Шекспир должен умереть

Я кивнул.

– Но мы пока никого не обвиняем, мы просто ищем. Я тоже надеюсь, что архив компроматов реально поможет следствию – пусть хотя бы своей смертью Питер Санин принесет пользу обществу.

Между тем время шло к обеду. Я взглянул на часы и поспешил задать инспектору еще один интересующий меня вопрос:

– А что насчет данных патологоанатома по смерти хореографа?

– Все просто и без фокусов, – инспектор вздохнул. – Зарезан ударом острого стального лезвия со спины, мгновенное попадание в сердце. Кокрелл даже не успел ничего почувствовать. А вот нож пропал бесследно. Ни на ком из допрошенных участников шоу не обнаружены следы крови, нигде не найдено ничего подобного орудию убийства. И, кстати, данные мисс Мимозин подтвердились: еще двое участников клуба «Влюбленные в Шекспира» отметили, что видели вроде бы Микки, один даже пытался его позвать, но двойник исчез, а реальный Микки объявился совсем в другом месте. Такие вот фокусы! По всему выходит, что двойник появился буквально за пару минут до начала шоу.

Я задумался.

– А когда появился профессор?

Инспектор неопределенно пожал плечами.

– Специально мы таких вопросов не задавали, но, насколько мне помнится, он устроился в тайной комнате заранее; пришел и сразу решил вздремнуть. Конечно, наличие двойника никак не вяжется с теорией, что убийца – профессор. Если он сразу сделал вид, что уснул, зачем бы ему появляться в виде двойника?

– Чтобы лишний раз отвести от себя подозрение, – быстро ответил я. – Может, он нарочно мелькал, чтобы хотя бы один человек, но заметил, что Микки «раздвоился». Таким образом, этот таинственный двойник в капюшоне снимает с профессора всякое подозрение, согласитесь.

– Соглашусь, – кивнул инспектор. – Что ж, рост и телосложение у Микки, его двойника и у профессора совпадают – средний рост, худощавое телосложение… Голову сломаешь со всей этой богемой!

Он бросил взгляд на часы.

– Все! Я отправляюсь обедать. Советую и вам хорошенько заправиться. Как, кстати, вам английская кухня?

– Превосходна! Особенно кровяные колбаски.

– В таком случае – приятного аппетита!

– И вам того же.

Мы вышли за ворота, и инспектор направился в сторону припаркованной машины, а я – к стройному силуэту, вдохновенно творящему нечто великое перед романтическим мольбертом.

Глава 24. Кража у невесты

Сразу после обеда, под чай с дивным яблочным штруделем, я рассказал Соне все последние события и наши с инспектором подозрения. Ее реакция была мгновенной:

– Да что ты говоришь! Профессор Хатвилл – хитроумный убийца? Вот никогда бы не подумала, глядя в его мечтательные глаза цвета английского неба!

И она легкомысленно рассмеялась, невольно заставив меня вздрогнуть и уставиться на нее в величайшем недоумении. Что ни говори, а я научен горьким опытом: если Соня при упоминании о постороннем мужчине начинает вдруг загадочно смеяться и отмечает цвет его глаз – жди беды. Поэтому я сурово свел брови и решительно отставил в сторону чашку чая.

– Так-так-так! Стало быть, у славного Ната глаза небесного цвета? Интересный факт. И когда же ты успела это отметить?

Она тут же скроила невинную физию, очаровательно захлопав ресничками.

– А ты полагал, у профессора черные очи? Какой ты невнимательный! Напоминаю: мы вместе ужинали, и профессор живописал нам историю удивительного открытия им неизвестного сонета Шекспира.

– А ты, как я понимаю, внезапно увлеклась сонетами Шекспира?

В ответ она лишь рассмеялась своим «фирменным» смехом, запив его глотком ароматного чая.

– Смейся, смейся, – проворчал я, мгновенно позабыв обо всех своих версиях двух убийств. – Но, кстати сказать, не советую слишком откровенно строить глазки профессору – он скоро женится на Розе, которая при первом же ревнивом подозрении намылит тебе шею. Пойти врукопашную для нее – не проблема.

Соня с улыбкой смотрела на меня, попивая чаек и уминая десерт.

– Лично я полагаю, если кто должен драться, так мужчины – за женщин. Но ни в коем случае – наоборот! Так что оставляю славного Ната твоей Розе-Мимозе – пусть пользуется, ради бога. Лично мне всего хватает: английский пленэр, таинственные убийства в средневековом стиле и влюбленный рыцарь Ален Муар-Петрухин…

Вот так. Пара милых слов – и вся моя злость в одно мгновенье бесследно испарилась, а я сидел дурак дураком, расплывшись в почти блаженной улыбке. Коварные создания эти женщины!

После обеда мы с Соней расстались – я вновь доставил ее под стену замка, а сам направился к университетскому городку. Мне не терпелось разыскать профессора и расспросить его о двух покойниках – Питере Санине и хореографе Билли Кокрелле. Я предполагал по-свойски зазвать профессора в первый попавшийся паб и за кружкой доброго пива в якобы дружеской непринужденной беседе рассекретить его истинное отношение и к первому – шантажисту и пройдохе, и ко второму – представителю нетрадиционной ориентации.

Я даже не загадывал, какие зацепки может дать мне эта беседа, тем более что с первых же шагов в дело вмешался случай в лице все той же несносной Розы-Мимозы. Я наткнулся на нее, едва ступив на территорию университета – рыжая бестия выскочила откуда-то из-за угла центрального корпуса и, едва заприметив меня, тут же рванула навстречу, без лишних слов лихо ухватив за грудки.

– Позвольте! – не выдержал я столь вольного обращения, но Мимоза по своему обыкновению не дала мне толком высказаться.

– Вот это уже настоящая наглость! – ее зычный голос просто вибрировал от негодования. – Сначала эти совершенно дурацкие попытки прибить моего жениха – словно у кого-то просто чешется кое-где от зависти и злости, – а теперь еще и это! Я готова поубивать всех, кто попадет мне под руку!

Если честно, к концу данной реплики я действительно почувствовал, что еще немного, и Мимоза начнет с меня, грешного. Потому пришлось, не мешкая, собрать все свое мужество в кулак и решительно отвести ее шальные ручки от себя подальше.

– Роза, умоляю, держи себя в руках! Убить лично меня я в любом случае не позволю, но подробно изложить мне свою проблему можешь прямо сейчас. Что же еще такое приключилось после двух поразительнейших промашек в двух художественно оформленных попытках убить твоего женишка?

Она перевела дух и, внимательно осмотрев собственные сжатые ладошки, медленно отвела их за спину. После этого ее взгляд стал гораздо более осмысленным.

– Художественно оформленных, говоришь? Надеюсь, в твоих словах нет грязного намека в мой адрес? А впрочем, мне плевать, сейчас меня приводит в бешенство простой и для кого-то, возможно, даже немного смешной факт: у меня украли свадебное платье, фату и все украшения невесты – колье из платины с сапфиром, два браслета, серьги…

Пришлось прервать этот словесный поток:

– Значит, кража. И где все это хранилось?

Она гневно вскинула на меня свои кошачьи глаза цвета золота.

– Разумеется, в моих апартаментах! У меня еще не было времени пригласить тебя к себе в гости, да и твоя мегера…

– Оставь мою мегеру в покое, – с ласковой улыбкой прервал я. – Где расположены твои апартаменты?

Она кивнула в сторону трехэтажного симпатичного домика за своей спиной.

– Вот в этом многоквартирном доме. Здесь живут преподаватели университета.

– И твой жених тоже?

Она нервно дернулась.

– Разумеется, нет! Нат принадлежит к числу местной аристократии, а потому проживает в личном особняке, куда после свадьбы перееду жить и я.

Что ж, неплохая перспектива. Я внимательно посмотрел на рассерженную подругу – раскрасневшееся лицо Мимозы выражало одновременно чисто бабскую ярость и детскую обиду девочки-подростка.

– Хорошо. И как ты узнала о краже: были какие-то следы того, что в твоей квартире кто-то побывал?

Она тут же задумалась, слегка нахмурившись.

– Да нет, собственно, никаких следов я не заметила. Я просто решила переодеться, открыла шкаф… Ну, и решила заодно полюбоваться своим платьем – оно висело в глубине шкафа в специальном футляре. Так вот – его не оказалось на месте! Это просто нонсенс! Я тут же проверила верхнюю полочку, где в отдельной коробке была упакована фата – ее тоже не было! Проверку свадебных украшений можно было не делать – шкатулка с ними стояла рядом с коробкой с фатой, а теперь полка совершенно пустая. Вообще ничего нет – вор стащил все. Повторяю: это просто нонсенс!