Удар из прошлого

из этих кавказцев – бывший сожитель или муж той порезанной женщины. Он собрал своих родственников или друзей, чтобы отомстить за смерть любимой.

Казакевич горячо закивал головой.

– Тут я с вами полностью согласен. Дикий народ. Если у кавказца зарезать барана, то и тут кровной местью запахнет. А уж за любимую женщину жизни лишить, они обидчику сердце вырежут. Ясное дело, они охотились за Тимониным, чтобы отомстить за смерть этой бабы. Кстати, по таким дебелым блондинкам черножопые просто стонут.

– Короче, тут все ясно, – подвел итог Девяткин.

– Почему же он не дал мне знать, когда случилась… Эта беда? Я бы мог помочь с документами. Морально поддержать. И вообще, мы старые друзья. Даже обидно…

– Тимонин испугался, запаниковал, наделал много глупостей. Он переезжал с места на место, заметал следы. Кроме того, он не хотел ставить под удар вас, а также Ирину Павловну. Есть ещё одна причина. Тимонина преследовали проклятые кавказцы.

Девяткин сделал паузу и приступил к главному. По его словам выходило, что Тимонин не чувствует себя в безопасности. Через знакомых он обзавелся паспортом на чужое имя и теперь собирается отбыть за границу. Возможно, на несколько лет. Возможно, навсегда. Медлить с отъездом нельзя ни дня. Однако он не может оставить на произвол судьбы бизнес, созданный годами напряженной работы.

Поэтому Тимонин принял следующее решение: он передает основные и дочерние фирмы, банковские счета и всю недвижимость в доверительное управление Казакевича. Так сказать, оставляет его на хозяйстве, потому что безраздельно доверяет своему партнеру и не видит другого человека, на которого можно было бы положиться в этой ситуации. Казакевич от счастья был готов взвиться под потолок, но вместо этого лишь скромно опустил глаза, кивнул головой: «понимаю». Теперь Казакевич должен подготовить бумаги, необходимые для передачи дел, и сегодня же вечером встретиться с Тимониным, чтобы все оформить. Один на один, без свидетелей.

– Успеете подготовить документы? – спросил Девяткин.

– Разумеется, что тут успевать? – всплеснул руками Казакевич. – Я ваш вечный должник. Вы прекрасно поработали. Гонорар назначьте себе сами, а я заплачу.

– Спасибо. Я подумаю над суммой.

Девяткин встал, набросил на плечо ремень сумки, шагнул к двери.

– В девять вечера к метро «Текстильщики» приедет Боков. Он знает дорогу. Никого из охраны с собой не брать. О нашем разговоре…

– Разумеется, разумеется, – Казакевич приложил палец к губам.

Когда Девяткин ушел, но Казакевич не сразу приступил к делу. Он сел на подоконник. По оконному стеклу ползли дождевые капли, за дальними домами слышались раскаты грозы. Ломаная линия молнии прочертила небо. Казакевич сказал себе, что все на свете приходит к людям, которые умеют ждать. У терпеливых людей сбываются самые смелые мечты.

Но он не из тех натур. Он не сумел набраться терпения. Когда исчез Тимонин, Казакевич задергался, начал строить версии одна глупее другой. Тимонин знает о покушении… Тимонин начал затеял