Охота

— Верно. Я имею в виду, мы давно знаем друг друга. Тут все однокашники, кроме вас с Тойнби. Однако в отношении Дома все не так просто. Не исключено, что он гораздо сложнее, чем ты полагаешь.

— Копаться в душах людей — твоя работа. Скажу одно: никогда не уличал его во лжи. По-моему, он всегда говорит то, что думает.

— Ты вовсе не обязан защищаться. Я только хотел обратить твое внимание вот на что — часто от наших глаз ускользают нюансы: некий колорит, скрытые амбиции.

Разговор принял совершенно неожиданный для меня оборот. Я сбит с толку. Искренне не понимаю, на что намекает Габби. Если только он вообще на что-то намекает.

— Послушай, — говорю ему, шагая рядом по тихому лесу, — давай заключим перемирие. Признаю: с восхвалением рабочего класса у меня перебор, я вас просто утомил критикой нравов высших слоев общества. Только и вы хороши — относились ко мне как к мелкому хулигану. Ну, позабавились — и хватит. Пора перейти на новую стадию.

— Почему бы нет? — согласился он, криво улыбаясь. Помолчали. Потом Габби опять заговорил: — Ранее ты упомянул какие-то события в прошлом, воспоминания о которых гнетут тебя. Ты хотел бы от них избавиться. Ни в коем случае не хочу оказывать на тебя давление, но если нужно… поговорить, то теперь как раз подходящее время. Хотя можешь бежать наперегонки с Ангусом и Луи, чтобы первым ворваться в паб.

Когда я успел сообщить ему так много о своем прошлом? Мне казалось, я соблюдал осторожность. Не мог отделаться от чувства, что Габби каким-то образом видит меня насквозь, читает мои мысли и интуитивно догадывается о случае в Тунисе.

— Пожалуй, нет. Пусть они соревнуются между собой. Что касается разговора о… всяком таком. Не знаю. Кого из нас не преследуют призраки и демоны прошлого? Приходится как-то уживаться с ними.

— Ты так считаешь? А что, если фантомы вдруг окажутся реальнее окружающих тебя людей? Чем больше ты стараешься избавиться от них, тем сильнее они становятся. Крепнет разрушительная энергия, а старая душевная рана никак не оставляет тебя в покое. Поверь, это не предвещает ничего хорошего. Наш добрый друг лейтенант Симпсон говорит: чтобы произвести взрыв, потребуется взрывчатое вещество и соответствующий контейнер. Если убрать содержимое, получится не взрыв, а пшик. Прости. Моя версия может показаться весьма вульгарной.

— Ты вроде допускаешь, что… призраки становятся безобидными, оказавшись на свободе. Где же гарантия? А если они… ну, не знаю… настоящие монстры, которых следует держать взаперти? На каждое Чудовище, томящееся по Красавице, любовь которой вновь превратит его в прекрасного принца, найдется могучий и ужасный Минотавр, поджидающий в лабиринте.

Произнеся эти слова, я вдруг осознал, что в Габби есть что-то от Минотавра: он массивный, у него мускулистая шея. Однако тотчас поспешил отделаться от этого образа, ибо Минотавр символизирует грубое звериное начало в человеке, а Габби — интеллектуал и целитель.

— Вижу, ты любишь сказки, — заметил он.

— Всему виной это место. Не каждые выходные приходится проводить в старом замке, спрятанном в заколдованном лесу. К тому же здесь есть принцесса.

— Полагаю, ты имеешь в виду очаровательную Суфи, а не ее энергичную, но менее романтичную подружку.

— Суфи — определенно потрясающая девушка, только очень юная. Почти девочка.

— Судя по тому, что говорит Доминик, ей, кажется, угрожает опасность.

— Что?

— Не тревожься. Ты слишком бурно реагируешь на совершенно безобидные заявления. Я лишь хотел сказать, что слышал от Дома о твоих подвигах. Эта история с его сестрой…

— Ах, сестра. Да, тут нечем гордиться. Впрочем, она оставила свой, так сказать, отпечаток.

Я прикоснулся к шраму на лбу.

— Нам всем есть чего стыдиться, — проговорил Габби, — но кто из настоящих мужчин с горячей кровью будет возражать против репутации повесы?

Он испытывал меня, пытаясь проникнуть в мое прошлое. Леденящий страх уже охватывал меня, но тут деревья стали заметно редеть. Лес кончался. Я с улюлюканьем бросился вперед, к свету. Обогнал всех и поравнялся с Нэшем и Симпсоном там, где начиналось поле. Чемпионом по бегу, впрочем, оказался Монти, который оторвался ото всех и с подозрением присматривался к незнакомой местности.

Не знаю, что я ожидал увидеть, выйдя из леса, но только не коров. И вот пожалуйста! Буренки стоят и смотрят на нас без тени любопытства. Неожиданно заработали сразу пять сотовых телефонов. Раздались «Ла бамба», Бах и множество различных шумов. Дом, Тойнби, Нэш, Бланден и Симпсон полезли по карманам в поисках своих игрушек, а Монти принялся лаять.

— Мы вновь в зоне досягаемости сигнала, — улыбнулся Габби.

— Принимаются только СМС и голосовая почта, — угрюмо заметил Бланден. — Сообщения идут одно за другим. Проблемы в моем избирательном округе: некому снять кошек с деревьев, беднякам не хотят делать операции. Что за великолепная жизнь у члена парламента!

— У меня идея, — сказал Габби. — Почему бы не отдать кому-нибудь мобильники и отключиться от бредовой реальности? Пусть Дом на время заберет телефоны. В долине от них никакого толка, а на возвышенности у нас и без того найдутся занятия.

— Отличная мысль, — одобрил Дом. — Сдавайте сотовые, ребята. Хватит, завязывайте. Наши родные и близкие в курсе, что на эти выходные мы исчезли с карты Земли. Не позволим втянуть себя в постылую обыденность.

Никто особенно не протестовал. Дом даже обыскал меня, когда я сказал, что прибыл без «оружия».

Пошли дальше. Коровы стали проявлять инициативу и двинулись в нашу сторону, полагая найти у нас корм. Монти путался под ногами и порой рычал. Тропа перешла в проложенную трактором колею у самой кромки поля, среди пожелтевшей травы. Печальные буренки брели за нами. Судя по искрам, вспыхивающим в их красивых глупых глазах, они все еще надеялись, что мы достанем из-под пальто груды вожделенных овощей.

— Вы знаете, — обратился к нам Нэш, — коровы ежегодно затаптывают до смерти двадцать человек.

Он замычал, чтобы привлечь внимание грустных животных и, к моей неописуемой радости, наступил на коровью лепешку.

— Всегда около двадцати? — спросил я. — Какая-то странная регулярность. Может быть, по достижении этой цифры подсчет заканчивается? Или, если в первом полугодии не набирается нужное количество жертв, начинается охота на людей, отдыхающих в сельской местности? Не исключены рейды в пригороды с целью замочить какое-то количество садовников.

— Ха-ха! Приводятся просто средние статистические данные. Сам слышал по радио. А ты, кстати, уже утомил.

Наконец мы вышли на нормальное шоссе с бетонным покрытием. Через двадцать минут стали попадаться уродливые домики красного кирпича, определенно перенесенные сюда НЛО из сельского района под городом Лидс и сброшенные здесь с целью мистификации коров. На одной дорожке перед мрачным коттеджем человек с картофельным цветом лица, сидя на корточках, в упор пялился на мотор автомобиля «форд-эскорт». Из кармана его штанов торчала длинная ручка молотка. При нашем приближении он прервал свои наблюдения, медленно поднялся на ноги, плюнул и кивнул нам. Родди радостно пожелал ему доброго утра. Потом посмотрел на часы, извинился и в самой любезной манере, будто обращался к коллеге по палате общин, сказал: «Добрый день».

— Как много путешествующих автостопом туристов похоронено в его дворе? — осведомился Майк, после того как мы благополучно миновали домик.

— Пока нас встречают не слишком приветливо, — заметил Дом. — Наверное, местные жители утратили искусство сооружения крыш из соломы или производства колес. И все такое прочее. Теперь скучают. Единственное развлечение — игра бинго!

— Лишь бы тут нашелся паб, — сказал я.

— Паб-то здесь есть, — заверил Габби. — Разве мог я вас подвести? Просто не способен на такое.

Честно говоря, все уже жаждали выпить после столь продолжительной и утомительной прогулки.

В центре деревни ко мне вернулось ощущение необычности происходящего. Нет ли тут вмешательства потусторонних сил? Соломенными крышами и не пахнет. Дома каменные и покрыты шифером. Наличествует церковь. Именно такую вы ожидаете увидеть в подобном местечке. Простая саксонская постройка, тем не менее в ней чувствуется дыхание столетий. Так и слышатся стоны прихожан, молящих Всевышнего согреть холодной зимой, послать обильный урожай, чтобы они не умерли от голода, и взять к себе на небеса после смерти. На улице полно народа, то и дело туда-сюда проезжают автомобили, детишки дразнятся и гоняются друг за дружкой. Вот универмаг и действующее почтовое отделение.