Тени прошлых грехов

Джесс не призналась начальнику, что Мортон не испытывает такого оптимизма. Чуть раньше сержант мрачно высказал предположение:

— А может, он иностранец?

— Одежда у него вроде бы отечественная, — возразила Джесс, — хотя согласна, в наши дни по ярлыкам судить трудно. Все производится за границей. Но выглядит вполне по-английски.

Мортон упорно цеплялся за свою версию.

— А все-таки может оказаться, что он иностранец. У нас сейчас полным-полно приезжих… Сразу, как он прибыл к нам, купил себе целый гардероб одежды… Наверное, решил слиться с местными.

— Кто так считает — ты или Милада? — спросила Джесс, имея в виду чешку — подружку Мортона.

— Мы с Миладой не говорим о работе, — возмутился Мортон.

Джесс ухмыльнулась, а Мортон, негодуя, отправился домой.

Наконец она тоже вернулась домой, в Челтнем, и со вздохом облегчения вошла в свою маленькую квартирку. Иногда она жалела, что живет так одиноко, хотя ей приходилось постоянно защищать свое уединение от матери. Правда, мама никогда не понимала, почему Джесс решила пойти в полицию. Когда она стала заниматься криминальными расследованиями и горделиво объявила об этом в телефонном разговоре, мама вскрикнула от ужаса. Когда Джесс повысили и сделали инспектором, мама сдержанно одобрила повышение, правда, добавила: «Джессика, повышение — это очень хорошо, но твой пост будет еще больше отпугивать от тебя мужчин».

Джесс ответила, что мужчины, которых отпугнет ее пост, скорее всего, очень не уверены в себе. Маме ее слова совсем не понравились.

— У тебя на все есть ответ, — обиженно заметила она. — А посмотри, как ты живешь!

Джесс подумала, что ей нетрудно сочувствовать Танзи. Но сегодня, войдя в пустую квартиру, где все было в точности так, как она оставила утром, она обрадовалась, что живет одна и не испытывает на себе ничьего влияния. День выдался трудным и не принес особых успехов.

Радость быстро испарилась, когда она увидела, что на автоответчике зловеще мигает красный огонек.

— Только не с работы… — взмолилась она, нажимая кнопку воспроизведения. Ее не в первый раз вызывали на работу сразу после возвращения домой.

«Привет, Джесс! — послышался в записи бодрый голос Тома Палмера. — Не хочешь съесть карри и выпить пивка? А может, тебе больше хочется итальянской кухни — например, пасты и вина?»

Она без труда могла бы позвонить Тому и отказаться. Том не обидится. Не такие у них отношения. Но, может быть, у Тома тоже выдался тяжелый день и ему нужно как-то расслабиться. Он тоже жил один. Как говорится в пословице, друзья познаются в беде. Джесс набрала мобильный номер патологоанатома.

— Я получила твое послание, — сказала она. — Я согласна. Сегодня я бы склонилась к итальянской кухне. Куда поедем?

— Давай встретимся где всегда, на Променаде, где-нибудь через час.

До ужина Джесс успела принять душ и переодеться. Через час она, посвежевшая и бодрая, сидела напротив Тома на открытой веранде и изучала меню. Правда, снаружи оказалось уже не так тепло, и все же вечер выдался приятным. Они шли по улице, и им захотелось посидеть за столиком под деревьями. Поэтому они решили не входить в помещение. Том, от рассеянности то и дело ероша копну черных волос, выбрал пасту. Джесс, которая и у себя дома поглощала горы макарон, поскольку макароны оставались одним из немногих блюд, которые она умела готовить (к тому же готовить быстро), предпочла курицу гриль.

Глядя на них, посторонние наверняка решили бы, что они — пара влюбленных. Но романтические отношения их не связывали. Том однажды назвал их обоих «беженцами». К сожалению, мать Джесс в каком-то смысле была права; когда мужчины узнавали, чем Джесс занимается, им делалось не по себе. То же самое случалось и с Томом. Оба понимали, что профессия в каком-то смысле лишает их обычного общения.

— Конечно, я все понимаю, — признавался Том. — «Чем ты зарабатываешь на жизнь?» — весело спрашивают меня. Я честно отвечаю: «Вскрываю трупы». Девушки начинают бочком-бочком отодвигаться подальше и украдкой тянутся к чесноку.

— В моем случае, — сказала Джесс, — кавалеры сразу пугаются, что я начну вытягивать из них все тайны. Я пришла к выводу, что у половины населения нашей страны совесть нечиста.

В результате они подружились, и их дружба протекала на удивление гладко. Единственное, что Джесс решила для себя сразу и бесповоротно, — ее мать ни за что не должна узнать об их дружбе с Томом. Например, если мама случайно увидит их с Томом здесь, она наверняка подумает, будто у них роман. Но никаких нежных чувств к Тому Джесс не испытывала. Она надеялась на то, что они с Томом часто ужинают вместе не только из-за отсутствия у них других приятелей… Тем более что Том был превосходным собеседником.

Когда они сделали заказ, Том поднял бокал с вином:

— Твое здоровье!

— Твое здоровье! — ответила Джесс.

— Не собираюсь говорить о работе. — Том поставил бокал на стол. — Но хочу кое в чем признаться. Я про мертвеца, из-за которого ты дернула меня вчера…

Джесс скривилась, но тут же просветлела:

— Продолжай… Слушай, ты уже знаешь, от чего он умер?

— До конца не уверен. Но думаю… и, в общем, почти не сомневаюсь… что от сочетания снотворного и алкоголя. Кроме того, у него был порок сердца в начальной стадии. Возможно, он и сам пока ничего не знал, но его организм был ослаблен. Образцы тканей я послал в лабораторию на анализ; придется подождать, пока придет ответ. Но все признаки налицо. Незадолго до смерти он очень плотно пообедал. Ел мясо и овощи в винном соусе, например мясо по-бургундски. Времени на то, чтобы переварить пищу, уже не оставалось. Все лежало в желудке, как…

— Том! — взмолилась Джесс. — Мы сейчас будем есть.

— Извини… так вот, я хочу сказать, он ел какое-то блюдо, сильно сдобренное специями. Вряд ли он мог заметить, что ему что-то подмешали в еду. Учти, это не версия, а пока лишь наблюдение. Я не пытаюсь делать за тебя твою работу.

— Ага! — задумчиво протянула Джесс. — Ты хочешь сказать, что его отравили? Ведь ты так и подумал, как только увидел его!

— Подумал, что тебе будет интересно, Шерлок. Хотя, может статься, снотворное он принял и сам.

— Если бы он собирался покончить с собой, он бы лег в постель, принял упаковку снотворного и запил виски… Вряд ли он в таком случае отправился бы во французский ресторан, — возразила Джесс. — Хотя… если сознание у него было затуманено, он мог сделать что угодно.

— Вот ты и разберись. Но тут есть еще кое-что… — Том слегка смутился. — Все время сомневаюсь, стоит ли говорить тебе… В общем, мне кажется, что я его узнал. Точнее, его лицо кажется мне знакомым.

— Том! — закричала Джесс. — Почему ты не позвонил раньше?

— Погоди, все не так просто. Как только я его увидел на диване, я подумал: «Вот это номер! А ведь я тебя уже где-то видел, приятель!» Трудность в том, что я не помню, где его видел. Пытаюсь вспомнить, но никак не могу. Так часто бывает: видишь знакомое лицо, а где его видел — понятия не имеешь. Видел я его недавно — или не слишком давно. Я мысленно перебрал все места, где побывал в последнее время, но тот тип вроде к ним не относится. С работой он точно не связан. Вот что больше всего меня угнетает. Пока я могу сказать лишь, что видел его, но не знаю где. Ну, а имя… едва ли я его знал.

— Ты видел его в здешних краях? — не сдавалась Джесс.

— Может быть. Скорее всего, в таком месте, куда я хожу нечасто. Что сужает область поисков. Я вообще редко куда-то выбираюсь, — флегматично продолжал Том. — По-моему, отдыхать — не значит толкаться в тесном зале, среди людей, которые целенаправленно напиваются. Не люблю орать во всю глотку, чтобы перекричать жуткую музыку, которая бьет по ушам, не люблю, когда невозможно разобрать слова собеседника.

— Меня просто в дрожь бросает от твоего описания вечеринок! Тебе, должно быть, крупно не везло с ними, — заметила Джесс.

— А я могу описать тебе нечто еще более жуткое: фешенебельный прием. Мне точно так же не нравится необходимость надевать единственный приличный костюм и галстук и стоять где-нибудь в углу с бокалом паршивого вина. Из закуски на таких приемах предлагают только соленые орешки и канапе, которые весь день простояли в холодильнике и размокли. Терпеть не могу толпу. Вот почему я не очень-то люблю по выходным пешие походы и вот почему — имей в виду, это только одна из причин, — я так люблю свою работу.