Крестовый марьяж

Под вечер дружная троица возвращалась в гарнизон. "Лань" осторожно ехала по обледеневшей, скользкой дороге. Приход первого зимнего месяца в Приморье ознаменовался легким морозцем. Из-за высокой влажности воздуха снег на земле пока долго не задерживался, через несколько часов превращаясь сначала в серо-коричневую кашицу, а затем, к ночи - в лед. Темнеть начинало рано, и Берестов ещё при выезде из Краевого центра включил дальний свет фар.

Девушка не стала делиться с мужчинами результатами долгих переговоров с матерью. Позитивные сдвиги в сознании пожилой женщины, могли и не повлечь за собой каких-то серьезных изменений в отношении личной жизни младшей дочери. Настя слишком хорошо знала упрямый норов мамы. Радоваться и давать весьма призрачную надежду Владиславу, было преждевременно...

- Вроде только недавно стояла жара, - проворчал, глядя в окно Макс, как будто вчера ходили в футболках, гостила Саша... И на тебе - опять зима, морозы... А завтра ещё и шторм обещают...

Собеседники не поддержали унылую тему. Анастасия смотрела в другую сторону, размышляя о своих близких, живущих далеко на западе страны. Владислав, вглядываясь в неровности серой дороги, думал о предстоящем, очередном вылете на задание.

До последнего, рокового взлета разведчика оставалось чуть более двенадцати часов...

Часть вторая

Гауптвахта

1

Жарким июльским днем, далеко неновая модель "Жигулей" плавно въехала на огороженную площадку, близ высокого бетонного забора и, не останавливаясь, ткнулась бампером в толстое дерево, росшее у самого бордюрного камня. Из кабины не торопясь вышли два офицера в черной морской форме и голубыми просветами на погонах. Захлопнув дверцы автомобиля, они направились к высоким металлическим воротам с красными звездами в центре. Высокий и черноволосый майор, прихрамывая и опираясь на тросточку, нес легкий портфель. Капитан в надвинутой до бровей фуражке, тащил набитую чем-то до отказа, спортивную сумку.

- Машину не свиснут?

- Желающие её оседлать - сильно пожалеют. В общении с ней нужен опыт и умение иногда обходиться без тормозов. Далеко не уедут...

- Да, уж... Наблюдал за процессом торможения, - капитан с интересом осматривал высокий периметр с витками колючей проволоки сверху, интересно, по сколько мест в тутошних "номерах"?

- Хороший вопрос... Могу гарантировать только одно: душем и солярием "профилакторий" оборудовать не успели, - отвечал мрачный майор.

Приятели стояли перед массивными воротами гауптвахты и уже минуты три жали на кнопку электрического звонка. Тишину за забором не нарушал ни единый звук.

- Твою мать... - терял терпение младший по званию офицер, - чтобы отсидеть срок - за свой счет поезжай, да ещё и пускать не хотят!

Стоящий рядом летчик стукнул пару раз левым ботинком в ворота. Гулкие удары, казалось, не расслышать было невозможно. Наконец за забором хлопнула дверь, и раздались торопливые шаги. Что-то звякнуло и лязгнуло. Сбоку - по соседству с левой массивной створкой, с противным скрипом, открылась узкая калитка. В проеме появился старшина второй статьи и, отдав честь, вопросительно смотрел на офицеров.

- Ты портье этой чертовой "гостиницы"? Места есть? - поинтересовался старший офицер.

- Вам, видимо, к дежурному... - неуверенно ответил старшина и посторонился, пропуская добровольно прибывших арестантов.

Майор прошел первым, за ним, на охраняемую территорию, вступил капитан. Калитка с тем же отвратительным звуком захлопнулась, и юный служивый с красной повязкой на рукаве поплелся следом.

Попав внутрь одноэтажного, серого здания, офицеры оказались в широком холле, служившим одновременно и помещением дежурного по гарнизонной гауптвахте. Стены были сплошь увешаны планшетами с броскими выдержками из Уставов Вооруженных Сил и Конституции. В углу, на приземистой, обшарпанной тумбочке, стоял старенький черно-белый телевизор. За письменным столом восседал моложавый старший лейтенант, увлеченно читавший толстую книгу. Завидев "гостей", он встал навстречу:

- Товарищ майор, дежурный по... - начал он, обращаясь к первому из вошедших.

- Не суетись, - остановил его пилот, - я не из комендантской службы. Отдохнуть приехали...

- А-а... понятно.

Старлей, облегченно вздохнув, снова сел. Выдвинув ящик стола, достал журнал и, полистав, нашел нужную страницу.

- Давненько нас не посещали такие постояльцы. Офицерские камеры уж с месяц пустуют... За что вас? - дежурный шарил по карманам в поисках ручки.

- Вашему шефу на ногу наступили. Я три раза, а он десять... проворчал капитан, протягивая записку об аресте.

Найдя, наконец, пропажу среди вороха бумаг на столе, старший лейтенант положил перед собой документы, привезенные офицерами, и стал заносить их данные в журнал. При этом он сокрушенно качал головой и с оттенком назидательности говорил:

- Не стоит с нашим комендантом связываться... Тем более на больные места наступать. Он таких штучек не прощает и долго потом помнит...

Майор продолжал осматривать скучное казенное заведение. Из холла вглубь здания уходили два коридора, из одного - дальнего доносились еле слышные голоса. "Ясно... Там содержатся матросы и старшины", - решил он. Рядом со столом дежурного располагался вход во второй коридорчик, видимо с офицерскими камерами. И, наконец, в боковой стене зиял широкий дверной проем в комнату с рядом топчанов. Над дверью виднелась табличка с крупными трафаретными буквами: "КАРАУЛ".

"Если бы за плечами не было опыта отсидки в более мерзких местах, подумал летчик, - это слово подошло бы, как нельзя лучше..."

- Ты мог бы нас определить в одну камеру? - спросил он вслух старлея, закончив ознакомление с интерьером "профилактория".

Дежурный, не отрываясь от бумаг, ответил:

- Ну, вообще-то вас, товарищ майор, я обязан поселить в "каюту" для старших офицеров. Но, думаю, особого греха не совершу, если капитан, свои трое суток, поживет там же.

Закончив оформление, он позвал старшину и, взяв у того связку ключей, самолично решил устроить новых "постояльцев".

- Комната свиданий, - кивнул главный страж на первую же дверь справа, лишь только они вошли в офицерский коридорчик.

"Каюты" располагались также по правой стороне узкого прохода, слева же находилась каменная каморка без окон с умывальником, следом дверь туалета. Открыв предпоследнюю камеру, старший лейтенант с едва уловимым сочувствием пробормотал:

- Вот. Ничего лучшего предложить не могу...

Представленные апартаменты восторга у приятелей не вызвали. Квадратный чуланчик три на три, с маленьким оконцем под потолком, служил воплощением аскетизма и армейской нищеты. Две солдатские кровати с тощими матрацами, две тумбочки, маленький столик и одна табуретка - все, чем могла порадовать гарнизонная гауптвахта в ближайшие дни двух "счастливчиков".

- Господи... - проворчал один из гостей, - если уж старшим офицерам уготовлены такие условия, что же можно увидеть в "номерах" для младших?

- То же самое... - отвечал дежурный, - но "каюты" рассчитаны на четверых - две кровати в два этажа...

- Великолепно...

- Так уж повелось - дверей офицерам мы не закрываем, - продолжал информировать молодой дежурный, - только когда наведывается сам комендант.

- Демократия... А в магазин отпускают?

- Нет. Гальюн напротив, умывальник рядом... Одним словом живите, только зря не разгуливайте, от греха подальше.

- Как тут с питанием? - полюбопытствовал капитан у собравшегося было отправиться восвояси старшего лейтенанта, - фрукты, надеюсь, дают свежие?

- На обед вы немного опоздали. А ужин в восемнадцать тридцать. Вам накроют в комнате свиданий... Да, и если курите, то очень аккуратно! А то и меня в соседнюю камеру упекут.

Старшина принес два комплекта постельного белья и, уходя, осторожно прикрыл дверь.

- Ну что, Владислав, - обратился к майору друг, - мечтал отдохнуть? Вот, пожалуйста! Эх, зря ты с ним связался!