Королева красоты

- Вы сейчас один живете в этом доме? - спросил Мейсон.

- Да.

- Прислуга приходит?

- Каждый день.

- И вы все время дома?

- Да... Грызу науку.

- А у Элен Эддар есть ключи от дома?

- Да, конечно, ключ у нее есть, но она всегда звонит условным образом, когда приходит. Если же меня нет, открывает дверь ключом.

- А если бы ей захотелось спрятать в вашем доме какую-нибудь вещь, нашлось бы для этого подходящее место?

- Сколько угодно, - ответил Уайт.

- Вы не возражаете, если я осмотрю ваш дом?

- Я и не думала оставлять дневник здесь, мистер Мейсон, - сказала Элен Эддар.

- Я и не утверждаю это. Всего лишь задал вопрос.

Адвокат поднялся и открыл дверь в коридор, куда выходили еще две двери.

- Которая из них ваша? - спросил он молодого человека.

- Та, что справа от вас, - ответил Уайт.

Мейсон вошел в спальню, какое-то время принюхивался к воздуху, а потом прошел в туалет.

На полу стояло несколько бутылок из-под виски, ведерочко со льдом и два бокала с еще не растаявшими кубиками льда. На одном из бокалов виднелись следы помады.

- И совсем вы не занимались науками, Уайт, - сказал Мейсон, - а наслаждались чьим-то милым обществом. Когда ваша матушка позвонила в первый раз, вы выпроводили вашу подругу через черный ход, а после того, как мы вошли через парадное, она села в вашу машину и укатила.

- Вы ставите меня в неловкое положение, господин адвокат, - сказал Уайт.

- Я просто пытаюсь разобраться в деле, которое представляется мне довольно сложным, - сухо ответил Мейсон.

- Хорошо, - сказал Уайт. - Я такой же человек, как и все. Это что, противоречит закону?

- Нет, закону это не противоречит, - ответил Мейсон. - Но мне не нравятся люди, способные лгать прямо в глаза. И когда вы с необсохшим вином на губах пытались уверить меня, что целый день "грызли науку", а потом я услышал, как кто-то уезжает на вашей машине, то я сказал себе, что в этом надо разобраться.

- Теперь вы разобрались... Что дальше?

- Ничего, - ответил Мейсон. - Я просто проверил, насколько вы правдивы.

- Уайт - хороший мальчик, - вмешалась Элен Эддар. - Но у юности так много искушений, и вы не должны корить его за это. Не понимаю, о чем думают девушки!

Мейсон повернулся к Уайту:

- У вас есть адрес Агнес Берлингтон?

- Кажется, где-то был. Меня это никогда особенно не интересовало, ответил Уайт.

Мейсон внезапно схватил Уайта за плечи. Юноша попытался освободиться от крепко державших его рук.

- Оставьте меня! Я вам не солгал...

- Нет, вы лжете! - сказал Мейсон. - И своей ложью вы можете доставить много неприятностей и себе, и другим. Что она хотела?

- Денег.

- Сколько?

- Десять процентов от всего гловервиллского наследства.

- И вы пришли с ней к какой-нибудь договоренности?

- Я не знал...

- Пришли или нет?

- Да, пришли, - ответил Уайт.

- Что-нибудь было зафиксировано письменно?

- Нет, она сказала, что лучше ничего не писать, но если я попытаюсь ее обмануть, у меня будут серьезные неприятности...

- О, Господи! - вздохнул Мейсон. - Хоть бы кто-нибудь где-нибудь сказал мне правду!

- Вы и так выжали из меня всю правду, - буркнул Уайт.

- А что мне оставалось делать, если я имею дело с такой семейкой, ответил адвокат. - Вы когда-нибудь бывали у Агнес Берлингтон?

- Нет.

- И вы не знаете, где она живет?

- Она оставляла мне свой адрес - вот и все.

- А другие связи у вас с ней были?

- Что вы подразумеваете под другими связями?.. О, небо! Ведь эта женщина мне в матери годится! А мне нравятся молоденькие и хорошенькие девушки... Нет, у нас с ней были только деловые связи.

- Вы часто ее видели?

- За последний месяц только один раз. Она пришла сюда и...

- Почему вы не рассказали об этом своей матери?

- Она запретила мне делать это. Она сказала, что мать моя слишком прямолинейна и старомодна, и если сделка будет совершена через нее, то адвокаты смогут понять, в чем тут дело, и тогда ситуация будет плачевной для нас обоих. Кроме того, она дала понять, что деньги буду наследовать я, а не моя мать...

- Она сказала, о какой сумме идет речь?

- Сказала, что речь идет о миллионах.

- И вы согласились дать ей десять процентов?

- Да, согласился, учитывая...

- Учитывая что?

- Что от ее показаний зависит очень многое.

- Действуя таким образом, вы навредили бы себе еще больше, - заметил Мейсон. - Ну, а как насчет бумаги?

- Какой бумаги?

- Ну, нечто вроде договора, обязательства или соглашения, - пояснил адвокат.

- Я же говорил вам - такой бумаги нет. Она сказала, что никаких обязательств давать друг другу не будем...

- Но она должна была иметь какую-нибудь бумагу от вас, - сухо сказал Мейсон. - Она нуждалась в такой бумаге для своей защиты. Перестаньте лгать!

- Ну, записку я ей дал, - ответил Уайт, смущено глядя на свои ноги. Но это не обязательство. Это просто записка.

- И вы подписали эту записку?

- Да.

- Копия есть?

- Нет. Она сказала, что копию иметь опасно. Достаточно одного оригинала, чтобы я не мог отказаться от своего обещания. И еще она сказала, что спрячет эту записку в такое место, где ее никто не найдет.

Мейсон устало вздохнул:

- У нас был тяжелый разговор, Уайт, и за это время вы так много раз пытались мне солгать, что я...

- А вы чего ожидали? - перебил его Уайт. - Что я сразу выложу вам все о нашем соглашении? Ведь я поклялся, что никому об этом не скажу.

Мейсон повернулся к Делле Стрит:

- Думаю, мы можем ехать домой, Делла.

- А как же я? - спросила Элен Эддар.

- Вы возьмете такси и тоже поедете домой. И не будете предпринимать ничего, что можно было бы рассматривать как сокрытие вещественных доказательств. И ни в коем случае не пытайтесь поменять покрышки на своей машине. Понятно?

- Но если меня прижмут к стенке, я должна буду сознаться, что...

- Вы ни в чем не будете сознаваться, - перебил ее Мейсон. - Как только вас заберут в полицию, я разрешаю вам говорить только одно: вы не будете говорить ничего, пока не вызовут меня. А когда там появлюсь я, то скажу вам, чтобы вы вообще не давали ни письменных, ни устных показаний. Понятно?

- Мне кажется, это поставит меня в ложное положение перед общественностью.