Скорпионы. Три сонеты Шекспира. Не рисуй черта на стене. Двадцать один день следователя Леонова. Кол

— А ты?

— А я подойду, когда вы Берникова разогревать начнете. Часам к двенадцати ночи. У меня еще встреча с Грошевым из ОБХСС.

…Дудаков покорно грузил чемоданы обратно на тележку, Зинка плакала, Берников возмущенно размахивал руками. Но молодые люди поторопили их, и все тронулись с перрона по боковому выходу, у которого ожидал финала операции спецтранспорт.

И вот его молодцы, скинув пиджаки, в рубашечках с закатанными рукавами, перекрестно трепали Берникова. Бледен был Берников, бледен и потен: доставалось.

— Здравствуйте, Леонид Михайлович! — добродушно поприветствовал его Смирнов и осведомился у Казаряна:

— Как он?

— Недопонимает гражданин, — сообщил Казарян.

— Как же так, Леонид Михайлович? — изумился Смирнов.

— Я не могу понять, чего хотят от меня эти люди! — со сдержанным гневом заявил Леонид Михайлович.

— Оперработники МУРа Сергей Ларионов и Роман Казарян хотят от вас чистосердечного признания в том, что по вашему наущению, за определенную сумму домушник-рецидивист Сырцов, по кличке Почтарь, ограбил квартиру гражданина Палагина и передал вам похищенную им коллекцию монет и орденов, имеющую государственное значение. Они хотят все это зафиксировать в официальном протоколе и чтобы вы подписали этот протокол. Теперь вам понятно, чего хотят от вас мои люди?

— Я понимаю, что вам нужно как можно скорее раскрыть это преступление. Но в отношении меня вы роковым образом заблуждаетесь. Я уже объяснял товарищам…

— Гражданам, — поправил его Смирнов. — Хотите, я вкратце изложу то, что вы тут говорили, объясняя? Чемодан, естественно, не ваш, а человека, с которым вы познакомились в электричке, возвращаясь из Кратова. Человек этот, ну, допустим, Елпидофор Флегонтович, просил вас взять на хранение чемодан, так как он уезжает на сравнительно долгий срок, знакомых в Москве у него нет, единственная родственница — полусумасшедшая старуха, которой он не может ничего оставить — потеряет, разбросает, подарит неизвестно кому его вещи; а в камере хранения срок без продления всего две недели. Вы, как человек отзывчивый, согласились, и вот недавно, дней пять тому назад, звонит вам Елпидофор Флегонтович из Новороссийска, извиняется и говорит, что задержится там еще на месяц.

Вам уже надоело хранить этот чемодан, и вы, к счастью или к несчастью, вспоминаете, что в Новороссийск дня через два отправляется ваша добрая приятельница Зина, и вы можете, дав ему телеграмму до востребования о номере поезда и номере вагона, переправить сей чемодан, что и делаете, отправившись провожать Зину со своим злополучным грузом. И здесь вас хватает милиция. Так?

Казарян ржал. Отсмеявшись, подтвердил:

— Слово в слово, товарищ майор! Даже про сумасшедшую родственницу угадали!

— А что он мог еще придумать за два часа сидения в предвариловке? — не принял комплимента Смирнов и вновь взялся за Берникова — Не хотите говорить правды, и не надо. Вам же хуже. Завтра, а вернее, сегодня, в НТО, вы сыграете на рояле…

— Я не умею, — поспешил сказать Берников.

— Наша игра умения не требует. Пальчиками сделаете вот так, — Смирнов на крае стола показал, как сделает пальчиками Берников, — и мы ваши отпечаточки сравним с отпечаточками, которые вы почти наверняка оставили на содержимом чемодана. Небось, интересно было посмотреть, пощупать штучки, в которые вы вложили немалые деньги?

Берников молчал.

— Через два дня здесь будет Почтарь, который заложит вас с потрохами, — встрял в разговор Ларионов. — Он еще не знал, идя на дело, что коллекция эта, по сути, государственное достояние. Ему лишних три года ни к чему. А фраера заложить — это раз плюнуть.

Берников молчал.

— И последнее, — Смирнов подготовил эффектный финал. — Пока мы привлекли вас за кражу коллекции. Но если вы будете, обманывая следствие, врать, выкручиваться, тянуть резину, мы объединим усилия с ОБХСС и, так сказать, коллективно постараемся выяснить источники ваших доходов, и уж тут держитесь! Вместо восьмерика — может быть, найдется хороший адвокат и еще пару годиков отхлопочет — в совокупности до пятнадцати, с конфискацией имущества. Считайте, Берников. Судя по вашим доходам, вы неплохой бухгалтер.

Берников помолчал, считая. Подсчитав, поднял голову и сказал:

— Пишите. Буду говорить.

…Во втором часу подбили бабки. Уже был написан и подписан протокол, уже был вызван конвой. Сидели просто так, отдыхая. И вдруг раздался длинный непрерывный телефонный звонок: зов дежурного, вестник беды.

Часть 4

КТО ПЕРЕВЕРНУЛ ТРУП

Они проникли сквозь щель меж прутьями ограды, растянутыми неизвестной могучей рукой, и очутились на территории Ленинградского парка культуры и отдыха. Впрочем, парка давно уже не существовало.

— Ну, пошли, пошли, — говорил он срывающимся голосом и тянул ее за руку.

— Ох, Ванюша, страшно! — она нервно хихикала и слабо упиралась.

— Да чего здесь страшного! — он хотел сказать, что бывал здесь по ночам неоднократно, но вовремя спохватился, поняв некоторую бестактность такого высказывания. И поэтому повторил только — Пошли, пошли!

Она перестала упираться, и они спустились в лабиринт.

… Года два-три назад Василий Сталин решил возвести на этом месте первый в стране крытый каток с искусственным льдом для своей команды ВВС. Никого не спросясь, потому что не считал нужным спрашивать кого бы ни было, всесильный командующий военно-воздушными силами Московского военного округа стал немедленно претворять решение в жизнь. На строительство объекта были брошены военные подразделения, работа кипела круглые сутки. В считанные дни был выложен сложнейший фундамент, возведен металлический каркас. Но, как говорили, об этой стройке века случайно узнал папа и чрезвычайно разгневался на сыновнее самоуправство. Сын получил соответствующую головомойку, и строительство было заморожено.

Отняв у парка большую часть территории, железный скелет на каменном постаменте стоял бессмысленным и одновременно многозначительным памятником. Днем в запутанных катакомбах фундамента мальчишки играли в войну, а ночами здесь находили приют парочки, не имевшие при существующем жилищном кризисе места для любовных утех.

В укромном отсеке он скинул пиджак, не жалея, расстелил его. Уселись. Он обнял ее, поцеловал. Она, с усилием высвободив рот, сказала жалобно:

— Ваня, может, не надо здесь?

— А где, где? — беспамятно забормотал он, снова приник к ней.

Грянул выстрел. И сразу второй — потише, поглуше.

— Мне страшно, — прошептала она и прижалась к нему.

Еще выстрел. Пуля, со звоном срикошетив в стальную балку, пропела над их головами.

— Стой, Столб! — неизвестно откуда донесся истерический крик. И опять выстрелы.

— А-а-а-а-… — непроизвольно подвывала она.

Выстрел. И еще один. От этих двух выстрелов полета пуль слышно не было. Они еще долго сидели, что есть силы прижавшись друг к другу, ждали неизвестно чего.

— Пойдем отсюда, — наконец сказал он. Поднял ее, взял за руку. Они осторожно пошли извилистыми проходами. Вот и пологий спуск в лабиринт. Они увидели пики ограды, кроны деревьев, освещенные уличным фонарем, и рванулись наверх. У самого выхода в небольшой темной луже лежало человеческое тело.

Обежав его, кинулись к спасительному лазу. В Чапаевском переулке, не в силах сдерживаться больше, она завыла в голос.

— Помолчи! — крикнул он. — Обязательно что-то делать надо, что-то надо делать!!!

— В милицию позвонить! — догадалась она и при свете фонаря увидела свои ноги, — Ваня, я чем-то туфли испачкала.

— Кровью, — сказал он.

Она снова заплакала.

— Роман Петровский, Цыган, — опознал труп Смирнов.

Цыган лежал на спине, и две дырки было в нем — в груди и в шее. Видимо, пуля, угодившая в шею, зацепила аорту, поэтому и крови много натекло.