Нагадали мне суженого

– Охотно!

Через минуту костер горел, а муж сказал:

– Правда хорошо?

После бутылки пива мне и впрямь стало неплохо. И я кивнула:

– Отлично!

– Это хорошая идея поехать на природу. Столько еще удовольствий нас ожидает! Пойду, пожалуй, искупаюсь.

Я не стала ему мешать. Мне так проще. Я успею и углей нажечь, и на стол накрыть, и мясо на шампуры насадить, хотя сомневаюсь, что оно съедобно. Вчера Полкаша сказал:

– Шашлык женских рук не терпит.

Он мастер штамповать прописные истины, но все время забывает, что в его исполнении это не работает.

– Эх, хорошо! – взвизгнул муж, заходя по колено в воду. И побрызгал на себя водой, набрав ее в ладошку. – И-и-и! – заверещал он.

Мне хотелось дать ему пинок под зад: ныряй уже! Вид только портишь! Тело у Полкаши было белое, рыхлое, какое-то бабье, с покатыми плечами и жирком на талии. Да-да! Именно на талии! Он медленно заходил в воду, сначала по пояс, потом по грудь, плеская на себя воду и взвизгивая. Я не выдержала и достала вторую бутылку пива. Надо ее прикончить, пока муж купается, выйдя из воды, он наверняка захочет заняться сексом, я что-то такое вчера слышала. Полкаша подробно расписал, как он собирается провести этот день.

Надо сказать, что спиртное – хорошее обезболивающее. Оводы не дураки, они тут же это смекнули и оставили меня в покое, атаковав Полкашу. К тому же он был мокрый, потный и надежно защищал меня от насекомых своей широкой спиной, поскольку я великодушно уступила ему позицию сверху. Вообще-то оводы специализируются на скотине. Я сейчас не о муже, а о крупном рогатом скоте, которому здорово достается от этих кровопийц. Летом оводы – главные враги сельского стада, да и отдельно взятых особей из личного хозяйства, пасущихся на лугу. Но Полкаша им тоже пришелся по вкусу. И то – круп у него широкий! А я худая, из меня много крови не добудешь, к тому же все говорят, что она ядовитая.

Уже после пары укусов планы моего мужа насчет секса изменились.

– Надо было закрыться в машине и поднять стекла, чтобы оводы к нам на ложе любви не падали. Групповой секс не входит в мои планы, – зевнула я. После пива меня клонило в сон. – И хорошо бы включить кондиционер, чтобы не задыхаться от жары.

– Что же ты раньше не сказала? – с обидой спросил Полкаша.

О чем? Что заниматься сексом надо в прохладном, хорошо проветриваемом помещении, а не на муравьиной куче? Это что, надо объяснять?

– Ты всегда говоришь не то, что надо, а то, что надо, не говоришь никогда!

Я не сказала, видите ли, что он выиграет в лотерею миллион! Зато сказала: не покупай машину, ты ее разобьешь. Он же хотел мне доказать, что и сам прекрасно владеет ситуацией. Машина, мол, это максимум удовольствий, которые можно получить от жизни. Доказал?

Ан нет! Не успокоился! Снова пошел окунуться. Дубль два. У нас ведь программа как у робота: секс после купания, а не наоборот. Я достала еще одну бутылочку пива. Ошибки в романах надо исправлять. Пусть мучается герой, а героиня насладится отдыхом на природе.

На этот раз мы сделали так, как сказала я: заперлись в машине и включили кондиционер. Но поскольку Полкаша был уже основательно искусан и трезв как стекло, удовольствия он не получил. Хотя попытку мы повторили дважды. Зато я словила кайф, за что в очередной раз получила по мозгам:

– Я знал, что все женщины – эгоистки!

– А ты расслабься, – посоветовала я. – Относись к жизни проще.

– Я лучше искупаюсь.

Я отнеслась к этому спокойно. Пока мы возились в машине, на меня невесть откуда свалилась бутылка водки. Полкашина заначка. Не знаю, с кем он собирался ее пить, но только не со мной. Потому что, как только я свинтила пробку, он заорал:

– Ты что, с ума сошла?!

– А тебе даже сходить не с чего, – парировала я, отхлебывая теплую водку прямо из горлышка. – Ты родился без мозгов.

– Отдай немедленно!

– Поздно.

Я уже нахлебалась. То есть налакалась. Я нашла способ обезопасить себя от этого идиота. Кто знает, что ему еще придет в голову? Прыгать с тарзанки? Макать в воду спиннинг, который непременно зацепится за корягу? Течение здесь сильное, можно даже подсчитать его скорость.

Глядя на стелющиеся по воде водоросли, я стала делать в уме математические вычисления, одновременно прикидывая, порадуют ли они Полкашу? По моим расчетам, спиннинг должен был зацепиться за корягу минутки через две. Точнее, через минуту и сорок три секунды.

Точно! Звездец спиннингу! Я рассмеялась. В конце концов, это мой спиннинг. Мне его подарили на день рождения. Я хочу, чтобы он нашел свой конец здесь, на дне этой прекрасной реки, и заранее справляю по нему поминки. Что же касается Полкаши… Это хорошо, что он не выбрал тарзанку. Сломал бы шею, а так всего лишь утопил прекрасную удочку.

– И что теперь делать? – Муж смотрел на меня как ребенок. – Это была моя лучшая блесна.

– Снимай трусы и полезай в воду.

Он и в самом деле принялся стаскивать трусы. Тут уж я не выдержала:

– Послушай-ка, Ярополк. Что изменится, если ты полезешь в воду в трусах?

– Но ты же сказала… – с обидой посмотрел он на меня.

– А подумать? Под корягой сидит сом. Если ты полезешь в трусах, он ими подавится, а если голым – оттяпает твое мужское достоинство.

– Ты это нарочно! – взвизгнул Полкаша. – Хочешь сделать из меня импотента!

– Для этого мне не нужен сом, – вздохнула я. – Кcтати, сом охотится на людей исключительно ночью.

– Точно? – с опаской спросил он.

– А подумать? Вспомни зоологию!

– А что там? Постой… Он же рыба! А у рыб нет зубов!

– Сом, Полкаша, – плотоядное. И зубы у него есть, можешь не сомневаться. Известны даже случаи людоедства.

– Ты врешь! – истерично взвизгнул муж. – Нарочно меня пугаешь!

Я расхохоталась, как русалка. А он все стоял на берегу, мучительно вспоминая, есть ли у сома зубы.

Бесполезно. Да, господа, совершенно бесполезно произносить в присутствии Полкаши такие фамилии, как Достоевский, Блок и уж тем более Бальмонт или Бодлер. Он не в курсе, кто все эти люди. Но точно так же Полкаша реагирует и на формулу E=mc². При словах «ферзевый гамбит» пучит на меня глаза, а когда я пыталась научить его хотя бы паре слов на испанском, с досадой отмахнулся:

– Мне это ни к чему.

Ему все ни к чему. Я не говорю, что человек обязан знать все, но хоть что-то он должен знать? Чтобы не снимать трусы перед тем, как залезть в воду.

Домой мы ехали в разном настроении. Можно сказать, в прямо противоположных чувствах. Он – искусанный, трезвый и несчастный. Я – абсолютно счастливая, опустила стекло до упора и орала во весь голос песни саранче.

– Ты совершенно не умеешь себя вести, – шипел на меня муж.

– А ты не умеешь трахаться! Совершенно!

Вот вам правда о романтике любви. Слава богу, было пиво!

Поэтому, когда Арсений предложил поехать на природу, я в тот же день побежала в магазин за пивом. С одной стороны, бабье лето отличается от собственно лета. Такой жары уже нет, и оводов нет, саранча сожрала все, что можно, и разлетелась в ожидании, когда ей снова что-нибудь посеют, у комаров срок жизни короткий, они почили в бозе и вылупятся вновь лишь следующей весной.

Но, с другой стороны, природа полна сюрпризов. И мужчины тоже. К этому всегда надо готовиться. Арсений, конечно, не «хоть кто-нибудь», он большой и сильный мужчина, который в состоянии сам добыть огонь. Но пиво я все-таки купила.

– Ты что, собираешься выпить все это одна?! – удивился он, когда я грузила в багажник сумку, полную бутылок. – Вот уж не знал, что ты алкоголичка!

– Это на всякий случай. Вдруг нам встретятся знакомые и пригласят к своему костру? Неудобно же с пустыми руками.

– Я поеду туда, где никого нет, – заверил меня Арсений. – Вообще никого.

Я прикинула: большой и сильный мужчина. Если он будет тонуть, мне его не спасти. Поэтому я спросила:

– А ты хорошо подумал?

– Ты чего-то боишься?

«Человеческой глупости», – хотелось ответить мне. Больше всего на свете я боюсь дураков, а Сеня туповат. Не так, конечно, как Полкаша, но в своем роде. Придется терпеть.