Город солнца

— Нет, конечно.

— Кто вы?

— А вы как думаете?

Музыка смолкла, и танцовщица принялась собирать деньги, которые подвыпившая публика набросала на сцену. Присев в очередной раз, чтобы поднять двадцатку Бера, она ему улыбнулась. Он улыбнулся в ответ, и танцовщица ушла.

— Так вы из полиции?

Детектив пожал плечами, а затем как бы приветственно махнул рукой Полу, послушно сидевшему возле бара. Тот приподнял бокал с виски и подмигнул. Официантка внимательно следила за происходящим. Пол был просто ярким олицетворением полицейского в штатском.

— Пожалуйста, пересядьте задругой столик, я не буду вас обслуживать, — бросила официантка и поспешила уйти.

Бер не пошевелился. Пол жестом спросил, не нужно ли ему подойти, но сыщик отрицательно покачал головой. Вскоре рядом со столиком Бера появилась белокурая танцовщица, которая недавно закончила выступление. Сейчас на ней поверх откровенного нижнего белья был надет пеньюар бледно-лилового цвета. Вблизи она казалась гораздо моложе.

— Хочешь, я станцую на столе, здоровяк?

— Нет, дорогуша.

— Может, тогда купишь мне выпить?

Бер ногой пододвинул ей стул. Танцовщица присела.

— Конечно, только вот официантка куда-то запропастилась.

Та непонимающе захлопала ресницами и обвела глазами зал, потом помахала бармену.

— Не возражаете? — Девушка доставала из крохотной сумочки пачку «Капри».

— Нисколько. Расскажи-ка мне о Тэде Форде. — В ее глазах промелькнуло беспокойство, но не страх. При этом она не сделала попытки встать и уйти. Конечно, ей, как и официантке, приказали не болтать. Но она была лет на десять ее моложе и поэтому чувствовала себя в клубе более уверенно. Положив ногу на ногу, она прикрыла краем пеньюара багрово-желтый синяк, который был заметен, несмотря на бронзовый загар. — Я знаю, что вам велели молчать, — добавил Бер и протянул ей еще двадцать долларов. Танцовщица быстро убрала их в сумочку вместе с сигаретами.

— Что вы хотите узнать? Парень был неудачником, который плохо кончил.

— Да, — согласился сыщик. — А с кем он здесь общался? Друзья, знакомые…

— Я работаю здесь всего два месяца, так что не знаю, красавчик.

— Ну хоть что-нибудь…

— Ничего, — ответила девушка, неожиданно разочаровывая его. Он терпеливо ждал. — Знаете, кто может вам помочь?

— Кто?

— Бренди.

— Она танцовщица?

— Точно.

— А ее настоящее имя?

— Мишель Джинель.

— Ты можешь провести меня за сцену?

Она рассмеялась.

— Ну, это вопрос на шестьдесят четыре доллара, как говаривал мой папаша. Я здесь без году неделя, а слышала его уже много раз. — Бер ждал. — Все равно ее здесь нет.

— Нет? А где же она?

— Не появляется последние несколько недель. Но Тэд просто слюной исходил. Ходил за ней как собачонка.

— Интересно. Между ними что-то было?

Эта реплика страшно ее развеселила. Похоже, Мишель Джинель была женщиной с принципами.

— Ха-ха-ха. Нет. Мишель считает, что за минуту в браке можно получить больше, чем здесь — за всю жизнь. Она и меня этому научила. Так что я не думаю, что Тэду что-то светило, если вы меня понимаете.

— Понимаю, — сказал сыщик.

К столику подошел бармен с маленькой бутылкой испанского шампанского. Он поставил перед девушкой бокал из искусственного хрусталя и начал открывать бутылку.

— Шестьдесят долларов, — буркнул бармен. — Записать на счет?

Бер жестом остановил его:

— Подожди открывать, сынок.

Бармен нахмурился, бросил сердитый взгляд на девушку и ретировался.

— Ты чего?! — возмутилась девица.

— Где мне найти Мишель? — уже требовательно спросил Бер.

Стриптизерша с издевкой ухмыльнулась, пытаясь казаться дурной, но опыта для этого у нее было маловато.

— А ну говори! — рявкнул сыщик.

— Она живет в таунхаусе за Каунти-лайн-роуд. Это все, что я знаю. — Девушка, в мгновение ока превратившаяся в испуганного ребенка, явно хотела побыстрее закончить неприятный разговор.

Бер встал, собираясь уходить.

— Ты все-таки поговорила со мной. Ты что, не боишься Руди? — поинтересовался он.

— А чего мне его бояться?

Она развела руки в стороны, демонстрируя сто восемьдесят сантиметров роста и девятнадцать лет своего едва прикрытого одеждой тела. Действительно, чего? Бер подал знак Полу и быстро пошел к двери.

В машине, по пути к Каунти-лайн-роуд, Бер набрал номер по сотовому.

— Привет, Бобби, — начал Бер, — можешь пробить домашний адрес? Зовут вроде Мишель Джинель, где-то в районе Каунти-лайн. — Ожидая ответа, он пояснил Полу: — Мой коллега. Сидит за компьютером день и ночь. Мы помогаем друг другу. — Ага. Отлично. Спасибо, Бобби. — Бер немного изменил курс.

Пол сидел молча. Было видно, что он хочет о чем-то спросить, но сдерживается. Беру это понравилось, и он решил в качестве поощрения кое-что Полу рассказать:

— Мы сейчас едем к одной девушке, танцовщице из клуба. Она знала парня, который работал там вышибалой. Возможно, он причастен к исчезновению вашего сына.

— Работал?

— Да. — Бер решил, что и так сказал слишком много на первый раз.

«Живот уже заметен. Ох, Мишель», — вздохнула она, поворачиваясь перед зеркалом. Осмотрев себя со всех сторон, заглянула в свои глаза. Там тоже ничего хорошего. Да, лицо не первой свежести. Двадцать четыре года — не двадцать один, к тому же Бренди знала, в чем причина. Она целый день плохо себя чувствовала, и это продолжалось уже неделю. Ощущение постоянной усталости и тошнота. Все понятно. Проклятый Руди. Хотя, конечно, она и сама виновата. У Руди классное тело, хорошая машина, но вот с деньгами у него не очень. К тому же он не джентльмен. Вот что случается, когда нарушаешь свое же собственное правило: на работе никакого секса.

Она сидела за кухонным столом и вертела в руках пачку «Меритс». Ей очень хотелось закурить и глотнуть пива — в холодильнике три банки «Курс лайт», — но она сдержалась. Надо принять таблетку, которая быстро решит ее проблему. Это проще, чем операция. Она никак не могла принять решение, все утро промучилась. Вот и день уже близится к концу. Да, другого выхода нет. Все равно несколько недель после того, как это произошло, она пила и курила. Что бы там ни было внутри ее, оно уже достаточно настрадалось от табачного дыма в ее легких и от алкоголя в крови.

Она провела рукой по волосам, ощутив их мягкость, и тут зазвонил телефон. Ее первой мыслью было взять трубку, но Бренди решила этого не делать. Скорее всего кто-то из клуба или мать, а она не хотела сейчас ни с кем разговаривать. С матерью она не общалась уже год, после того как призналась, что работает в клубе не официанткой, а танцовщицей. Ее мать ужаснулась, но моральные принципы тут ни при чем: просто она боится жизни и больше озабочена тем, чего нельзя делать, а не наоборот. Бренди весь этот негатив сейчас совсем ни к чему. С Руди или девчонками из клуба тоже не поговоришь. Думать о работе ей не хотелось, а уж тем более решать, в какую смену выходить. После того что случилось с Тэдом, она задумалась о переходе в другой клуб. Вокруг «Голден леди» образовалась плохая аура. Девушка вздрогнула, у нее возникло ощущение, будто на ее голые плечи набросили холодное влажное полотенце. Какая-то липкая тяжесть давила на нее.

Телефон перестал звонить, на мгновение в квартире наступила тишина, но тут же раздался стук в дверь. В глазок она увидела двух типов. Тот, что поздоровее, спросил, здесь ли проживает Мишель Джинель. «Полиция», — подумала девушка. Днем двое полицейских уже приходили к ней. Их интересовало, не конфликтовал ли Тэд с кем-нибудь в клубе, были ли у него враги. Она открыла дверь.

— Мы хотим поговорить с вами о Тэде Форде.

Бренди пригласила их войти, и Пол с Бером двинулись за ней по узкому коридору в гостиную. Грациозность ее движений нельзя было не заметить. В квартире оказалось холодно, обогреватель из экономии работал не на полную мощность. Девушка была в спортивных брюках и старенькой футболке, сквозь которую проступали соски. Волосы Бренди собрала в конский хвост и, несмотря на отсутствие макияжа и темные круги под глазами, выглядела потрясающе: полные губы, задумчивый взгляд, под одеждой угадывались пышные формы. В ней чувствовалась особая энергия, которая свойственна очень красивым женщинам. У Пола она вызвала ассоциацию со свежим, только что разрезанным апельсином, лежащим на ладони вселенной. Когда-то и Кэрол была такой. Девушка жестом указала им на диван, а сама забралась с ногами в кожаное кресло. В углу комнаты работал огромный телевизор с выключенным звуком. Рядом располагалась самая большая коллекция компакт-дисков, которую Пол когда-либо видел. Они были сложены стопками возле телевизора. Он посмотрел вокруг. Пол никогда не был в таких домах. Таунхаус, казалось, протянулся на несколько километров. Снаружи блоки были вертикально обшиты серовато-коричневой доской и закрыты нависающими черными крышами, так что при плохом освещении улиц и беспорядочной нумерации домов они могли бы разыскивать ее дверь несколько часов. Раньше он думал, что в таких домах живут правительственные чиновники, программисты и корпоративные менеджеры. Как оказалось, еще и исполнительницы экзотических танцев. Квартиры в таунхаусах просторные, в каждой по две-три спальни, но живут в них, как правило, только одинокие люди. На газонах здесь не валяются велосипеды или игрушки, не видно баскетбольных колец или нескольких автомобилей, припаркованных у одного блока, — ничего, что указывало бы на большие семьи. Может быть, и ему предстоит доживать свою жизнь в таком вот доме — надломленному, разведенному продавцу страховок.