Замороченные

— Что-нибудь еще, милая?

— Дорогой, сделай глубокий вдох и успокойся.

— А чем я, по-твоему, здесь занимаюсь? — огрызнулся Нил. — Я делаю так много глубоких вдохов, что, того и гляди, сейчас грохнусь на пол.

— Вот этого не надо. Взбодрись. Все будет хорошо. Забудь, что я сказала тебе об этой дурацкой картине.

— Уже забыл, — уверил ее Нил. — Рафтери завтра выходит на работу, а уж на велосипеде, на авто с личным шофером или пешком — это как ей заблагорассудится! И мне наплевать, какие номера она откалывает в нерабочее время, эта глупая суеверная курица!

Недолго ему оставалось так думать.

19

— Одна уже есть, — объявила Маргарет. Забравшись на заднее сиденье и захлопнув дверь, она бережно положила картину на соседнее сиденье.

— Отлично! — воскликнул Брайан, заводя машину и трогаясь с места. — Я же говорил вам, это будет нетрудно. А как обрадуется Мэй Рейли! Кстати, кто это был?

— Жена моего босса!

— Кто-кто? — переспросил Брайан, резко повернувшись к ней и едва не выпустив из рук руль старой разбитой колымаги, которую просто язык не поворачивался назвать автомобилем.

— Жена управляющего отелем. А что здесь такого?

— Из замка Хеннесси? — удивился Брайан.

— Ну да. Я подарила ему картину на Рождество.

Шейла смотрела в окно, сосредоточенно грызя ноготь; увлекшись, она едва не обгрызла его до самого мяса.

— Она, поди, засыпала вас вопросами, с чего это вдруг вы решили забрать картину?

— Вовсе нет. Мне даже стало немного обидно, что она не очень-то интересуется, зачем мне понадобилась картина. Ведь я подарила ее им от чистого сердца, да еще в этой миленькой рамке, которую специально для них выбирала. Я купила ее на распродаже…

— Но вы ведь не сказали ей о нас, нет?

— Нет. С какой стати? Вы же меня предупредили.

— И правильно. Может, еще кто-нибудь из нашего списка работает в замке Хеннесси? Потому что если это так, вы должны мне об этом сказать.

Маргарет покачала головой:

— Я подарила картину только боссу. Можете считать, я сделала это, чтобы к нему подмазаться. Остальные-то сотрудники отеля сложились всего-навсего на небольшой мешок с сюрпризами. Разумеется, мы бросаем в него какое-нибудь копеечное барахло. На следующий год я, наверное, положу туда подарочный купон на одну из ваших кружек.

— Наши кружки славятся своим безупречным качеством, — с негодованием повысила голос Шейла.

— А, ладно, не все ли равно, — равнодушно бросила Маргарет, усаживаясь поудобней на жестком, изрядно покривившемся сиденье. Сквозь щель в днище ей в ноги задувал сквозняк.

— Я решила начать с дома Бакли, потому что знала, что мистер Бакли еще не вернулся со службы, а мне вовсе не улыбалось столкнуться с ним в дверях в свой выходной. Вы что, даже не хотите взглянуть на картину? Она очень даже ничего, если я имею право так выразиться о собственной работе.

Шейла повернулась и притворно восхитилась картиной, на которой был изображен старый деревенский домик с кружевными занавесками на окнах.

— Просто глаз не оторвать! — И снова отвернулась к окну.

— Мне тоже не терпится на нее взглянуть, — сказал Брайан дрожащим от избытка чувств голосом. — Как жаль, что я сейчас за рулем и потому не могу отвлекаться. Я тут голову себе сломал, размышляя о том, как нам поступить с этими картинами, чтобы достойно почтить память Мэй Рейли.

— Я хочу чаю, — перебила его Маргарет.

— Прямо сейчас? — спросил Брайан.

— Да. Мы почти три четверти часа в пути, и мне надо срочно промочить горло. — Маргарет хихикнула. — Так частенько повторяла моя покойная матушка, осушив очередную чашку чаю.

Они уже подъезжали к Голуэю.

— Мы остановимся где-нибудь, чтобы вы смогли выпить чаю, — пообещал Брайан. — Но сначала… Вы уверены, что по этой дороге не проживает никто из тех счастливчиков, кому вы дарили ваши картины?

Маргарет нахмурилась:

— Я здесь никого не знаю. — Она прищелкнула пальцами. — Ой, погодите! Я забыла! Я подарила одну картину владельцу спортзала… Ну, тому самому, который проводил конкурс.

— Какой еще конкурс?

— На лучшую картинку для «Веселого забега», в котором вы оба принимали участие. Помните, когда я увидела шуточную картинку у вас на комоде, я сказала, что это я придумала и нарисовала ее? Вот с той самой минуты, можно сказать, и начались все наши беды.

— Вы подарили ему одну из ваших картин? — не веря собственным ушам, переспросил Брайан.

— Да. Он сказал, что она ему очень понравилась.

— Где находится его спортзал?

— Где-то на окраине Голуэя. По-моему, он называется «Будь здоров».

Шейла достала из сумочки сотовый телефон, сделала запрос и быстро записала адрес.

— Может, сначала следует ему позвонить? — спросила Маргарет.

— Нет, — отрезал Брайан. — Ни в коем случае.

— Но это будет выглядеть немного странно, — возразила она. — Я за всю свою жизнь ни разу не переступала порог спортивного зала.

— Подумайте о Мэй Рейли, — наставительно сказал Брайан. — Ну, какой там у него адрес?

— Подожди минутку, — сказала Шейла. — А что, если эта картина у него дома? С какой стати ему вешать ее в спортивном зале?

— Он сказал мне, что она висит у него в кабинете, — вставила Маргарет. — Между прочим, он, в отличие от вас, обратил внимание на то, что я использую узор кружев Мэй Рейли.

Они подрулили к спортивному залу «Будь здоров» и уже собрались было припарковаться на стоянке, как вдруг Брайан заметил Риган и Джека Рейли, которые как раз в эту минуту появились в дверях.

— Боже правый, — прошептал он и поспешно нажал на газ.

Судя по выражению лица его супруги, она тоже их заметила. Маргарет явно нет. И слава богу.

— В чем дело? — удивилась она. — Ведь это как раз то место, которое мы искали.

— Но вы же до сих пор так и не выпили чаю.

— Ну уж раз мы здесь…

— Я настаиваю, чтобы сначала вы выпили чаю, — сказал Брайан. — Просто настаиваю.

Проехав вниз по улице, они наткнулись на небольшую лавчонку. Брайан опрометью ринулся внутрь и через минуту вылетел обратно с тремя стаканами чаю.

— Для городского чая он совсем неплох, — отметила Маргарет, в два глотка осушив содержимое бумажного стаканчика. — А теперь едем. Если мы не заберем картину прямо сейчас, боюсь, я потеряю последние остатки самообладания. Впервые в жизни переступить порог спортивного зала, да еще в моем возрасте… Это дурной знак.

У Брайана мелькнула трусливая мысль вообще не связываться со спортзалом — слишком уж это рискованно. А что, если Рейли вернутся? К тому же, если им с Шейлой удастся получить все картины из списка, одна все-таки останется в запасе. Но потом он понял, что не сможет толком объяснить Маргарет, что заставило его переменить решение. Не стану обращать внимание на ее бормотанье, сказал себе Брайан. У нее все представления о жизни сводятся к проклятиям и дурным знакам.

Они вернулись к спортзалу и высадили Маргарет у въезда на парковку.

— Мы подождем вас у лавки, — сказал ей Брайан.

— А почему бы вам не подождать меня здесь, у входа?

Его глаза снова наполнились слезами.

— Я ведь уже рассказывал вам: вы так похожи на мою тетю Эйлин. Все время, которое я трачу, помогая вам… Я делаю это исключительно ради спасения ее души. Тетушка Эйлин свято верила в то, что сказано в Писании: надо, «чтобы милостыня твоя была втайне». [9] Всякий раз, помогая ближнему, она делала это анонимно. Признаюсь без ложной скромности, она бы сейчас мной гордилась, будь она жива… И если, не дай бог, кто-нибудь узнает о том, что я делаю, тогда все мои усилия пропадут даром и она так и не выберется из чистилища. Скорее всего, конечно, бедняжка уже в раю, но все-таки…

— Понимаю, — важно кивнула Маргарет. — У вас и в ушах небось звенело?

— Чего? — оторопело переспросил Брайан.

— Когда у тебя звенит в ушах, это значит, что твой близкий взывает к тебе из чистилища с просьбой помолиться о нем. Я-то думала, вам про это известно! — Маргарет с трудом распахнула неподатливую заржавевшую дверцу. — Встречаемся через несколько минут у входа в лавку!