Чудовище

Грудь ходила ходуном от нестерпимого желания вдохнуть. Счастье, что меня не привязали к камню. Лезвием я бы не справился, понадобился бы нож... Как хочется вдохнуть!

Уже ничего не соображая, с черными, почему-то горящими пятнами в глазах я вынырнул...

Я дышал, дышал!..

- Что это? - совсем рядом спросил знакомый голос. И тут же: - Ты слышал? Плеснуло.

Лодку я увидел. Она была метрах в пятидесяти. Но в тихий вечер по воде голоса далеко разносятся. Второй прошамкал в ответ.

- Да, наверное, сом. Жаль, нельзя половить. Может, как-нибудь вырвемся. Сому-то надолго хватит этого обормота. - И он тихо засмеялся.

Я слышал их так, будто они были метрах в трех.

Наконец я отдышался и, особенно не торопясь, брассом поплыл за лодкой. Настроение у меня улучшалось с каждым гребком, самочувствие тоже. Месяц все ещё прятался за случайной тучкой, зеркальных отсветов не наблюдалось, меня не могли заметить.

Я плыл и представлял, что я сделаю с ними, с обоими, когда доберусь... Я вспомнил, что они говорили о подвале. Вот там, и накрою. Подвал, видимо. в церкви.

Вода освежила, плыть было приятно. А до берега всего-ничего, метров сто пятьдесят. Яма действительно находилась поблизости.

Вдруг меня осенило. Я даже приостановился. Они же говорили о какой-то девчонке. Я поплыл быстрее.

И опоздал.

Когда я достиг берега, - причем мне приходилось соблюдать элементарную осторожность, приглушая всплески воды плавностью гребков, этих двоих и след простыл. Хорошо еще, что, особенно не осторожничая, бандиты взяли лодку на причале, а не из каких-то там кустов. Я сориентировался и побежал по той дороге, по которой несколько часов назад поднимался к усадьбе.

Церковь находилась гораздо левее, так что в призрачном свете подглядывающего за нами месяца я высматривал дорогу или тропинку к храму. Нашел было, и минут пять бежал по ней, но это оказалась тропинка к беседке, уютно притаившейся в кустах. Я попробовал продраться сквозь кусты высокие, спутанные, с длинными

царапающимся ветвями - и вскоре оставил эту затею.

Время шло, и, кажется, я заблудился. Вернувшись на основную дорогу, я пустился бежать по ней, а заметив следующую боковую тропинку, кстати, более похожую на дорогу, нежели первая снова рискнул.

На этот раз повезло.

Наконец я добрался.

Месяц в тот же миг выглянул в провал облаков и ничем не приглушенным платиновым светом залил строительную площадку и саму церковь. И тут же, как недавно мусорное нагромождение строительных материалов, развалив воздух на черно-белые куски светотени, заполнил площадь и само здание волшебным и одновременно непередаваемо тревожным чувством.

Впрочем, я не мешкал; сейчас меня ничто не могло остановить, уж очень завели меня эти бандюги.

В церковь я вошел, вооруженный короткой арматурной палкой (пистолет

мой, конечно, забрали), и был готов к любым неожиданностям.

Было тихо. Нет, где-то в глубине - действительно в глубине! послышались неясные звуки. Ориентируясь на них, я двинулся индейской походкой, носком туфли нащупывая препятствия. Некоторое время я шел совсем вслепую, но затем - отсветы ли через прорехи настила вверху помогли или привыкли глаза к мраку? - кое-что стал различать. А главное - становились слышнее и звуки, время от времени раздававшиеся. Скорее всего неясная речь, отдельные фразы, перемежавшиеся паузами.

Потом темное сгущение передо мной, почти посередине зала, как мне показалось, материализовалось в большой квадратный люк. Метра два на два. Я нащупал концы деревянной лестницы и, заткнув арматурину за пояс, стал спускаться.

Лестница была сшита из толстых досок, почти брусов и капитально укреплена. И все равно через пару секунд я ощутил дрожь, отдачу лестницы на чужое движение.

Видимо, человек стал подниматься снизу одновременно со мной и первые ступени (с моей и с его стороны), прочно выдерживая нас, не дали ничего заподозрить...

Ухватившись за перекладину руками, я стремительно бросил тело вниз. И попал. Сам я, конечно, удержался, а тот, другой, сбитый ударом моих ступней, с коротким воплем рухнул вниз. Я как можно быстрее спустился тоже.

Сбитый мною бандит уже поднялся на ноги и темной массой ринулся на меня. Я мельком заметил слабое свечение, контуром очерчивающее дверной проем за спиной

моего противника. Свет был настолько слабый, что скорее напоминал ионизацию воздуха, фосфорическое мерцание моего нет, чужого страха. Но в этом подземном свечении я успел разглядеть летящую ко мне темноту, перехватил что-то... руку и, почувствовав рычаг, бросил противника всем телом о совсем близкую стену.

Мужик с мясным всхлипом влип в нее, да там и остался. Мне некогда было выяснять, что с ним приключилось, главное движения с этой стороны больше не наблюдалось.

Все происходило так быстро...

Я метнулся к неясному свечению за дверным проемом. Быстро заглянул и тут же убрал голову. Ничего опасного. У дальней стены длинной комнаты, среди нагромождения строительного мусора, стояли две фигуры, и в одной из них я определенно узнал женщину. Слабый фонарик жидко подсвечивал потолок, но после мрака и этого света было более чем достаточно.

Мужик возился возле женщины, что-то звякало... На шум моего появления он обернулся и, на ходу вытаскивая что-то из кармана, - наверное, мой же пистолет, скотина! - бросился ко мне.

Я оказался быстрее, и носок моей туфли врезался во что-то твердое... Пистолет с металлическим лязгом отрекошетил от стены... Мужик завопил, как поросенок под ножом мясника, и в этот момент, споткнувшись, я навзничь рухнул на неровный от мусора пол. Что-то твердое долбануло в позвоночник... Как больно!

Бандюга, перестав орать, уже прыгал на меня. Я сумел перехватить его кисть, вывернул её от себя и отбросил обмякшее тело в сторону...

Мужик не шевелился. Я вскочил на ноги, вытащил забытую было арматурину и приготовился к дальнейшей схватке. На всякий случай. Судя по всему, и этот террорист оказался неудачником.

Я ногой перевернул тело. Сзади меня раздался приглушенный возглас: женщина, сидевшая, как-то неестественно изогнувшись, с ужасом смотрела в нашу сторону. Видимо, за время плена (я был уверен, что это Ирина) глаза её привыкли к темноте. Во всяком случае, как и я, она сразу заметила торчащую из груди своего похитителя рукоять ножа.