Друзья до смерти

— Где проходила вечеринка?

— В садоводстве у дедушки Йо, — ответила Антония. — А что?

— А где это? — постаралась уточнить Пия.

Антония объяснила ей, как могла.

— Послушай, Антония, помоги мне, пожалуйста, — проникновенно попросила Пия. — Оставайся со Свенией и позвони своему отцу. Сообщи ему, где ты, он очень о вас обеих беспокоится.

— Он мне голову оторвет, если узнает, что я прогуливаю, — возразила Антония и закатила глаза.

— Тогда позвони маме.

— Не получится. — Девочка поморщилась. — Она умерла.

— Как?!

Пия, начавшая было набирать номер Остермана, замерла и ошарашенно уставилась на Антонию.

— Инсульт. Мне было два года, когда она умерла.

— Сожалею, прости, — сказала Пия растерянно.

— Вы же об этом просто не знали, — ответила Антония. — Я позвоню папе. И останусь со Свенией. Обещаю.

Пия поехала вверх по Аллеештрассе, завернула за водонапорную башню на поле и выехала на бетонку, идущую вдоль полей. За «Амбаром Эберхарда», любимым многими загородным кабачком, она проехала под эстакаду на В-8 и попала в долину Шмибахталь, простирающую живописные покосы, леса и поля между Келькхаймом-Хорнау, Бад-Зоденом и Лидербахом.

Антония говорила про огороженный участок леса и ворота. Около огромного дуба Пия свернула направо на посыпанную щебенкой дорогу вдоль края леса. Вот и развилка, дальше прямо, примерно через пятьсот метров она заметила слева деревянные ворота, которые Антония описала довольно точно. Пия затормозила так, что камушки брызнули из-под колес, и выбежала из машины. Ворота распахнуты, Пия прошла на аккуратно выкошенный участок на склоне. Под двумя мощными соснами стоял летний домик, обнесенный решетчатым забором и окруженный заботливо подстриженными кустами. Перед домом виднелись следы вчерашней попойки — пустые банки из-под «Ред булл», разбитые и недопитые пивные и водочные бутылки, грязные бумажные тарелки и пластиковые вилки, объедки и прочий мусор. Потом Пия взглянула наверх, и ее сердце замерло. Дурные предчувствия не обманули.

— Проклятье, Йонас! — только и вымолвила она, глядя на тело, висевшее на коньке крыши. — Зачем ты это сделал?

Через двадцать минут на участке уже было полно людей. Первым прибыл врач «Скорой», через минуту — патрульная машина, потом появился Франк Бенке одновременно с коллегами-криминалистами. Пия немного посомневалась, но все-таки вызвала его, хотя совершенно спокойно управилась бы здесь и сама. Но она не хотела, чтобы подумали, что в отсутствие Боденштайна она всю ответственную работу взяла на себя.

— А с чего вы взяли, что это Йонас Бок? — спросил Бенке, даже не успев еще выйти из машины. Он осмотрелся в поисках своих темных очков.

— С того, что я с ним знакома. — Пия прошла вниз через луг к дому. — Кроме того, есть его фотографии с сайта его подружки.

— Похоже, пьянка вчера была крутая. — Бенке посмотрел вверх, на тело мальчишки, которое как раз снимал под всевозможными углами полицейский фотограф. — Немудрено, что он предпочел повеситься, чем в одиночку убирать все вокруг.

Пия тут же пожалела, что вызвала его, но было поздно. И двух минут не прошло, а шуточки Бенке уже действовали ей на нервы. Врач со «Скорой» начал осматривать тело.

— Смерть наступила в результате повешения, — сообщил он Пии. — Полное трупное окоченение, обширные трупные пятна и кровоподтеки на стопах, кончиках пальцев и на голенях.

— Суицид, — заметил Бенке, сунул руки в карманы и повернулся к полицейским. — Можете его снимать.

— Подождите-ка! — попросила Пия, рискуя нарваться на недовольство коллег и всех присутствующих.

Она подошла поближе к мертвецу и присмотрелась к застывшему лицу совсем молодого парнишки. Голова склонилась вперед, лицо посинело, вокруг жужжали жирные зеленые мухи. Левый ботинок валялся в метре от тела на верхней ступеньке маленькой лестницы, что вела на веранду, около двери лежал перевернутый ящик из-под пива. А был ли Йонас после ссоры с подругой настолько расстроен, что решил уйти из жизни в вечер своего девятнадцатого дня рождения, или же за этим скрывается что-то другое?

— Вы закончили осмотр тела, доктор Кирххоф? — саркастически произнес Бенке. — Могут ли профессиональные медики продолжить работу?

Пия ощутила почти непреодолимое желание заехать ему по коленкам, а лучше бы и на полметра выше, но сдержалась.

— Да, пожалуйста, — сказала она и отошла.

Двое сотрудников полиции вынули тело из петли и положили его по указанию врача на относительно расчищенный участок подстриженной травы рядом с домом. За последние шестнадцать лет Пия перевидала много мертвых тел на анатомическом столе франкфуртского отделения судмедэкспертизы и уяснила, что следует принимать во внимание мельчайшие намеки и самые незначительные детали, которые могут рассказать больше, чем кажется на первый взгляд. Она и сама не знала почему, но сомневалась в версии самоубийства, хотя все вроде бы отлично ее подтверждало.

— А откуда кровь у него на губах? — спросила она врача. — Он мог прокусить себе язык?

— Нет, не думаю. — Врач задумчиво покачал головой. — Из-за трупного окоченения я не смог разжать челюсти, но у него что-то во рту.

Он указал на покраснение на левой половине мертвого лица.

— Посмотрите сюда. Это может быть следом крепкого удара. Из-за того, что вскоре наступила смерть, и из-за подвешенного состояния кровь опустилась в нижние конечности, синяк так и не образовался.

— Так можно и убийство реконструировать, — проворчал Бенке и взглянул на часы.

— На футболке также следы крови, — не дал сбить себя с толку врач. — Вероятно, они принадлежат другому человеку, поскольку я не нашел на теле никаких повреждений, из которых могла бы вытечь кровь.

Пия задумчиво кивнула. Один из полицейских, обыскивавших участок, позвал к себе. Пия и Бенке прошли через луг. Земля пересохла на солнце и стала твердой как камень, пожелтевшая трава была пострижена так коротко, что невозможно различить ни следы ног, ни следы колес.

— Вот! — Полицейский указал на землю. — Мобильный телефон.

Пия наклонилась и взяла телефон рукой в перчатке. Это была серебристая «Моторола», любимая модель молодежи. Задняя крышка корпуса отсутствовала, как и аккумулятор с сим-картой. Телефон выглядел так, будто пролежал здесь совсем недолго. Пия попросила коллег поискать остальные части телефона и в задумчивости осмотрелась. Рядом с полицейской машиной остановилось несколько прохожих, они с любопытством глазели на происходящее. Пия позвонила Боденштайну и сообщила ему об обнаруженном трупе.

— Мы не вполне уверены, что это самоубийство. — Она включила коллег в круг сомневающихся. — Кое-что не совпадает.

Бенке закатил глаза и вновь направился вниз к домику.

— Слушайте свою интуицию, — посоветовал Боденштайн. — Я вам нужен?

— Я должна сообщить родителям Йонаса о смерти их сына, — упавшим голосом сказала Пия. — Мне и одной это непросто сделать, но еще меньше хотелось бы это делать вместе с Бенке.

— Заезжайте за мной, — ответил Боденштайн. — Я дома.

Пия захлопнула телефон и вернулась к дому.

— Что вы думаете, доктор? — обратилась она к врачу.

— Выглядит как суицид, — ответил тот. — Но я не уверен.

— Тогда я позвоню прокурору, — сказала Пия. — Я бы хотела, чтобы произвели вскрытие. Как вы полагаете, господин Бенке?

— Кто я такой, чтобы оспаривать ваше мнение? — ответил Бенке с напускной покорностью. — Вы с вашим годами наработанным опытом в области судебной медицины наверняка оценили все правильно.

Пия посмотрела на него. Вот теперь уже действительно с нее довольно.

— Какие у вас основания? — поинтересовалась она.

— Основания для чего? — удивился Бенке.

— Для такого отношения ко мне. Я вас чем-нибудь обидела, причинила боль или рассердила? У меня ни с кем не возникает проблем, только с вами.

— Я не знаю, о чем вы говорите. — Бенке нацепил на нос темные очки.