Кошмар на улице Стачек

хотелось сидеть в вонючем подъезде. Тяжело вздохнув, он зашёл в парадную. По женскому крику «Помогите!», раздавшемуся сверху, он понял: что-то стряслось. Не ожидая лифта, он бросился наверх и через несколько секунд был уже на пятом этаже.

Клубникин полусидел, облокотившись о прутья перил и тяжело склонив голову набок. Первое, что заметил Волков, была его мертвенная бледность. Клубникин шептал: «Сука!», пальцы его хватали бетонный пол, а грудь тяжело вздымалась. Под чёрным плащом растекалась красная, как знамя Октября, кровь. Рядом, плача и прижимаясь к стене, стояла Уксусова, которую Волков распознал по фотографии. Несмотря на все её отчаянные крики, на площадку из соседей никто не вышел.

– Что? Где? Когда? – заорал Волков, обращаясь непонятно к кому. Уксусова махнула рукой вверх, но объяснить ничего не смогла. Волков взял Клубникина под руки, но тот застонал, и он снова опустил его на пол. Затем, поняв, что произошло, Волков принялся звонить во все двери.

Настя Уксусова сошла на перрон в прекрасном настроении. Две недели, проведённые в Стокгольме – это новые связи, новые впечатления, новые возможности. Дорога Уксусовой не показалась изнурительной – самолёт «Москва – Стокгольм», купейный люксовый вагон, приятные попутчики. Огорчало, конечно, то, что снова придётся окунуться в мир отечественной действительности, но в то же время после посещения заграницы советский человек уже свысока смотрел на жизнь внутри страны, и поэтому проблемы её отходили на второй план. Шагая по перрону Московского вокзала, Настя прикидывала, что купит на заработанную в Швеции валюту, что и кому она продаст из вещей.

– Настя! – раздался окрик, когда она подходила к стоянке такси. Уксусова оглянулась.

– Ой, Виталик! Ты как здесь?

– Да я случайно, договорились с другом встретиться, сходить в оперу, а его уже полчаса нет, наверно, не смог.

– А ты-то откуда?

– Ты, что, забыл? Я ж тебе говорила в последний раз, что в Швецию еду. Вот оттуда и возвращаюсь.

– Ух ты! – Виталик взял у Насти чемодан. – Ну, давай, рассказывай. Не возражаешь, если до дома провожу? А то давай, ко мне заедем?

– Да нет, спасибо. Мне домой надо, устала с дороги.

Виталик поймал частника, погрузил чемодан, Настю и сел сам:

– Давай, шеф, на Юго-Запад.

Подъехав к дому, Виталик расплатился с шофёром и распахнул перед Уксусовой двери подъезда.

– Прошу, мадам…

Клубникин заметил машину, когда поднялся со ступенек, чтобы сходить по-малому в мусоропровод. Осмотрев вышедших острым профессиональным взглядом, Володя мигом узнал Уксусову. Блондин, неся чемодан, подошёл к двери и пропустил Настю вперёд. Клубникин прильнул к проёму между перил. Уксусова жила на седьмом этаже, поэтому Клубникин неслышно спустился на восьмой. Сердце учащённо стучало, ладони вспотели, и хотелось высморкаться, но он переборол себя и весь превратился в слух.

Первые доказательства, подтверждающие правильность умозаключений оперов, проявились вместе с жалобным писком, донёсшимся из закрытого лифта: