Черные тузы

ветил Зыков. – Прокурор приказал явиться в тринадцать часов. Поговорим с ним, затем я все закруглю с бумагами. Обещаю в пятницу поставить хорошую выпивку.

– Да уж, с тебя причитается, – кивнул Чаусов. – Я слышал разговор, за это дело тебе премию собираются выписать. В размере месячного оклада. Поздравляю.

– Спасибо, – улыбнулся Зыков. – Деньги сейчас нужны. Жена в Москву перебралась, просит обои в комнате переклеить.

– Переклеишь, – отмахнулся Чаусов. – Хочешь совет? Ты не спеши списывать это дело в архив. Поработай над ним капитально, обстоятельно.

– В каком смысле обстоятельно? – не понял Зыков.

– В том смысле, что на этого убитого придурка можно много разных заслуг повесить, – Чаусов подмигнул Зыкову. – Спишешь на него несколько глухих дел. Такой лотерейный билет не часто следователю выпадает. Вот в каком смысле. Усек?

– Усек, – Зыков задумчиво почесал кончик носа. – Но для того, чтобы дела на покойника повесить, нужна доказательная база. Нужны…

– На то ты и следователь прокуратуры, чтобы построить доказательную базу, – Чаусов покачал головой. – Эх, молодежь, своим умом не доходите до таких вещей. Знаешь, в этом же городе, где временно проживал Трегубович, за последние полгода было несколько мокрых дел, в соседних районах тоже случаи были. Вот оно, поле твоей деятельности.

Чаусов потушил папиросу в цветочном горшке, дошел до двери, но на пороге оглянулся.

– Значит, в пятницу ставишь выпивку?

– Обязательно, – Зыков прижал ладонь к сердцу.

Глава тридцать третья

Ранний телефонный звонок разбудил Аверинцева. Сбросив одеяло, он сел на диване, потянулся к журнальному столику, на котором стоял аппарат. Рука прикоснулась к трубке и замерла. Из смежной комнаты, почесывая под майкой голую грудь, вышел Росляков.

– Отец, давай я возьму.

Приятный мужской голос пожелал Рослякову доброго утра и поинтересовался, не разбудил ли звонок хозяина. Зевнув во весь рот, Росляков честно ответил, что ещё спал.

– Простите великодушно, – мужчина откашлялся и попросил позвать Аверинцева.

Крепко зажав ладонью мембрану, Росляков вопросительно посмотрел на отца. Аверинцев кивнул, взял трубку и, сказав пару фраз, стал молча слушать. Росляков поплелся в ванную. Когда он вернулся обратно в комнату, отец уже закончил разговор и, сидя на кровати, развлекался тем, что открывал и захлопывал колпачок хромированной зажигалки.

– Кто звонил? Кого мы ждали?

– Тот самый, – отец крутанул колесико зажигалки, вспыхнул оранжевый огонек. – Кажется, наши дела подходят к концу. Судя по всему, сегодняшний разговор – последняя точка. И этого разговора не избежать. Поговорим спокойно, разойдемся навсегда и станем жить дальше.

– Вы договорились о встрече?

– Естественно, договорились, – отец потянулся к раскрытой сигаретной пачке. – Какой смысл откладывать свидание, если оно неминуемо? А затем я заеду в авиационные кассы и возьму билет на самолет. Не хочу обратно ехать поездом. Слишком долгая дорога.
* * * *

Васильев назначил встречу в