мгновение задумалась.

— Я отправила тебе черновик статьи, — сказала она. — Должно быть, после этого прошло полчаса, может быть, сорок пять минут.

Инспектор склонился к компьютеру и открыл почту.

— Письмо от тебя пришло в два часа сорок три минуты, — сказал он. — Значит, на лестничной площадке ты стояла где-то между четвертью и половиной четвертого утра. Что случилось потом?

Анника от волнения облизнула губы.

— Я услышала внизу грохот, — сказала она. — Как будто разбили стекло. Спустилась вниз на четыре или пять ступенек и только тогда поняла, что произошло.

— И что произошло?

— Кто-то разбил окно. Большой витраж справа от входной двери. Весь пол был усеян битым стеклом. Я сбежала вниз, но снаружи никого не увидела.

— Как ты отреагировала?

— Сначала я удивилась, потом разозлилась, но испугалась я, только когда услышала грохот из комнаты Эллен.

— Ты была босиком?

Анника удивленно посмотрела на К.

— Да, — сказала она, — или нет, я была в носках.

— Ты не порезалась о стекло?

Она поняла, куда он клонит, и кровь бросилась ей в лицо.

— Нет, не порезалась, — ответила она, — но я не лгу.

— Что произошло потом?

— Я бросилась наверх. Дверь была открыта, и я увидела, что окно в комнате Эллен тоже разбито. Потом в разбитое окно влетел какой-то прямоугольный предмет с горящим хвостом.

К. задумчиво пожевал кончик ручки.

— Как ты думаешь, что это было?

Анника судорожно сглотнула.

— Я поняла это, когда предмет ударился об пол и разбился. Я успела закрыть дверь до того, как пламя охватило комнату.

— Значит, окно было уже разбито? Его разбила не граната?

Она удивленно посмотрела на К.

— Об этом я тогда не думала, — сказала она, — но да, так и было. Стекло уже было разбито.

— Это комната, которая находилась в северо-восточном углу дома?

Анника на мгновение задумалась.

— Да, правильно. Ближе к перекрестку.

— А потом?

Поморщившись, Анника закрыла глаза.

— Потом кирпич влетел в комнату Калле. Кирпич выбил стекло, а через несколько секунд в окно влетела бутылка. Она ударилась о стену над кроватью и разбилась.

— Что произошло, когда она разбилась?

Анника снова явственно увидела перед глазами бушующее пламя, вспыхнувшие пары бензина, заполыхавшие занавески и полки.

— Все осветилось, — сказала она. — Сначала я почувствовала запах бензина, а потом вспыхнуло яркое пламя.

— Комната Калле выходит на юго-восток?

— Да.

— Что ты стала делать?

Анника тряхнула головой и пригладила волосы.

— Я попятилась, потому что жар был невыносимым. Я тут же подумала о детях и побежала в спальню.

— Ты закрыла дверь комнаты Калле?

Анника, широко раскрыв глаза, посмотрела на К.

— Не думаю, — ответила она.

— Но дверь комнаты Эллен ты закрыла?

Анника почесала голову.

— Полагаю, что да, — сказала она.

— Но почему ты не закрыла комнату Калле?

— Не знаю. Там было очень жарко. Мне надо было бежать к детям.

— Что ты стала делать, когда вернулась к детям?

— Я их разбудила и спустила вниз на террасу на простынях.