Целую, Ларин

И нет ни Мухоморов, ни бандитов, ни бессонницы. Подмел подъезд, бачки убрал и гуляй. Опер-дворник.

Закончив с бритьем, я выпил кофе и отправился в отделение. Возможно в последний раз. Ни в субботу, ни в воскресенье я не дежурил, а в понедельник – все. Рапорт, обходной. Это уже не работа.

А погодка в кайф. Плевать на все, завтра рванем с Викой за город. Загорать и бездельничать.

«Иномарки» стояли на прежнем месте. Я, разумеется, ничуть не удивился. Точно угадал, Романов – птичка большого полета. А все равно в заднице детство играет, раз с ножичком балуется. Я бы на месте Захара сказал ему пару ласковых.

Мухомор был сегодня в форме. Едет в РУВД на очередное совещание. Слишком их много в последнее время. Но это не мои проблемы. Хотят – пусть совещаются.

– Кирилл, у тебя есть еще материалы? – спросил он на утренней сходке.

– Один по ножевому в ларьке. Парень, кстати, умер прошлой ночью.

Мухомор помолчал немного.

– Отправляй материал сегодня. И лучше задним числом. Что ты раньше думал? Опять из-за тебя проблемы. Уйти по человечески и то не можешь. Это же сто восьмая.

Я не стал оправдываться Мухомор со своей колокольни смотрит, я – со своей. Хотя странно. Он ведь тоже опером когда-то был, не гаишником и не охранником.

Женька незаметно подмигнул мне. Не горюй, Киря, переживем.

После сходки я пошел в дежурку. Телефонограммы о смерти Степана не поступало. Забыли, наверное, дать.

Я вернулся в кабинет и стал писать сопроводиловку в следственный отдел, чтобы отправить материал. Там возбудят очередной «глухарь», нарисуют на белых корочках номер и бросят в бездонный сейф в стопку таких же «глухарей». И никто никогда больше не откроет этих белых корочек.

А того, кто убил Степу, я через сорок минут выпущу. И ничего не могу сделать. Ничего. Разве что, приласкаю напоследок и вышвырну пинком под зад. Хотя не пинком. А вежливо. И еще прощение попрошу. Тьфу, мать их за ногу. Извините, товарищ Романов, перепутали мы что-то, напрасно вас обидели. Так что простите нас, убогих.

Н-да…

Закончив писанину, я отнес материалы в канцелярию. Во, а машинка-то уже под окнами стоит. Черный захаров-ский «Мерс». Педанты. Ровно в одиннадцать нагрянут. Что-то не хочется, мне еще раз на их рожи любоваться. Сейчас выпущу этого, пусть радуются.

Романов сидел в камере, вместе с одним из своих подель-щиков. Откинув щеколду, я с напускной деловитостью произнес:

– Сергей Валентинович, пройдемте со мной.

Романов продрал заспанные глаза. Крепко спит. Не потому что совесть чиста, а потому что знает, что отмажут. Вопрос времени.

Услышав мое обращение, он ухмыльнулся и вышел из камеры.

– Прямо по коридору, дорогу знаешь,– скомандовал я.

Романов вразвалочку покатил к моему кабинету. Там плюхнулся на стул, широко раздвинул ноги и впялился в стену.

– Надеюсь, ночь в камере повлияла на твое мнение относительно вчерашней истории? – поинтересовался я.

– Чего?

– Ножик, спрашиваю, чей?

– Откуда я знаю?

Это самое «Откуда я знаю?»