Когда плачет небо (СИ)

- И что вы предлагаете?

- Не знаю. Думай, капитан. Может что-нибудь и придумаешь.

- Но вскрытие-то вы произвести сможете, я надеюсь? Или прикажете мне тело прямо сейчас в Москву забирать?

- С экспертом я договорюсь, - кивнул Тимохин, - не один пуд соли вместе съели, но дальше - сам. Мое дело предупредить, а решать тебе. Сам понимаешь, капитан, я ведь тут даже не стрелочник, так, с фонариком вдоль путей хожу, меня в любой момент убрать могут, а мне, как ни крути, еще год до пенсии досидеть надо. Так что имей в виду, - я с Ракитиным в открытую бодаться не собираюсь. У меня тоже семья имеется, а таким людям дорогу переходить - себе дороже.

- Ясно, Юрий Гаврилович, в любом случае, благодарю за откровенность. Вот мои координаты, - Емельяненко протянул следователю свою визитку, - А с вами я могу как-то связаться?

Тимохин продиктовал ему номер своего телефона. Володя встал и протянул руку для прощания.

- Что ж, всего вам хорошего, Юрий Гаврилович.

- Будь здоров, капитан!

Выйдя из душного помещения, пропахшего лекарствами, мочой и жидким капустным супом, Емельяненко с упоением вдохнул чистый воздух и достал сигареты. У него было четкое ощущение того, что он только что побывал в аду, или по меньшей мере, в одном из его земных филиалов. Ведь даже в тюрьме у большинства ее обитателей сохраняется надежда на то, что это не вечно. Пусть не сейчас, а через много лет, но есть еще шанс все изменить и начать заново. А здесь, в этом старом кирпичном здании, было такое сосредоточение отчаяния и безнадеги, что становилось по-настоящему страшно...

- Ну, что, товарищ капитан, поговорили? - подобострастно поинтересовался давешний лейтенант, подсовывая ему зажженную зажигалку.

- Поговорили. Ладно, пойду я, пожалуй. Удачи тебе, лейтенант, - прикурив, кивнул Вовка и зашагал к воротам.

- Алло, Макс! - проговорил он, когда Королев снял, наконец, трубку.

Слышно было плохо, в телефоне что-то шуршало, пищало и квакало.

- У меня не очень хорошие новости. Старушка Красина скончалась сегодня ночью.

- Как так?

- А вот так, майор. Лопнула наша ниточка, как резинка от трусов. Здесь вообще творится что-то странное. Кто-то задушил дежурную медсестру. В интернате вовсю работает местная полиция. Они, конечно, не связали убийство с кончиной Красиной, но что-то мне подсказывает, что все это не случайно.

- Правильно тебе это "что-то" подсказывает. Надеюсь, контакт со следователем наладил?

- Здесь тоже не так все просто, Максим Викторович.

- Что ты имеешь в виду?

- Если ты стоишь, то лучше сядь. Знаешь, кто теперь возглавляет Кудринский угрозыск? Артем Борисович Ракитин.

- Тот самый Ракитин, с которым бодался наш Горелин? - безмерно удивился Королев.

- Он самый, а посему, сам понимаешь, нашему присутствию здесь не слишком обрадовались, хотя следователь, - дядька не гнилой, он-то мне обо всем и поведал.

- А с чего бы вдруг?

- Юрий Гаврилович и сам не шибко жалует своего нового начальника, да и вообще, в самом скором времени собирается в отставку, на пенсию. Он пообещал, что договорится с экспертом и вскрытие Красиной будет проведено, но дальше нужно будет как-то самим выгребать. Понятно, что Ракитин вынужден будет идти на сотрудничество, но Тимохин прав, - он всячески будет тормозить процесс, как говорится, укусить не укусит, но в спину плюнет.

- Ясно, - мрачно проговорил Королев. - Ладно, разберемся. Но раз уж ты там, то поезжай-ка ты сейчас, Вовка, по прежнему адресу Красиных. Может быть тебе удастся найти их бывших соседей. Встретимся вечером, отбой!

Буквально через десять мнут Емельяненко уже остановился в тихом дворике, рядом с пятиэтажным панельным домом. На натянутых веревках полоскалось под ветром выстиранное постельное белье, мужские трусы необъятных размеров и пестрый женский халат. Чуть в стороне был вкопан в землю деревянный стол и пара кривых лавочек, на которых расположилась весьма колоритная компания: мужичонки в куртках и в одинаковых синих тренировочных штанах с вытянутыми коленями соображали на троих. На столе стояли пластиковые стаканчики, а на заботливо подстеленной газетке, была разложена нехитрая закуска, - банка соленых огурцов и порезанная неровными кусками вареная колбаса. Увидев Емельяненко они с нескрываемым любопытством уставились на него.

- Здорово, мужики! - поприветствовал их тот, подойдя поближе.

- Ну, здорово, коль не шутишь, - настороженно отозвался один из них, - коренастый, с неопрятной клокастой щетиной на лице, и воровато спрятал за спину початую бутылку с дешевой водкой.

- Ты кто будешь-то?

- Я буду Емельяненко Владимир Романович, капитан уголовного розыска, Москва, - представился он, доставая удостоверение.

- Ох, и ни хрена ж себе! - присвистнул "разливала".

- А чо стряслось-то? - нерешительно вступил в разговор щупленький, с жидкой козлиной бородкой и очень идущей к ней, блеющим голосом.

- Скажите, вы давно проживаете в этом доме? - проигнорировал Емельяненко его вопрос.

- Да уж почти тридцать лет, - отвечал третий, с впалыми щеками, усыпанными многочисленными оспинами, отчего лицо его казалось рябым, - Почитай полжизни.

- И Красиных знали?

- Знали, как не знать, - утвердительно кивнул коренастый. - Только ты, капитан, опоздал. Съехали они давно. Теперь там Гущины обретаются.

- Скажите, с кем мне лучше поговорить о Красиных? Может они дружили с кем-нибудь?

Мужички переглянулись между собой.

- Не знаю даже, капитан, - неуверенно проговорил рябой. - Может, Валька Спиридонова чего знает.

- Это кто?

- Соседка ихняя. Ну, в смысле, - бывшая, - уточнил тот. - У них квартиры на одной лестничной площадке были. Красины - в двадцать седьмой жили, а Валька, Валентина Дмитриевна, - в двадцать пятой.

- А сами вы что можете сказать о Красиных?

Мужичонки переглянулись и вразнобой пожали плечами.

- Да, ничего особенного, - проблеял козлобородый, - Они ни с кем особо дружбы не водили. Леха, - муж Женькин, - помер лет через пять, после того, как мы в этот дом въехали. Мужик он был хороший, не пьющий, за заводе вкалывал, а Женька, жена евойная, всегда была склочной, вредной, злющей. Мне всегда казалось, что и помер-то Леха так рано из-за того, что баба у него была - чистая мегера. С такой долго не протянешь. После его смерти, осталась она одна с двумя девками. Говорят, пила по-черному. Да ты лучше с Валькой поговори, она всяко лучше нас знает, что там к чему. Мы в эти бабьи дела не лезем. Чем дальше от них, тем жизнь спокойнее.

Мужики активно покивали, выражая полное согласие с последней аксиомой.

- Ясно. Что ж, спасибо, - поблагодарил Емельяненко.

- Бывай, капитан! - уважительно откликнулись они хором.

Поднявшись на третий этаж, Володя нажал кнопку звонка. Через несколько секунд за дверью послышался звонкий девичий голосок.

- Кто там?

- Здравствуйте. Меня зовут Емельяненко Владимир Романович. Я из уголовного розыска. С кем я могу поговорить?

- Ба! - закричали за дверью, - Тут какой-то Емельян Романович пришел! Открывать?

Послышались торопливые шаги.

- Нина, ну сколько можно повторять, иди садись за уроки! Мигом!

Дверь распахнулась и на пороге возникла пожилая женщина, из-за спины которой выглядывала испачканная чернилами, симпатичная круглая мордашка девочки, лет шести-семи.

- Добрый день, - приветствовал ее Володя, - Вы - Валентина Дмитриевна Спиридонова?

- Да, я.

- Разрешите представится, - и он предъявил свое удостоверение, - Скажите, вы могли бы уделить мне несколько минут для разговора?

- Проходите, Владимир Романович. Не возражаете, если мы с вами устроимся на кухне? Нина! - строго сказала она, заметив, что девочка, спрятавшись за угол, с любопытством наблюдает за ними, - Я уже устала тебе говорить, - пока уроки не доделаешь, - никаких прогулок, никаких качелей и никакого мороженого. Марш, с свою комнату!