Ангел из Монтевидео

Ее спина настойчиво упиралась в Малко. Он выпустил упругую грудь и ухватил молодую женщину за бедра.

Лежа с открытыми глазами, она прикусила губу и слегка вздохнула может быть, от боли, - и тут же зеркало отразило лицо Млеющей от наслаждения удовлетворенной женщины.

Малко смотрел на силуэт женщины на большой круглой кровати. На Марии-Изабель остались только жемчужное ожерелье и черные чулки. Она забавлялась, разглядывая себя во всех зеркалах, особенно в том, что на потолке. Образ утонченного эротизма. Мария-Изабель перевела взгляд на отраженное зеркалом тело Малко.

- Ты очень красивый, когда занимаешься любовью, - заметила она. - Я поглядела на тебя. Ты был похож на фавна.

Под глазами у нее были синяки. Едва утолив страсть Малко, она уже вновь пододвигалась к нему, жаждущая, теплая.

- Ты что, со своим мужем этим не занимаешься?

Мария-Изабель улыбнулась. Лежа на спине, она покусывала жемчуг.

- Редко. У него нет времени. Он гоняется за тупамарос. Вечно носится по горам, по долам. И все же быть замужем за полковником - штука полезная. Когда я хочу отправиться в Пунта-дель-Эсте, обращаюсь в "Объединенные силы". Вертолет там для меня всегда найдется. Пилоты очень любят меня возить. Это куда забавнее, чем охотиться на боевиков.

Малко ничуть не сомневался, что так оно и было. Но эта приятная передышка начинала вызывать у него чувство вины. Раз Фидель Кабреро не подавал признаков жизни, надо вплотную приниматься за монастырь доминиканок. А для этого ему надо действовать через полицейское управление. Малко вовсе не улыбалась перспектива быть отлученным от церкви.

Он привстал на раскуроченной постели.

- Ты куда? - спросила Мария-Изабель.

- У меня уйма дел, - любезно пояснил он. - Ведь ты у меня в программу не входила.

Она нахмурилась.

- Неужели ты меня вот так и оставишь?

По правде говоря, страсти в Малко в эту минуту было не больше, чем в куске холодной телятины. Полковница исчерпала все свои самые тайные резервы... Она поднялась на колени, меряя его насмешливым и в то же время нежным взглядом.

- Возвратившись из крестовых походов, - сказала она, - твои предки, наверное, набрасывались на своих жен, как сумасшедшие.

Она перевернулась на спину, в одно мгновение стянула с себя чулки и протянула руки к Малко.

- Поди попрощайся со мной.

Отказаться было трудно. Теплое тело, тугие бедра приникли к нему, и Малко подумал, что дело, может, сладится еще раз. Мария-Изабель вытянула ноги, подвинула голову, чтобы видеть себя в зеркале на потолке. И прыснула со смеху.

- Увидел бы сейчас нас Хуан, его бы кондрашка хватила. Ведь он по мне сохнет.

Они выделывали на кровати все, что только можно было себе представить. Как будто Мария-Изабель захотела, чтобы с нею у Малко было связано самое удивительное воспоминание в жизни. Каким только способом она ни отдавалась - без всякого удержу, без всякой стыдливости, однако, как правило, не переставая наблюдать за собой в зеркало.

Вуаль, шляпка, цветастый жакет, роскошное белье, туфли валялись по всей комнате. Что же до лица, трудновато ей будет убедить своего супруга, что она пила чай с друзьями...

Видя, что она снова устраивается под ним, Малко нежно промолвил:

- Ну ты и ненасытная!

- Некоторые мои друзья утверждают, что я нимфоманка, вот уж неправда, - проворковала она. - Просто я сама выбираю себе мужчину. Я как только тебя увидела, сразу захотела. У тебя такие золотистые глаза, ты такой элегантный. И ты человек опасный. А я как раз люблю опасных.

Эта мысль словно возбудила ее, она закрыла глаза и еще крепче прижалась к Малко, свернувшись на круглой кровати.

Малко приступил к последнему раунду, когда странный шум заставил его встрепенуться. Мария-Изабель тоже услышала шум и открыла глаза, все еще затуманенные сладострастием.

- Стучат в дверь, - сказала она.

Действительно, в дверь стучали... Стучали все сильнее и сильнее. Малко с Марией-Изабель как-то расхотели продолжать свои любовные игры. Белая полоса обозначилась вокруг губ молодой женщины.

- Это Педро, - прошептала она. - Он нас убьет.

Малко, на время оставив галантные манеры, бросился к своей одежде и схватил пистолет. За последние несколько лет он выбрался живым из стольких переделок не для того, чтобы его под конец укокошил ревнивый муж. Даже если это полковник.

Мария-Изабель тоже вскочила и схватила вуаль. Голая, как Ева.

Стуки в дверь становились все громче. Вдруг раздался зловещий треск пробиваемой дверной филенки и грохот стремительного вторжения. Малко взвел курок и направил на дверь.

Его партнерша думала о чем угодно, только не о том, что надо одеться...

Дверь с шумом распахнулась, и Малко увидел шестидюймовый кольт Криса Джонса. Сзади маячил силуэт Милтона Брабека, державшего в каждой руке по гаубице.

- Ой, - выдохнула Мария-Изабель.

Страх оказался сильнее стыдливости, так что у нее, по-видимому, и в мыслях не было прикрыть чем-нибудь свое прекрасное тело. Крис Джонс сначала порозовел, потом побагровел и наконец его лицо приняло цвет баклажана. Он опустил глаза, опустил пистолет и прошептал:

- Я должен был догадаться...

Чуть ли не со злостью он пихнул следом Милтона, который так ничего и не увидел, кроме вуали.

- Мотай отсюда, - сказал Крис. - С принцем дама.

Спрашивать, голая дама или нет, было излишне. Телохранители в сердцах захлопнули дверь: их опять одурачили. Именно эту привычку - предаваться плотским утехам в рабочее время - они больше всего не переносили у Малко.

- Вы их знаете? - спросила, немного успокоившись, Мария-Изабель.

- Это мои люди, - объяснил Малко. - Я совсем забыл, что условился с ними о встрече.

Не снимая вуали, она легла и прижалась к нему.

- Ну так мы можем продолжать. Раньше чем через час Хуан не придет.

В вуали она выглядела еще соблазнительней.

Но Малко уже думал о ЦРУ и о том мнении, которое сложилось о нем у его телохранителей. Он мог развратить их на всю оставшуюся жизнь.

Приподняв вуаль, он запечатлел целомудренный поцелуй на ее прекрасных устах. И тут же отстранился, чтобы не разжечь пожар.

- В другой раз, - пообещал он. - Даже если под рукой не окажется зеркала.