Смертельный азарт

Что же оставалось? Найти «Дельту» и, как следует порядочному человеку, жениться на Валентине, чтобы никто никому не предъявлял никаких претензий ни в этом, ни в загробном мире. А потом, опять же исходя из завета академика, — не торопиться, не дергаться, а спокойно торговать «Дельтой» в широком плане, вплоть до того, что предложить технологию защиты денежных купюр, акций, облигаций и прочего — хоть за рубеж. И совершенно очевидно, что за такой товар заплатят несчитанно высокую цену. Кто угодно и где угодно. Оставалось только самому получить его в руки, но этим следовало заняться завтра. Лучше всего — с утра, сразу, чтобы не позволять себе долго размышлять и колебаться.

Глава 14

Проснувшись поутру, Илья прикинул, как ему заполучить подарок Всесвятского, и пришел к выводу, что предприятие это достаточно простое, особых усилий не потребует, хотя без некоторых хитростей не обойтись.

Он чувствовал легкое нервное возбуждение, которое всегда охватывало его в день перед вечерним выходом на ринг, но по опыту знал, что в решающую минуту, когда прозвучит гонг и противник двинется из своего угла ему навстречу, — он будет яростно холоден, собран и четок в каждом движении и маневре.

Он побрился и позавтракал, надел светлый костюм, повязал галстук, нашел в столе фотокамеру «Никон» со вспышкой, пленки к нему не обнаружилось, но она и не была нужна.

Через час он миновал проходную института, добрался до лаборатории, где еще никого не было, и позвонил в приемную директора. Стараясь изменить голос, спросил сипло:

— Можно соединить меня с директором?

— Леонида Митрофановича сегодня не будет, — сухо ответила секретарша.

Илья положил трубку. Это ему и надо было. Лученков продолжал прятаться от своего коллектива и в своем кабинете не появлялся.

Илья вышел из лаборатории, добрался до отдела кадров и, как ожидал, застал там Зою Акимову, которая в одиночку заваривала утренний чай.

— Привет! — весело пропела она при виде Ильи и блеснула глазами, лукаво напоминая, что когда-то, еще до замужества, у них с Ильей был завлекательный и очень веселый роман. — Каким ветром занесло? Увольняться собрался? Работу в частной фирме нашел?

— Нет, лапушка. С твоей помощью мне нужно провернуть одну авантюру.

Глаза у Зои загорелись еще ярче — она была из романтических девушек, обожала всякого рода приключения, сплетни, склоки в служебной и личной жизни, а поскольку в словах об «авантюре» чувствовала привкус скандала, то тут же горячо заинтересовалась.

— Какую авантюру?

— Не спрашивай, потом объясню. Но ровно через три минуты позвони в приемную Лученкову и отвлеки его секретаршу Лидию Афанасьевну любой болтовней минуты на две.

— Зачем? — прямо-таки задохнулась Зоя.

Илья напряг воображение и принялся вдохновенно врать:

— Ну, ты будешь говорить с ней, а я потихоньку подсуну на ее стол анонимный донос на одну известную тебе личность. Когда начнется грандиозный скандал — поймешь в чем дело. Пока тебе больше знать ничего не надо, из соображений собственной безопасности. Это все на наше общее благо, уж поверь мне.

Зоя радостно вспыхнула — такие мероприятия были в ее духе. По сути дела, в ней умерла либо интриганка высокого класса при каком-нибудь королевском дворе, либо (что ближе к эпохе) — профессиональная стукачка.

— Я тебя поняла, — возбужденно закивала она. — Эту стерву надо отвлечь, пока ты сунешь ей в бумаги свое письмо?

— Именно.

— Отлично, сверим часы, — деловито сказала она. — Ровно через три минуты ты будешь там, я звоню и отвлекаю ее на пару минут болтовней, так?

— Умница.

— Иди. Время пошло.

Зою уже била дрожь, ее охватила лихорадка разворачивающейся интриги.

Илья поднялся этажом выше. Справиться с повышенной бдительностью секретарши Лученкова Лидии Афанасьевны — задачка не из простых. Ее десятилетиями натаскивали на сторожевую, бдительную службу, и, по общему мнению, она стучала на всех, на кого только могла, своему второму, основному, начальнику — ответственному за режим Харламову С. В.

Когда Илья вошел в приемную и лучезарно улыбнулся секретарше, она строго глянула на него и лишь сдержанно кивнула в ответ.

— Лидия Афанасьевна, — легко начал Илья, — а Леонид Митрофанович у себя?

Она помолчала и ответила холодно:

— Даже если бы он был у себя, на прием к директору записываются, Пересветов, а не ходят, словно в ресторан. Времена Всесвятского кончились, Пересветов.

— А у меня дело, Лидия Афанасьевна, скорее, к вашей милости, нежели к директору! Я бы хотел свой спортивный кубок, который честно заслужил, из кабинета взять. Он именной, в общем-то, мой.

— Взять из кабинета? Совсем?

— Да. Я, понимаете, тренером в детскую спортшколу хочу устроиться, времена-то тяжелые. Трофеи мои как рекомендации нужны, а Лученкову мой кубок ни к чему…

— При чем тут Лученков? Вы заслужили награду не для себя, а для института! Я так думаю, во всяком случае. Но если наш новый директор думает иначе, то поговорите с ним.

Илья сделал вид, что огорчился. Доказывать старой перечнице, что кубок заслужил именно он в соревнованиях общества «Наука» было бесполезно. Она всегда и на все просьбы поначалу давала безопасные для себя, отрицательные, ответы.

— Лидия Афанасьевна, если нельзя взять, то можно я его сфотографирую? Я сейчас все свои регалии собираю, надо же искать новые пути, чтоб выжить. Сфотографирую именной кубок и свои почетные спортивные грамоты.

Он покосился на часы и увидел, что заканчивалась уже вторая минута. Он вытащил из кейса фотоаппарат.

— Я прямо в кабинете сделаю снимок. Здесь вспышка, света хватит.

Просьба была пустяковой, но Илья словно бы сквозь кости черепа секретарши видел, как там, в мозгах, происходит тяжелая аналитическая работа — допустить или отказать? Вроде бы пустяк, но кабинет директора неприкасаем. Отдать Пересветову его спортивный трофей нельзя, потому что — нельзя, не положено.

— Такой вопрос, Лидия Афанасьевна, вы можете решить без директора, поскольку вы здесь хозяйка.

Грубая лесть попала в цель — все секретарши мира полагают, будто их руководители что дети беспомощные и без них, секретарш, погибли бы в бытовых заботах.

— Хорошо, идемте. Снимайте при мне.

Она встала с кресла и прошла в кабинет. Илья прошел за ней.

Все спортивные трофеи, кубки, грамоты, нелепые вазы стояли все там же, на стенде под стеклом, как и при Всесвятском, который очень ревностно культивировал в институте занятия спортом и гордился победами своей молодежи на соревнованиях.

— Вон мой кубок! А вон и мои именные грамоты! — закричал Илья. — Я их сейчас расставлю на столике, сфотографирую, и все дела!

— Побыстрей, Пересветов.

Илья сдвинул в сторону стекло витрины, собрал три-четыре своих грамоты, схватился за кубок с крышкой, которую венчала фигурка боксера, готового к бою (ах, как пили из него шампанское в тот веселый день!), и сунул его под нос секретарше.

— Видите, Лидия Афанасьевна, написано: «За первое место в соревнованиях общества «Наука» 1991 года. Пересветову И. И.». Мой трофей!

Читать надпись на кубке Лидия Афанасьевна не стала.

Илья поставил кубок на стол и рядом приладил грамоты, оформляя экспозицию. Где же Зойка со своим звонком, черт ее дери?!

Он схватился за фотоаппарат и сделал вид, что налаживает его.

Телефон в приемной наконец зазвонил. Лидия Афанасьевна заметалась.

— Снимайте скорей, Пересветов!

— Сейчас, сейчас!

Он кинулся к своей экспозиции, поправил грамоты, и от неловкого движения они рассыпались по полу.

— Растяпа, — рявкнула Лидия Афанасьевна раздраженно и метнулась в приемную к настойчивому звонку телефона.

Едва она исчезла, как Илья тут же сдернул с кубка крышку и увидел внутри небольшую коробочку, перетянутую резинкой. Он быстро вытащил коробочку, сунул ее в карман.

И в этот момент от дверей прозвучал голос Лидии Афанасьевны: