Эта страшная и смешная игра Red Spetznaz

На такой высоте телефон обязательно должен был брать поселковую станцию.

– Добрый день, полковник, да, это я.… Хотел уточнить, есть ли у вас для меня какая-нибудь информация. Что?! Точно? Хорошо, понял, буду звонить по возможности. Да, конечно, если что-то у меня появится, то обязательно вам… Просьба, полковник, проверьте как-нибудь, без лишнего шума, где перемещался в эти дни некто Серяков, Константин. Да, рыбак, правильно…. Нет, ничего пока серьёзного, просто мои хмурые мысли. До свидания.

«Эко я вовремя взобрался на эти камушки!».

В пока ещё непонятном смятении Глеб пошагал по плоской вершине стены минут десять, раздумывая над словами полицейского полковника.

Отпечатки пальцев на ноже, которым убили Никифорыча, совпали с отпечатками на стенках ведра, которым отбивалась от своего душителя пожилая доярка в Крепостном. И это не догадки. Официальное экспертное заключение было готово ещё этим утром. Отпечатки незнакомые полицейским.

«Почему?! Тридцать километров от одного места до другого… Кто же это?».

Запахло горячей рыбой.

– Глеб! Ты где? Спускайся к нам! Картошку уже пора бросать?!

Задрав к солнцу голову, Бориска кричал в приставленные ладони.

– Я тебе брошу! Иду.

Соли было нормально, да и пену с кипящей поверхности кто-то догадливый снял вовремя.

– Чем, по-твоему, уха отличается от рыбного супа?

Бориска пожал плечами, отворачиваясь от близкого кострового жара.

– Ну, уха – это если на природе, а суп – дома, на газу.… Так, вроде.

И поморщился красным лицом.

– Вро-оде! Для настоящей ухи нужны только рыба, соль и вода. Если ты добавишь туда картошку или крупу – уже получается суп. Даже если ты готовишь эту штуку в самой, что ни на есть непроходимой тайге. Уха – это когда без излишеств, когда самое замечательное в ней – вкус только что выловленной рыбы. Бросишь сейчас туда хоть одну картошину – расстреляю! Перед лицом твоих нерусских товарищей. Понял?

– Так ведь не наедимся же, без картошки-то…

– Следи за руками и прочими действиями опытного бродяги. И никогда не останешься голодным.

Палатки уже стояли в ряд, туго обтянутые, красивые и правильные.

Около них прохаживался Тиади, и видно было, что он очень хотел попасться на глаза Глебу.

– Всё сделано как ты и просил! Проверяй нашу работу!

– Ты молодец, спасибо за помощь!

– Ну, тогда я поехал, да?

– Куда ты опять собрался?

Уже совсем не в педагогических целях капитан Глеб нахмурился.

– Ты же обещал!

Красивый бельгиец был в истерике.

– Ты обещал, что когда я тебе помогу, то я буду свободен! Мне нужно ехать – меня сегодня ждут!

– Свои обещания я помню наизусть. Их в моей жизни было немного. Таких слов я тебе никогда не говорил.

– Говорил!

Тиади взвизгнул, тряся перед лицом Глеба растопыренными пальцами.

– Стоп! Дыши глубже.

«Рано расслабился, поверил, что всё сегодня идёт хорошо…».

– Ты считаешь, что я должен сейчас отпустить тебя к твоей женщине? Так? Хорошо. А чем будут заниматься этим вечером остальные наши люди, ты не забыл? Бельгиец бурно дышал, не глядя на Глеба.

– Напомню. Сейчас будет шикарный ужин и много водки для людей, которые мне совсем незнакомы. Я останусь тут, в крепости, на целую ночь один со всей бригадой. Могут возникнуть неприятности? Вполне. Может кто-нибудь из них, а то и несколько персонажей одновременно, отправиться купаться на море? Может. Они могут захотеть поболтаться в воде, даже пьяные. Драться они между собой собираются? Я не знаю. А ты знаешь? Если что-то грустно непоправимое здесь сегодня произойдёт, и меня будут спрашивать, где во время инцидента были все остальные иностранные граждане, которых я сюда пригласил, что, по твоему мнению, я должен буду отвечать вашему консулу? Судя по твоему энергичному виду, ты имеешь приличный ответ?

– Знаешь, я тебя спрашиваю?!

Капитан Глеб в бешенстве дёрнул рукой опущенный подбородок Тиади вверх.

Тот отшатнулся, увидев перед собой ярко-синие яростные глаза.

– Ну что ты, я же всё понимаю…. Я же пошутил. Просто шутил, а ты так…

– Веселиться будешь за пределами моего обоняния. И не порти мне никогда аппетит. Уха, кажется, сегодня получилась у ребят отменная. Пошли в компанию.

Глеб обернулся.

– Запомни, приятель, но только всё правильно, чтобы опять ненароком не переврать. Будет возможность – отпущу. Время и место увольнительной определю сам, без таких вот нервных напоминаний с твоей стороны. Ясно?

Смущённо улыбаясь, но всё ещё бледный лицом Тиади кивнул исподлобья.

– Хорошо, Глеб. Не обижайся только.

– Ну и правильно! Умный мальчик.

Две длинные, сколоченные из досок, столешницы Бориска со своей командой немного кривовато, но всё-таки твёрдо установил на готовые козлы около палаток. Шустрый ирландец помогал расставлять миски и кружки на столах. Хиггинс резал хлеб, немцы одобрительно рассматривали в ящиках этикетки многочисленных водочных бутылок.

– Приступайте, я сейчас, ненадолго.

По уже знакомым ступенькам Глеб опять поднялся на крепостную стену. Включил на камне ноутбук, телефон.

Прошло всего пять минут – и он уже хохотал во всё горло, не обращая никакого внимания на встревоженные лица там, внизу, на песке.

Опять в ладони закричал в его высь Бориска.

– Тебя что, пчела укусила?!

– Поднимись на секунду сюда, посмотри сам!

Не отрываясь от экрана компьютера, и всё ещё дрожа от смеха, Глеб принялся набирать номер телефона Сашки.

Последние минуты отчётной видеосъёмки сегодняшнего дня порадовали. Он успел придирчиво отметить, что ребята продвинули шлюпку к самой середине берега, что крупные планы выбраны на этот раз на удивление грамотно, Сашка выглядел устало, но очень уверенно.

«А это ещё откуда…?!».

– Привет, это я! Ты где козу взял?

Красное закатное солнце – и на шикарной перспективе широкого смуглого пляжа – загорелый, голый по пояс парень, задумчиво глядя в пространство, нежно обнимает ласковую белую козочку со светлыми глазами.

– В посёлке? А зачем?! Как дотащил? Как это – на мотоцикле?!

Он хорошо знал и всегда помнил эти вроде бы ленивые, ничего не значащие нотки в голосе сына. Но скрытая мальчишеская гордость, желание услышать похвалу…! Понятно, сам такой.

Слушая флегматичный рассказ Сашки о том, как он вёз через весь длинный лес на бензобаке мотоцикла козу, как она шарахнула его копытом по уху, как пришлось её уговаривать, Глеб нукал, такал, а сам продолжал втихую давиться хохотом.

– А зачем?!

«Вот ведь чертёнок!? Вот как без меня придумал!».

Да он бы сам, случись при нём такая оказия, вставил бы в кадр козу! Совсем, как по книге! Как у настоящего Робинзона!

Ещё одна замечательная, но неофициальная, не вошедшая в отчёт фотография: присев, Ализе кормит крохотную козочку молоком из миски.

«Черняночка и беляночка. И обе при этом такие грациозные…».

Запыхавшись на ступеньках, Бориска не выпускал из руки большую столовую ложку.

– Чего ты так радостно смеёшься-то? Это кто? Сын твой, да? Там, на съёмках?

Капитан Глеб нетерпеливо махнул ему и продолжил говорить по телефону.

– Не ври, что это похищение произошло случайно. Да, понимаю.… Слушай, животинку срочно верни на берег, в посёлок, откуда и умыкнул. Купи конфет хозяйке, карамелек хороших… Старушку, кажется, звать Клавдия Егоровна. Да, точно… Ладно, от моего имени. А так ты придумал с козой классно! Видеоряд шикарный получился!

– Чего он там натворил?

Песок в багаже был ни к чему. Глеб обмахнул низ компьютера и застегнул молнию на сумке.

– Не хочет сам объясняться перед владелицей, у которой взял в плен козу. Боится репрессий. Пошли.

Со второго уровня ступенек уже были видны рассевшиеся за столами труженики. Никто ничего не ел, тарелки были ещё дисциплинированно пусты. Немцы держали в руках ложки и краюхи хлеба.