Пропущенный мяч

— Полагаю, у вас нет намерений просветить меня насчет того, почему я должен провести сегодняшний вечер в вашем чудном обществе? — спросил я у Белого Галстука.

— Потому что ты дерьмо собачье, вот почему, — ответил вместо него Спортивный Костюм. — Ты постоянно суешь свой поганый нос в чужие дела. Рано или поздно такие любознательные плохо кончают. Сегодня настал твой черед, голубчик.

— У вас, похоже, на все есть ответ, — сказал я. — Тогда еще вопрос: на кого вы работаете?

— У меня на все есть ответы в стволе моего револьвера, — усмехнулся Спортивный Костюм. — Любой из них может быстро закончить нашу дискуссию.

— А у вас хорошо подвешен язык. Вы так же быстро изрекаете банальные фразы, как младенец пачкает пеленки. — Я взглянул на него в зеркальце. — Вам пора перестать смотреть мультфильмы и читать комиксы про гангстеров.

— Смотри на дорогу, ублюдок. Когда мне понадобится твое мнение, я тебе пришлю почтовую открытку.

Мы ехали в западном направлении вдоль Спринг-авеню, главной торговой артерии Ирвингвилля, затем повернули на север. Пейзаж вокруг изменился. Из зоны заводов и складов мы плавно въехали в зону зажиточных деревушек, а затем в зону пригородных дач с ухоженными газонами, гаражами и бассейнами. Мы ехали в горы подальше от городской пыли, в сказочную страну, населенную известными врачами, важными чиновниками и богатыми домовладельцами. В этом мире люди ездили в клубы играть в гольф, изменяли женам с женами друзей и отправляли детишек в шикарные летние лагеря. Я испытывал странное чувство, проезжая мимо этих усадеб с револьвером у затылка. Как будто я вошел в другое измерение, мир абсурда, где царила логика детских считалочек. В этом мире Страх — черный «линкольн», мчащийся на красный свет, Насилие — горбатый садовник, подстригающий рододендроны, Смерть — завершение смешной истории, рассказанной за стаканчиком вина вечером на террасе. Все было по-другому. Вы ожидали увидеть одно, а обнаруживали совершенно иное.

Заповедник Северной горы включал в себя несколько гектаров леса, лужайки для пикников и туристские тропы на вершине холма. Без четверти семь заповедник был пустынным. Белый Галстук велел мне свернуть на узкую тропинку, ведущую через дубовую рощу. Зеленый «бьюик» следовал за нами по пятам. Через километр мы подъехали к большому лугу, и Спортивный Костюм приказал мне ехать по траве. Я подчинился. Здесь от них было невозможно скрыться. Я тут же окажусь на открытом месте и стану прекрасной мишенью для стрельбы. Лес на другой стороне дороги мог бы стать моим убежищем, но он был далеко. Я проклинал себя за то, что вышел из такси на Семнадцатой улице.

По приказу я остановил автомобиль, и мы вышли. Кожаный Пиджак выключил мотор своего Бьюика и присоединился к компании. Какое-то мгновение мы молча стояли в высокой траве, завороженные оранжевым светом сумерек. У меня мелькнула мысль, что мы превратились в тени, неподвижные силуэты пейзажа на одной из картин Де Кирико.

— Жаль, но мне не понравилась машина, Клейн, — проговорил наконец Белый Галстук. — У нее нет задней дверцы и мотор барахлит.

— Ничего страшного, — ответил я. — По правде говоря, у меня нет большого желания продавать ее.

Кожаный Пиджак открыл багажник «бьюика» и достал оттуда молоток. Затем подошел к «саабу» и насмешливо осмотрел его.

— Беда с этими иностранными автомобилями, — сказал он, — долго они не выдерживают в наших условиях. — Он поднял молоток над головой и обрушил его на лобовое стекло, которое разлетелось на мелкие кусочки. — Видишь, что я имею в виду. Один небольшой удар — и все сразу ломается.

— Очень мило, — сказал я. — Вам нужно подыскать работу на каторге. Вы завоюете огромный авторитет в тамошних каменоломнях.

— Это что, — сказал он, — посмотри-ка… Он снова размахнулся и расколошматил остальные стекла. Белый Галстук и Спортивный Костюм умилялись забавам молодежи. — Видишь, Клейн, — сказал Кожаный Пиджак. — Ты собирался всучить моему другу старую развалину. Я хочу, чтобы он видел, какую кучу лома он мог получить от тебя.

Свои пророческие слова он быстро претворил в жизнь. Все, что оставалось от «сааба», было уничтожено окончательно. За пятнадцать минут машина превратилась в груду лома. Кожаный Пиджак выломал дверцы, разбил капот, руль, разорвал обивку на сиденьях и проткнул ножом шины. Сейчас «сааб» больше походил на авангардистскую скульптуру, чем на средство передвижения двадцатого века.

Кожаный Пиджак вспотел от усилий и, закончив творческую работу, с трудом перевел дыхание. Но на лице играла победная улыбка. Спортивный Костюм зааплодировал с притворным восхищением.

— Конец первого акта, — сказал он. — Хорошее исполнение, а, Клейн?

— Мне больше нравятся другие спектакли, — сказал я. — Ваш приятель не умеет по-настоящему волновать публику. Трудно поверить в полное перевоплощение актера.

— Не волнуйся, ты в него поверишь, — сказал Белый Галстук. — Помоги ему, Энди.

Кожаный Пиджак разошелся. Глаза стали стеклянными и пустыми, как у маньяков и камикадзе. Все внимание он сосредоточил на мне. Меня озарила догадка, что он, возможно, находится под действием наркотика. В этом случае я смогу с ним справиться. Он замахнулся правой рукой. Я блокировал удар и нанес ему хук в живот. Пиджак глухо застонал и сложился пополам. Этот стон доставил мне глубокое удовлетворение. Терпя побои в течение двух дней, я впервые имел возможность ответить ударом на удар. Я и сам не ожидал в себе такой бешеной ярости. Кожаный Пиджак уже оправился от потрясения и, улыбаясь, поднимался с земли.

— Ты имел право на один удар, — сказал он. — А сейчас моя очередь.

Он снова ринулся на меня с той же непринужденностью, уверенный в своем превосходстве. Он считал, что находится вне пределов досягаемости. На этот раз я ловко уклонился и вмазал ему по челюсти. Шатаясь, он попятился назад и упал. Пока он не оклемался, я живо повернулся, чтобы предотвратить нападение с тыла. Передо мной стоял Спортивный Костюм, и его кулак был нацелен на мой живот. Белый Галстук спокойно прикуривал сигарету.

— Зря теряешь время, малыш, — сказал он безразлично. — Тебе это не принесет ничего, кроме новых неприятностей.

— Хоть душеньку потешил, — ответил я, задыхаясь. — Мне нравится, когда ваши дружки ползают передо мной на карачках.

И тут солнечный свет померк в моих глазах. Только что гигантский огненный диск висел над самым плечом Спортивного Костюма, и вдруг исчез. Удар настиг меня сзади, и я обмяк, как тряпичная кукла. Я ощущал себя мертвецом, которого несут на кладбище, и никто не пришел поплакать на похоронах. Меня положат в общую могилу и забросают грязной землей. Я слышал, как кто-то говорил:

— Посмотри-ка получше. Может, он уже коньки отбросил?

Я открыл глаза — я лежал на спине, и весь мир вокруг меня дрожал. Меня удивило, как можно двигаться, оставаясь в то же время совершенно неподвижным. Потом до меня дошло, что я лежу на полу в едущей машине. Впечатленный этим открытием, я долго обдумывал его с энтузиазмом ученого первопроходца. Затем я заметил, что руки у меня связаны веревкой. Снаружи было темно. За время моих похорон наступила ночь. С заднего сиденья раздался голос Спортивного Костюма:

— Рип Ван Винкль возвращается к цивилизации.

Белый Галстук сидел впереди, он обернулся, чтобы посмотреть на меня. Значит, за рулем был Кожаный Пиджак.

— Как жалко, — прокомментировал, мое пробуждение Белый Галстук. — Ты пропустил три четверти прогулки. Мы почти приехали.

Я повернул голову и застонал. Я чувствовал себя как артишок, у которого оторвали все листья. Мозг внутри черепной коробки превратился в желе.

— По расписанию у меня обязательная дневная сиеста. Это необходимо, чтобы быть всегда красивым, — сказал я.

— Судя по твоему храпу, тебе снились кошмары, — сострил Спортивный Костюм.

— Естественно. Мне приснился ты, — ответил я. — И вот я просыпаюсь в ужасе и вижу этот кошмар наяву. Как в той сказке, знаешь, — «Красавица и чудовище».