У судьбы другое имя

– Колеса прямо поставь! Да не влево крути – выравнивай!

Только как с водительского места поймешь, прямо колеса стоят или нет?

А какой-то ехидна громче всех крикнул:

– Или по звуку паркуйся!

Зоя совсем уже была готова расплакаться, но тут к ней мужчина подошел. Прежде она его не встречала. Взрослый, если не сказать старый – лет сорока, слегка помятый, волосы редеют. Но лицо дружелюбное. Наклонился к окошку, сочувственно предложил:

– Хочешь, заеду?

– Нет, – упрямо покачала головой Зоя, – я сама.

– Тогда перестань дергаться, – спокойно произнес советчик. – Открой все окна и слушай меня. Сейчас руль чуть-чуть влево, вперед… Стоп. Включай заднюю, пошла… Хорош. Опять вперед…

Командовал он тихим голосом, но уверенно, понятно. Минуты не прошло – машина встала, как надо. А Зоя выключила наконец зажигание и устало откинулась на сиденье.

– Идеально, – похвалил помощник.

Издевается, что ли?

Она подозрительно взглянула на мужчину, однако насмешки в его глазах не увидела. Хотя на крыльце неприкрыто ржали. И радовались, что есть теперь, с кого за любую царапину на машине спрашивать – с нее, девушки из шестьдесят третьего офиса.

– Не слушай их. Парковка тяжелее всего дается, особенно женщинам. Привыкнешь, – утешил мужчина. И, уважительно коснувшись крыла новенькой «девятки», спросил: – Двигатель – полтора литра?

– Ага, – кивнула Зоя.

Напряжение отпустило ее. Но ставить машину на злосчастной площадке, на потеху насмешникам, она больше никогда не будет. Необязательно гордо подруливать к самому офису. Лучше уж немного пешком пройтись – зато припарковаться, где места полно.

– Спасибо вам. – Зоя тепло улыбнулась своему спасителю.

– Красивым девушкам – всегда пожалуйста! – мгновенно откликнулся тот.

Зоя про себя усмехнулась: классический, как учит наука реклама, хало-эффект. Раз на хорошей машине прибыла – значит, и сама в красавицы попала. Понятно, что неправда, но все равно приятно.

А добровольный помощник не отставал. Дождался, пока Зоя запрет автомобиль, и задал новый вопрос:

– Ты здесь работаешь? В какой фирме?

– В рекламном агентстве, – скромно ответствовала она.

– А кем?

– Ну… вообще-то я директор.

– Сильно! – оценил мужичок. И почему-то погрустнел.

– А вы кем работаете? – решила поддержать беседу девушка.

– Как и все, менеджером, – отмахнулся тот. Но подробнее распространяться не стал.

«Видно, похвастаться нечем», – холодно подумала Зоя. И тут же устыдилась. Тоже мне, директриса на новой «девятке»! Еще год назад сама копейки пересчитывала.

А с языка вдруг сорвалось:

– Хотите чаю?

Ее, правда, в офисе гора дел ждет и, по-хорошему, нужно немедленно на телефон садиться, но почему-то жаль было просто еще раз поблагодарить его и расстаться – навсегда.

Хотя Лютик бы, конечно, припечатала: «Вообще неликвид. Дед. Неудачник. Джинсы обтерханные. Да еще и обручальное кольцо».

Ну, и плевать. Зато машину ей сберег. К тому же было в его глазах нечто особенное.

…Зоя никогда не предъявляла слишком строгих требований к мужчинам. Это Лютик могла себе позволить носом вертеть: чтоб обязательно москвич, фигура спортивная, образование, чувство юмора и прочая и прочая. У симпатичных, уверенных в себе блондинок всегда запросы запредельные. А у скромницы Зои единственное ограничение имелось – чтобы кавалер не женат был. Мама чуть не с детства ее накручивала: подобные экземпляры – самый бесперспективный материал. Все время держат тебя на коротком поводке, то приближают к себе, то отдаляют, обещают, клянутся… Но из семей все равно никогда не уходят.

И надо же такому случиться… Она не совсем голову потеряла, конечно, но каждый раз, когда новый знакомый отворял дверь ее офиса, губы сами собой растягивались в счастливой улыбке.

«Забудь его, глупая! – приказывала себе Зоя. – Ему сорок лет. Он женат, у него двое детей. Разводиться не собирается. Выпивает. Живет в Подмосковье. Да и в бизнесе – основной, по нынешним временам, показатель преуспеяния – не особо состоялся…» Сам Василий (так нового знакомого звали) о своей карьере рассказывал мало: окончил технический вуз. Скучал в КБ. За десять лет с трудом до руководителя группы дорос. А потом перестройка подоспела, родное бюро зачахло, платить перестали. Чтобы прокормить семью, хватался за любые подработки. Сейчас решил рыбой заняться.

Зоя не поленилась. Заглянула к соседям, производителям соленых семг и копченых угрей. Мимолетно поинтересовалась: что за человек Вася?

– Да обычный человек, оптовик мелкий, – ответили ей. – Берет небольшие партии, платит вовремя.

Размаха, поняла девушка, никакого. За товаром всегда сам приезжает. И грузит упаковки с рыбой в старенькую «шестерку» тоже сам, хотя иные оптовики за год до штата грузчиков и нескольких собственных рефрижераторов поднимались.

– Не выгодно, что ли, семгой торговать? – однажды спросила Зоя у Василия.

А тот улыбнулся смущенно:

– Может, в Москве и выгодно. А я рыбу к себе в Подольск вожу. В магазины сдаю на реализацию. У нас городок бедный, деликатесы мало покупают.

– А ты попробуй с ресторанами договориться, – посоветовала девушка. – Они с удовольствием будут брать, особенно с доставкой!

На долю секунды, ей показалось, в глазах мужчины вспыхнул интерес, азарт. И Зоя продолжила фантазировать:

– Во всех ресторанах в меню обязательно рыбная нарезка имеется. Килограммов тридцать в день, думаю, уходит, если место раскрученное.

Однако Василий лишь вздохнул:

– У нас в Подольске все кабаки джигиты держат. А с ними попробуй свяжись – сам останешься без штанов!

Но Зоя не сдалась, новую идею выдвинула:

– Тогда собственный ларек открой. Всех затрат – аренда, зарплата продавцу да холодильник. Повесь на нем плакат: «Самая свежая семга в городе», – очереди будут выстраиваться!

Вася, ей показалось, задумался. Но когда в следующий раз встретились, отчитался: он выяснил, все проходные точки в Подольске давно поделены между теми же кавказцами, и чужака они в свои ряды не пустят. Да и вообще, рыба – продукт капризный. Электричество в городке вырубилось – товар протух. Чистые убытки.

– Ну, почему сразу убытки? – улыбнулась Зоя. – Если семга слегка с душком, ее тоже пристроить можно. Мне в рыбной фирме рассказывали. Клеишь на упаковку стикер: «подкопченная». Или – «с дымком». Ну, и скидку небольшую даешь. Люди берут – и не жалуются.

– Остроумно, – оценил Василий. И твердо добавил: – Но я так не смогу.

«Ну, и дурак!» – едва не вырвалось у нее.

А мужчина внимательно взглянул на девушку и с пафосом произнес:

– Времена, что сейчас на дворе, преходящи. А честь – вечна.

– Слушай, сколько тебе лет? – рассердилась Зоя. – Как мальчишка рассуждаешь, ей-богу! О чести он печется… Вот только скажи: лично с тобой по совести часто поступали? Особенно государство наше. Вон, мама моя тоже честная: с восемнадцати лет добросовестно пашет на двух работах. И что? В отпуск последний раз пять лет назад ездила. Пальто зимнее девять лет носит.

– Зато спит спокойно, – пожал плечами Василий.

– Ничего она не спит! Потому что ночами еще и по хозяйству крутится. А с шести утра подъезд идет мыть. Я ей говорю: «Зачем? Зарабатываю ведь немало, и дальше еще лучше будет». А она мне: «А вдруг нет? Надо на черный день откладывать!» Будто раньше не откладывала – по сто рублей в год, мне к свадьбе. И где теперь те деньги? Превратились в два гроша… Не копить надо и не надеяться на лучшее, а хватать, хапать, пока есть возможность!

– Хапуга ты моя… – тепло улыбнулся Василий.

И гнев ее сразу же угас.

– Твоя? – лукаво произнесла Зоя.

А он дотронулся до ее руки – по телу будто ток пробежал. И произнес:

– Поговорю с тобой – и сразу жить хочется.

Мама бы сказала: классический пример. Стареющий мужчина прилепился к молодой девчонке. Питается ее энергией. Гнать его – и забыть. Балласт.

Только ей и самой после чаепитий и разговоров с Василием легче жить становилось. Словно прикасалась к надежному, незыблемому… Да и соблазнять ее мужчина не пытался. Просто сидели в соседних креслах, попивали чай, кофе. Разговоры вели. Если про бизнес или про политику – часто спорили. Когда Вася анекдоты рассказывал, байки травил (в них мастак был непревзойденный), Зоя хохотала заливисто. Ну а что в воздухе словно искры летали – оба предпочитали не замечать.