Невероятные приключения Шарлотты Бронте

— Даже лучшие осведомители не всегда могут добыть нужную информацию на такой ранней стадии, на какой нам хотелось бы ее получить, — возразил князь Орлов. — А если вы подразумеваете, что виновато третье отделение, то должен вам сказать: мои люди, даже слишком поздно получив предупреждение, действовали наилучшим образом. — Его лысина и мясистое лицо лоснились от пота.

— Прекрасное оправдание, — сказал Штайбер. — Будь оправдания лошадьми, все люди умели бы ездить верхом.

— С тех пор как господин Зубов работает на нас, мы арестовали много наших политических противников. — Князь украдкой взглянул на царя и увидел, что тот еще больше помрачнел.

— А вы не обратили внимания, что большей частью эти «политические противники» в конечном итоге оказались ворами, уличными хулиганами, мошенниками, убийцами и прочей уголовной шушерой? Едва ли их можно отнести к кругу инакомыслящей интеллигенции, которую мы должны сокрушить в первую очередь, — отмел его замечание Штайбер.

— Тех троих, которые покушались на мою жизнь, можно, — уел его князь.

— Ну, это пожалуй. А не заметили ли вы, что с тех пор, как господин Зубов начал на вас работать, возросла активность тайных обществ и усилились гражданские беспорядки?

— Что вы хотите этим сказать? — взвился князь Орлов.

«Интересно, Штайбер имеет какие-то конкретные подозрения на мой счет или автоматически не доверяет никаким новичкам, попадающим в ближний круг царя? — подумал Слейд. — А может, в нем говорит ревность, поскольку он видит во мне соперника, способного ослабить его влияние на государя?»

Слейд ждал, внешне спокойный, внутренне напряженный до предела.

— Только то, что за господином Зубовым следует еще понаблюдать, — ровным голосом ответил Штайбер.

Их со Слейдом взгляды скрестились, и в обоих мужчинах вспыхнула враждебность, горячая и ослепляющая, как те пожары, что полыхали в городе. Фигуры князя Орлова и царя поплыли назад, колышась, словно бесплотные призраки. На какое-то мгновение и Штайбер, и Слейд почувствовали, будто остались одни во всем мире. Слейд понял, что встретил равного противника. Из троих присутствовавших могущественных людей именно Штайбер был тем, кого Слейду — да и миру в целом — следовало бояться больше всего.

Глава двадцать первая

Что касается еды, одежды, приюта и обслуживания, в Осборн-хаусе я ни в чем не испытывала недостатка, однако мне не хотелось обременять королеву своим присутствием после того ужасного случая в 1848 году, когда я вынужденно провела некоторое время под ее кровом. Ночью я почти не спала и на следующее же утро отправилась в Лондон, куда прибыла к вечеру. С трудом преодолев ступеньки крыльца дома семьдесят шесть на Глостер-террас, я застала семейство Смитов за ужином. Встретили меня с удивлением.

— Шарлотта, — сказал Джордж, вставая из-за стола. — Я не ожидал, что вы вернетесь так скоро.

Так скоро? Меня не было целых три дня! Поразительно, но он вовсе не казался встревоженным.

— Простите, что ушла, ничего вам не сказав.

— Не страшно, — успокоил меня Джордж. — Вам здесь всегда рады.

— Конечно, — подтвердила миссис Смит, хотя улыбка ее была фальшивой. — Прошу, присоединяйтесь к нам.

Джордж отодвинул для меня стул и велел служанке принести еще один прибор.

— Какое милое платье, — заметила его сестра Элиза. — Новое?

— Да. — Его купили для меня королевские слуги. Это было летнее платье в сине-белую полосу, гораздо более модное, чем те вещи, которые я носила обычно. Они же снабдили меня новым бельем, туфлями, чулками, пальто и зонтиком. Во всем этом я чувствовала себя немного не в своей тарелке.

— Мне жаль, что вам пришлось прервать свой лондонский визит, поскольку вас вызвали домой, — сказал Джордж. — Надеюсь, у вас в семье все в порядке?

Я посмотрела на него с недоумением:

— Меня не вызывали домой. Кто вам это сказал?

Он взглянул на мать. Избегая встречаться со мной глазами, та ответила:

— Я просто предположила, что это так. — И добавила: — Поэтому велела упаковать ваши вещи и отправить их в Гаворт.

— Как любезно с вашей стороны. — Я догадалась, что миссис Смит, обрадовавшись моему исчезновению, убедила Джорджа, будто меня вызвали домой. Что случилось со мной на самом деле, было ей совершенно безразлично.

— Тогда что же произошло? — встревожился Джордж. — Куда вы ездили?

— Меня арестовали и заключили в Ньюгейтскую тюрьму, — объяснила я.

У всех сидевших за столом вырвался испуганный вздох.

— За что, прости господи?! — воскликнул Джордж.

Я объяснила, что поехала повидаться с Катериной, и описала ситуацию, в которой застала ее.

— Я ее не убивала. Меня арестовали по ошибке.

Что случилось потом, я докладывать Смитам не стала. Если бы я и поведала им, где провела прошлую ночь, они бы все равно не поверили. Но, судя по всему, мне удалось убедить их, что мой рассказ об аресте — правда.

— Какой ужас, — произнесла миссис Смит с жалостью и презрением, не сумев, однако, скрыть и удовольствия.

Наверное, мне следовало испытывать смущение по поводу случившегося и страх за то, что подумают обо мне Смиты, но у меня были иные, куда более серьезные заботы.

Джордж был потрясен:

— Почему вы не дали мне знать?

— Я пыталась, — ответила я и поведала ему о навестившем меня в полицейском участке священнике. — Но, похоже, священник не потрудился передать вам мое послание.

— Какая жалость, — сокрушенно сказал Джордж. — Если бы я его получил, я бы немедленно бросился вам на помощь.

Я непроизвольно взглянула на миссис Смит. Лукаво-довольное выражение играло на ее лице. От Джорджа не укрылся мой взгляд, он тоже посмотрел на мать и, увидев это ее выражение, пришел к тому же выводу, что и я.

— Священник приходил? — догадался он. — Меня не было дома, и он оставил сообщение вам, матушка?

После явной заминки она призналась:

— Ну да.

— Почему вы мне об этом не сказали? — потребовал ответа Джордж.

Ее щеки залились виноватым румянцем.

— Когда священник сообщил, что мисс Бронте арестована, я ему не поверила, подумала, что это розыгрыш. — Мне было очевидно, что она лжет. По выражениям лиц присутствовавших можно было сказать, что это очевидно и им. Все казались потрясенными. — И я решила тебя не тревожить, — запинаясь, закончила миссис Смит.

До того я закрывала глаза на ее поведение, но эту злонамеренную выходку не могла стерпеть.

— Вы знали, что я в беде, и умышленно повернулись ко мне спиной! Мадам, вы — эгоистичная, ревнивая, безнравственная женщина!

Ее реакцией была лишь досада, какую испытывает мучающий кошку человек, которого та внезапно оцарапала. Я чуть не захлебнулась от гнева, но, заметив, с каким ужасом смотрят на нас члены ее семьи, вспомнила, что Джордж — мой издатель, и удержалась от того, чтобы высказать о его матери все, что я о ней думала.

— Не хочу причинять вам дальнейших неудобств, — сказала я, обращаясь к миссис Смит с ледяной вежливостью, и вышла из комнаты.

Я успела услышать, как миссис Смит что-то быстро залопотала, но Джордж перебил ее:

— Мы с вами поговорим позднее, — и заспешил вслед за мной. — Шарлотта, подождите! — Он догнал меня уже на выходе из дома. — Простите. Я не знаю, что нашло на мою мать. Мне казалось, вы ей нравитесь.

Как бестолковы мужчины, подумала я, но вслух сказала:

— Ничего, все в порядке.

— Нет, не в порядке, — воскликнул Джордж. — Чтобы моя мать совершила такое по отношению к моему автору!.. А я-то надеялся, что вы подружитесь, потому что… — Он посмотрел мне прямо в глаза, и меня привела в смятение нежность, которую я увидела в его взгляде. — Я надеялся, что мы с вами… что, возможно, нас могло бы связать нечто большее, чем отношения автора с издателем.

Некогда, услышав эти слова, я испытала бы глубокое волнение. Сейчас мне было некогда даже позаботиться о том, чтобы ответ прозвучал деликатно. У меня оставалось всего несколько дней свободы — я даже точно не знала, сколько именно.