Черные тузы

го задержания Интерполом и выдаче России или в ином пиковом случае, могли выложить свои карты, растиражировать и обнародовать все эти вещи. Чемодан – это гарантия безопасности Климова, гарантия спокойной жизни и благополучной старости. Гарантия, что спецслужбы, если и станут его искать, то не очень усердно, спустя рукава, скорее для проформы. Понимаете?

– Это – я понимаю. Другого не понимаю. Вы, милиционер, пролили столько крови, – Аверинцев поморщился. – Между нами говоря, грязная работа. Очень грязная. Неужели нельзя было действовать как-то по-другому?

– Каждый действует, как умеет, – Васильев пожал плечами. – Я считал, что мой путь самый короткий. И не было времени либеральничать. Я просто находил человека и допрашивал его, что называется, с пристрастием. Ведь чемодан мог украсть кто угодно. Возможно, даже злого умысла в этой краже не было. Могли запросто перепутать свой кейс с чужим. Или просто умыкнуть вещицу ради хохмы, по пьяной лавочке. Все действующие лица этой истории оставались на своих местах, никто не бросился в бега, не выехал за границу. Только лишь один Овечкин куда-то исчез, но на первых порах меня это не слишком сильно беспокоило. Человек не иголка, найдется. Но шли дни, проходили недели, Овечкина след простыл. Позднее я понял, что именно Овечкин стырил чемодан. Но поздно понял, вот он, результат – пленки у вас, а не у меня. Откровенность за откровенность. Скажите, как вам удалось их достать?

– Вообще-то случайно. Пленки были спрятаны рядом с домом, где живет старик Твердохлебов, крестный Овечкина. Лежали себе в соседском дровяном сарае.

– Надо же, – Васильев крякнул от досады. – Как вы понимаете, к поискам видеозаписей подключили всех, кого можно и нужно подключить. В поле зрения попал и этот старик, у которого Овечкин в свое время временно прописался. Твердохлебова и ещё какую-то девицу, дальнюю родственницу, которая сейчас проживает у старика, повесткой вызвали в паспортный стол, промурыжили их там целый день. А в отсутствие хозяев аккуратно вскрыли квартиру, провели обыск. Результат нулевой. Установили и наблюдение за их домом. Мы ведь сперва толком не знали, жив Овечкин или уже мертв. Но никто не появился в течение месяца, и наблюдение сняли. А потом из областной прокуратуры поступили новые сведения. В одном из районов области нашли голень человеческой ноги. И один дотошный следователь из новичков установил, что эта самая голень фрагмент тела Овечкина. Ну, мы перестали его искать. Решили, что Овечкина тюкнул кто-то из его собутыльников, а затем замел следы. Значит, пленки спокойно лежали в дровяном сарае? Да, счастье было так возможно.

– И все-таки, ваши методы… Они даже меня коробят, хотя я в жизни всякое видел. Изощренная жестокость, бессмысленные жертвы.

– Жертвы? – Васильев усмехнулся. – Давайте поговорим о них, об этих жертвах. В этой истории все, так сказать, пострадавшие – отъявленные преступники. Все как один. Первым отдал концы водитель Марьясова, его доверенное лицо, курьер Лысенков. Уголовник, рецидивист.