Шекспир должен умереть

От величественного входа по широкому проходу между скамьями, где сидели все мы, друзья молодоженов, позвякивая снаряжением, скакал рыцарь черного цвета с наглухо опущенным забралом шлема. Все присутствующие от этой картинки на какое-то мгновение окаменели не хуже жены Лота. Единственным человеком, не потерявшим дара речи, оказалась моя Соня.

– Я полагаю, это тоже часть брачного спектакля? – произнесла она все тем же сварливым голосом сплетницы. – Или чья-то вольная импровизация?

Естественно, ответа она не дождалась – в изумлении я смотрел, как черная фигура на фыркающем коне стремительно приблизилась к возвышению, где центральной фигурой высился великолепный жених Нат, и в черной руке вдруг оказалось легко приподнятое копье – мгновенье, и копье полетело прямо в грудь потрясенно замершему на месте жениху. И тут вновь произошло нечто невообразимое.

Из актерской толпы на сцене, откуда-то сбоку, вдруг выскочил некто в костюме Гамлета, с бутафорским черепом в руке, и с пронзительным криком «Быть или не быть?» заслонил собой Ната, приняв копье себе в грудь. Зал повторно охнул. Конь отчаянно заржал, без промедления развернулся и галопом поскакал на выход, стремительно унося Черного рыцаря прочь.

Пару секунд стояла абсолютная тишина, в которой почти оглушительным казалось хриплое дыхание рухнувшего на пол парня.

– «Пронзенный рыцарским копьем», – потрясенно проговорила Соня, и ее голос в тот момент прозвучал словно набат, разом оживив публику.

Первым кинулся к телу на полу побледневший, как смерть, Нат. Я, сжав Соню за локоток, сунул ей в руки свой сотовый, дав наказ срочно вызвать инспектора Бонда, а сам рванул на возвышение, к трупу номер три.

Все напоминало некую нереально печальную постановку: народ в средневековых костюмах испуганно замер на некотором расстоянии от тела с торчащим из окровавленной груди копьем. Рядом был только Нат – он сидел на корточках и беспомощно смотрел в широко распахнутые глаза мертвого парня, принявшего удар на себя.

Я осторожно присел на корточки с другой стороны. Парень был мне знаком – дурачок Микки, который сегодня повстречался нам с Соней.

– Бедняга Микки, – проговорил Нат, словно услышав мои вопросы и торопясь ответить на них. – Я вам уже рассказывал о нем, не упомянул лишь о том, что мы оставили его в нашем театральном клубе после того, как он сошел с ума. Микки просто обожал играть небольшие роли – надевать костюм и повторять какую-нибудь простую реплику, каждый раз просто раздуваясь от гордости. В нашей постановке «Гамлета» Роза придумала мини-роль специально для него: роль эха Гамлета в его знаменитом монологе. Когда Гамлет произносил первую фразу «Быть или не быть? Вот в чем вопрос», Микки точно в таком же костюме, точно с таким же черепом в руках, бесконечно повторял «Быть или не быть», со смехом кружа вокруг Гамлета.

Нат тяжело вздохнул и попытался рукой закрыть глаза Микки, но не смог – его рука дрогнула, еще не коснувшись тела, и он поспешно отвел ее в сторону.

– Когда мы репетировали эту сценку специально для нашей свадьбы, Микки едва не расплакался, поняв, что для него роли не предусмотрено. Тогда Роза сказала: «Не плачь! Будешь эхом – повторяй знаменитую фразу Гамлета – в конце концов, вопрос «Быть или не быть?» сейчас для нас очень актуален». Боюсь, Микки толком ничего не понял из ее объяснений, но он был просто счастлив вновь играть свою роль. Вот и сейчас он выскочил раньше времени, повторяя свою коронную реплику и… И погиб вместо меня.

Зал начинал оживать – послышался гул взволнованных голосов, кто-то заплакал. Я смотрел на бледного Ната – казалось, его глаза разом поблекли. В третий раз ему угрожала смерть, и на этот раз я бы не стал обвинять его в том, что он сам убирал опасных для себя людей, – Черный рыцарь проскакал к алтарю и обратно, на глазах сотни людей метнув копье в одного персонажа, но убив совсем другого. Жестокий театр жизни.

В этот момент послышался вой сирены, и я поспешил подняться, отряхнув колени. Нат поднялся вслед за мной.

– Полиция, – проговорил он севшим голосом и облизал враз пересохшие губы. – Инспектор снова будет допытываться, кто и за что так хочет меня убить. Но поверьте, я понятия не имею! Все как в детской игре: раз, два, три, четыре, пять – отправляюсь убивать…

Глава 28. Шило-мочало, начинай сначала

Этот день почти в точности повторял два других, когда произошли первые убийства: инспектор устроился в Зале торжеств, где за длинным столом два сержанта и он сам вели допросы всех присутствовавших на этом брачном шоу, как обозвала его Соня, которую я первым делом поспешил отправить в отель, вызвав такси.

– Разумеется, ты останешься, мой добровольный помощник полиции, – сделала разумный вывод Соня, усаживаясь в такси. – В таком случае я, пожалуй, займусь своими незавершенными полотнами. Тебя сегодня ждать или?..

– Или! – жизнерадостно кивнул я, захлопнул дверцу и оптимистически помахал подруге рукой на прощанье.

Между тем все и правда походило на некое нелепое шоу. Представьте себе старинную залу, заполненную странным народом в костюмах давних веков, отвечающих на вопросы современных полицейских и то и дело бегающих к автомату за чашкой чая или кофе. При этом все путались, сбивались, словно не успели как следует вызубрить роль, и по-разному отвечали на один и тот же вопрос.

– Что творится? – почесал затылок инспектор Бонд, сделав передышку в череде допросов и пригласив меня сделать пару кругов по внутреннему двору замка. – Вы бы поверили в подобные убийства, расскажи вам кто-нибудь об этом?

– Извиняюсь, инспектор, но лично я могу поверить во что угодно, – усмехнулся я. – Тут весьма кстати процитировать великого Шекспира: «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось вашим мудрецам…»

– С Шекспиром трудно не согласиться, – кивнул инспектор. – И все-таки… Все это не укладывается в голове. Я отправил целый наряд полицейских на поиски Черного рыцаря. По нашим сведениям, сразу из замка он поскакал в направлении леса. Боюсь, мои люди обнаружат там в лучшем случае лишь костюм, под которым мог скрываться кто угодно. Господи, когда же мы сможем ответить на этот вопрос – кто убийца? Кто, черт возьми?!

В его голосе проскользнула нотка отчаяния. Его нетрудно было понять – все происходящее слишком напоминало детскую присказку «Шило-мочало, начинай сначала…». Что ни говори, а в подобных случаях лучше всего – постараться успокоиться, устроиться где-нибудь в тихом мирном месте с чашечкой кофе или чая и попытаться разложить события последних дней по полочкам.

Именно это я и предложил инспектору. Он согласно кивнул. Мы вернулись в Зал торжеств, он отдал распоряжения одному из сержантов, после чего мы направились в город, устроились в небольшом кафе на окраине и заказали себе по чашке крепкого чая с лимоном.

– Инспектор, давайте начнем с орудий двух убийств. Оба копья были украдены из музея замка, – начал я излагать свои мысли. – Полагаю, человек с улицы не мог знать, что первое копье находилось в сарае доктора Перкинса, и использовать его в первом убийстве. Левый человек также не смог бы проникнуть в музей замка, чтобы похитить второе копье. Наш убийца прекрасно ориентировался в ходе спектакля в башне Призрака…

– Разумеется, с самого начала ясно, что убийца принадлежит к членам рыцарского конного клуба и к театру «Влюбленные в Шекспира», – невесело усмехнулся инспектор. – Но это мало что дает: в «Уорвике» порядка полсотни членов, в театре – почти семьдесят. Одновременно в обоих клубах состоят сорок семь человек, я лично сверил списки. И кто из них убийца?

Я размышлял пару минут.

– Наш преступник – не просто член обоих клубов, ко всему прочему он еще из окружения профессора Хатвилла, потому как всегда в курсе его жизни – турниров с его участием, спектаклей и свадебных церемоний. Кроме того, это очень сильный человек, раз он, по примеру доктора Перкинса, умудряется без помощи пажа облачаться в доспехи рыцаря и самостоятельно взбираться на коня.