Гибель "Эстонии" (СИ)

- Об этих русских пусть заботится Россия, - меланхолично заметил Стромберг, краем глаза наблюдая за реакцией Кыйвсаара. - Ведь после того, что они сделали с вами и вашей страной, вы должны их ненавидеть. На вашем месте я только так к ним и относился бы.

Ненависть к русским... Нет, у Яаануса её не было. Была зябкая, неодолимая неприязнь. И неверие всему русскому и всему, что от русских исходило. Допустим, судьба его родителей, судьба тысяч и тысяч эстонцев результат государственной политики; преступная, бесчеловечная, она формулировалась и руководилась одним человеком, который не был русским. Но у него лично уже после университета была любовь, которой он отдал себя всего без остатка. Псковская красавица Алена Дымова, преподавательница русского языка и литературы, восторгавшаяся его творческими порывами и планами, прожила с ним в мире и согласии пять месяцев и ушла к его лучшему другу, актеру Эстонского драмтеатра Эдгару Таммеру. "Любовная лодка разбилась о быт", - полупечально, полувесело процитировала она поэта, показав рукой на убогую мебель арендованной комнатушки. От горя Яаанус онемел. Где ему было тягаться с Эдгаром, сыном начальника таллинского пищеторга. Одно он твердо усвоил после такого предательства: жестокость и коварство составляют неотъемлемые черты русского характера.

- Ненавидеть? Нет. Но сознавать постоянно исходящую от них опасность да, это я сознаю в полной мере.

- У нас с ними старые счеты, - Стромберг погладил этикетку на бутылке, бросил взгляд на ресторанную эстраду, с которой чернокожая певица томно исполняла "Очи черные". - Со времен Карла XII и Полтавской битвы. И мы слишком хорошо понимаем, что значило для вас вырваться из их смертельно цепких объятий.

Он помолчал, задумчиво наполнил фужеры. И сказал без эмоций, совсем обыденно: - Да здравствует наше скандинавское балтийское братство.

И выпив: - Помощь соседу каждый понимает по-своему. Ну разве это дело, когда вам сбагривают залежалые товары и лекарства? "Даже на них прощалыги и жулики делают состояния," - отметил про себя Яаанус.

- Далеко ходить не надо, - продолжал словоохотливый швед, - финны задарма скидывают вам залежалое дерьмецо и за вашей же спиной называют вашу страну kaatopaikka..

- Помойка? - удивился Кыйвсаар. - Сами легионами прут сюда каждый уикенд, напиваются как свиньи.

- Вот именно! - подхватил Стромберг. - Платят черной неблагодарностью за радушие и гостеприимство. Одно слово - финны, суомалайсет. "Шведы тоже хороши, - вновь с неприязнью подумал Яаанус. - Аэродром в Эмари под Хаапсалу превращают в дешевую парковку для частных самолетов, яхты на зимний прикол тоже по дешевке ставят. Будто мы последний задворок Европы".

- Американцы оплатили вывод русских войск из стран Балтии и недовольны нынешней нестабильностью.

- Вы имеете в виду "Freedom Support Act"?9 - уточнил Яаанус.

- 24 миллиарда долларов! - воскликнул Стромберг.

- Это верно, - сокрушенно вздохнул Кыйвсаар. - Сейчас американцы для русских чуть не первые друзья, а мы, эстонцы, чуть не первые враги. Какая уж тут стабильность, когда такой могучий недруг денно и нощно тебе в затылок дышит. Хотя... и они, и мы стоим на коленях и бьем поклоны Международному Валютному Фонду. Правда, бьем их по разному: русские - пряча в карманах атомные бомбы, мы - пугливо сложенные фиги. А вот Нобелевский лауреат Милтон Фридмен вообще считает, что надо с этой Мировой Финансовой Интервенцией в частное предпринимательство и стихию свободного рынка покончить.

"Мы к тому же ещё и кичимся нашей банковской системой. А британцы, опытнейшие асы финансового бизнеса, считают её ничем иным, как "детской порнографией". Эти мысли Яаанус хотел высказать вслух, но в последний момент передумал. Уж больно обидными они ему показались.

- Мы, мы ваши самые верные друзья и заступники, - негромко вымолвил Стромберг и легонько хлопнул ладонью о ладонь Яаануса.

Впоследствии депутат Кыйвсаар частенько вспоминал этот разговор. И когда делал запрос о ходе выполнения программы "Тигровый прыжок" (куда девались сотни и сотни компьютеров, поставленных из-за рубежа с целью построения инфообщества - одному Богу известно); и когда пытался выяснить, куда идут средства от реализации бесплатно присланной одежды и обуви через сеть магазинов "Second hand"; и когда возникала очередная свара из-за отмывания феноменальных сумм грязных денег.

Следующая встреча Яаануса Кыйвсаара с Ёне Стромбергом произошла в Стокгольме во время визита делегации Рийгикогу в крупнейшее скандинавское королевство. Кроме общих переговоров, бесед и участия в симпозиуме "Европейский Север в 3-ем тысячелетии", каждому парламентарию был предложен индивидуальный план пребывания. Хозяином всего свободного времени Яаануса оказался Ёне. Вовсе не депутат риксдага. И не популярный министр. Частный гражданин. Гораздо влиятельнее и могущественнее, чем любой министр и, уж конечно, чем любой депутат. Королевский дворец, ратуша, храмы Стор и Риддархольмс и любимый парк Скансен (и в нем - зверинец с баловнями белыми медведями) - это, так сказать, обычное туристическое меню. А вот в университете Стокгольма он показал гостю документы и свидетельства времен Кальмарской войны, Кровавой Бани и освобождения от Унии.

- Вот тогда-то, в 1523 году, при славном короле Густаве I Вазе Стокгольм и стал столицей независимой Швеции, - Ёне Стромберг любил и знал свою историю.

- Кровавая Баня? - Яаанус в школе и особенно в университете все больше слышал о победах шведов.

- Мрачные дни, ноябрьские дни 1520 года, - хмуро ответил Стромберг. Датский король Кристиан II решил силой сохранить Унию, ведь она держалась к тому времени более ста лет. Датчане, шведы с финнами, норвежцы с исландцами - любопытный и естественный конгломерат. Но нам он уже мешал развиваться. Да, много голов сторонников регента Стена Стуре Младшего слетело в те два роковых дня по всей стране. Зато через три года - свобода!

- Похоже, она всегда шествует рука об руку с кровью, - Яаанус оторвался от старинного манифеста.

- Пожалуй, - согласился Стромберг.

Встречи в Королевской Академии Наук тоже имели определенный исторический крен. Наконец, венцом этой части программы была доверительная беседа с двумя рабочими членами Нобелевского комитета, в ходе которой слегка приоткрылась завеса над действительным механизмом присуждения премий. Сделано это все было не из древнемодного принципа: "Ученость свою хочу показать". Отнюдь. В университете в разных контекстах словно бы между просим повторялась дата его основания - 1252 год. Впечатляет? В Академии среди многочисленных миссионерских подвижничеств было замечено, что в 1632 году король Швеции Густав II Адольф основал Дерптский университет. Помните? Ну а о Нобелевских премиях и распространяться вроде бы даже неловко, любой школяр знает, какую они играют роль в формировании мировой интеллектуальной элиты. И во всех этих достопочтенных учреждениях Ёне Стромберг был уважаем, привечаем, чтим. Меценат. Основатель стипендий. Спонсор фундаментальных наук. В одном из своих особняков на острове Лиденгё Ёне устроил небольшой человек на тридцать - прощальный прием. Публика собралась изысканная депутаты, капитаны индустрии, литераторы, артисты. Изысканная публика, изысканный стол, изысканные беседы. В тиши по спартански обставленного кабинета, куда Ёне позвал Яаануса на "непревзойденную гавану", он попросил покровительства для племянницы близкого друга.

- Зовут её Сальме, девица самостоятельная, смышленая. Особо надоедать она не будет. Так, обратится в случае крайней нужды.

- Буду рад, - коротко ответил Яаанус. Подумал: "Мы, эстонцы, во всем разнимся с русскими - во вкусах, характерах, обычаях, повадках. Но в одном мы схожи до неприличия - если кто тонет, мы не то что руку подать, нет, мы с удовольствием по башке веслом трахнем. В смысле взаимопомощи одна нация молодцы, евреи. Да... что ж, Сальме так Сальме. Такого шведа, как Ёне, можно уважить"...

Кыйвсаар вызвал звонком секретаршу: