В этом нет сомнения

ванной, подошел к кровати, потом повернулся и взглянул на него.

Невольно я почувствовал удовлетворение, когда увидел промелькнувший в его глазах испуг. Внимательно посмотрев на меня, он сказал:

- Очень хорошо...

Он повернулся к Маззо, который стоял в проеме двери.

- Ну, мы пошли, - сказал он и вышел из комнаты.

- Я же сказал тебе, Джерри, - заговорил Маззо, - что это здорово!

Я не пошевелился, только посмотрел ему в глаза.

- Это всего лишь рекомендация, Маззо, - заговорил я конфиденциальным тоном, - но не будет ли безопаснее, если отныне и впредь ты станешь называть меня мистером Фергюсоном, а не Джерри?

Он даже подпрыгнул.

- Что это ты себе вообразил? Послушай, приятель, ты не босс! Я не стану называть тебя мистером Фергюсоном! Это ты будешь делать то, что я буду тебе говорить! Вот так!

- Ты назовешь меня Джерри или приятелем, Маззо, - сказал я, - а кто-нибудь это услышит, и мы с тобой сядем в лужу. Я - мистер Фергюсон, и делаю то, что ты мне говоришь, но называть меня лучше мистером Фергюсоном.

Он потер голову своими огромными ручищами и задумался. Я почти слышал, как скрипели от напряжения его мозги. Наконец он кивнул.

- Да-а, ты говоришь дело. Потом он усмехнулся.

- О'кей, мистер Фергюсон. Пошли!

Выходя из комнаты, я еще не сознавал, что крошечное семечко в моем мозгу стало прорастать.

Я прошел следом за Маззо по широкой лестнице в ярко освещенный вестибюль.

Харриет Фергюсон с неизменным пуделем на руках стояла на пороге центральной гостиной.

Дюрант с портфелем в руках - возле парадной лестницы.

Маззо отошел в сторону, - Проходите, мистер Фергюсон, - сказал он почтительно. Я пошел мимо него по лестнице и, видя, что старая женщина наблюдает за нами, задержался у последней ступеньки и прямо посмотрел на нее. Я слышал, как она затаила дыхание. Я улыбнулся ей. Улыбка получилась вымученной из-за маски, но все же это была улыбка.

- Фантастично! - воскликнула она, посмотрев на Дюранта.

- Да, - согласился он. - Пора выходить. Маззо незаметно мне кивнул. Я захромал вперед и приблизился к старой даме.

- Мадам, - сказал я, - надеюсь, что вы удовлетворены?

- Вы могли бы быть моим сыном, - сказала она, и я заметил слезы на ее глазах.

- Это было бы для меня счастьем, - сказал я, припомнив сыгранную мной сцену в каком-то душещипательном фильме тридцатых годов, приподнял ее руку и погладил своими губами.

Отвернувшись, я захромал к Дюранту, который наблюдал за этой сценой с таким же кислым видом, какой я наблюдал не раз у режиссеров, когда пытался украсть сценку у героя.

Снаружи, в сгущающихся сумерках, поблескивал "ролле". Шофер-японец услужливо распахнул дверцу.

Первым сел Дюрант, я - следом за ним. Маззо устроился рядом с шофером.

Когда мы выехали на шоссе, Дюрант сказал:

- Когда мы приедем в аэропорт, Стивенс, нас будет ожидать пресса. Приблизиться к нам они не смогут, но там они, конечно, будут. Мы полетим на самолете корпорации. Вы будете делать