Чудовище

Перспектива в обоих случаях малоприятная. Меня вдруг так дернуло за ступню, что одновременно с проклятием, выплеснувшимся из глубин моей души, возникло и утвердилось понимание: жив! Не упал! Повис...

Я действительно висел между небом и землей. Вернее, между землей и куполом колокольни; Перед тем как спилотировать вниз, моя нога как-то очень ловко умудрилась попасть в веревочную петлю. Другой конец веревки был, к счастью, закреплен, поэтому я и повис, не долетев вниз самой малости: метров двух.

- Ну что там? Готов? - услышал я голос с небес, и ему ответил другой (как полагается при таком символическом раскладе) из темной преисподней подо мной:

- Висит, сволочь!

- Сделай что-нибудь, а то ангельское отродье не простит нам!

Нетрудно было догадаться, что разговор шел обо мне. Пистолет я, конечно, потерял. Ничего, обойдется. Сложившись пополам, я рывком подтянулся к веревочной петле. Как всегда бывает в таких случаях, петля невообразимо запуталась плюс ещё натяжение моего стокилограммового тела.

- Сейчас, сейчас я его!.. - отозвалось снизу.

Я перехватил веревку рукой выше ступни и, подтянувшись, пытался распутать ослабленный узел. Внизу что-то громко копошилось. Узел поддавался...

- Сейчас я его!.. А ты спускайся, чего там торчишь!

Снизу подо мой что-то со свистом и уханьем разрезало воздух. Вероятно, нижний компаньон пытался достать меня, размахивая каким-нибудь ломом. Тут мне удалось ослабить петлю, ещё немного, еще... Изворачиваясь по-кошачьи, ногами вниз, я падал... Не успев развернуться, врезался в мужика внизу, ударился плечом (пространство недостроенного храма огласилось богомерзкими проклятиями), скользнул ниже и тут уже основательно приложился головой к кирпичам.

К счастью, мужик своим телом смягчил падение, и я не потерял сознание. На меня навалилось тяжелое тело, со всех сторон посыпались удары. Я пустил в ход локти, зубы, даже ногти - мое отуманенное неудачным приземлением сознании лишало сил весь организм.

Вдруг количество сыпавшихся на меня ударов удвоилось. Послышался другой голос.

Присоединился успевший спуститься второй подельник. Я ухитрился засунуть кому-то два пальца в рот и рванул, почувствовав, как щека нападавшего разорвалась до самого уха.

В общем, стало весело. И как дополнение ко всему - что-то тяжко обрушилось на мой череп, и мне было уже не больно; я даже перестал отвечать на удары, которые к тому же делались все слабее, слабее, пока не прекратились вовсе.

Мне было неудобно, что-то тяжелое и твердое билось о мои ноги... и по бокам, по спине... Свет не возвращался, я вспомнил, что сейчас ночь... И как же пыльно! Я чихнул.

- Ожил, сволочь. Слышь, чихает.

Послышался нечленораздельный возглас. Трение и толчки подо мной прекратились.

- Чем это он тебя? У, падла!

Я почувствовал удар по ребрам. Видимо, говоривший в сердцах ударил ногой.

- Ладно, потащили. Надо побыстрее разделаться с этим ублюдком, а потом вернемся в подвал. Девочка заждалась, - кряхтя от натуги проговорил мужик.

Меня вновь тащили, и я вдруг - словно подняли занавес - осознал свое незавидное положение. Пока я был в беспамятстве, меня успели упаковать в мешок (то-то я задыхался от неизвестно какой пыли: цемент? земля?), а то твердое, что грозило разбить голень и ступни, было просто камнем или бетонным обломком.

Нетрудно было предположить, чем закончится это малоприятное путешествие.

- Какой, гад, тяжелый! Ничего, - сопя от натуги, продолжал говорун, ничего, быстрее ко дну пойдет.

- Мужики! - решил я подать голос. - Мужики! Вы чего это на меня окрысились? Отпустили бы? Я вас не видел, вы - меня.

Движение прекратилось. Второй, тот, кому я порвал пасть, с каким-то рыком, в котором ярость все-таки позволяла разобрать слова, проговорил:

- Ты, ты!.. Тварь! Он ещё вякает!..

Тут вновь заработали ноги, и мне стало больно.

- Хватит! Нет времени. Берись, и потащим.

Видимо, я очнулся уже к концу пути, ибо в этот момент, хрипя от усилий, носильщики перекатывали меня в лодку, закачавшуюся подо мной. Я понял, что скоро наступит развязка...

Прозвучал тихий смешок.

- Эй! Ублюдок! - прошептал первый совсем близко от меня. - Я знаю тут рядом место метров пятнадцать глубиной. Хорошая тебе будет могила, с русалками ознакомишься.

Я так и представил его перед собой: длинного, худого, почему-то лысого, с белесыми ресницами и бровями. Меня охватила такая ярость, такая!..

- Слушайте, вы, оба! Думаете, все так и кончится? Я вас с того света достану! Я с вас шкуру спущу!

- Говори, говори. Только потише, а то мы тебя ломиком приложим. Нам шум ни к чему.

Послышался плеск воды, весла рывком сдвинули лодку. Мой здоровый палач (второй из-за раны лишь временами постанывал), греб и тихо веселился:

- И зачем тебя именно сейчас понесло в церковь? Судьба. Пришел бы на час позже, был бы здоров и весел. А так с русалками женихаться придется. Кажется, здесь, - оборвал он сам себя. - Да, здесь.

- Помоги! - приказал он напарнику и все продолжал бормотать... Молитву над тобой мы читать не будем не приучены. Тебе уж самому придется помолиться - говорят, помогает.

И его гнусная надмогильная речь оборвалась на полуфразе... Я погружался все быстрее... Вода просачивалась в мешок, холодная, страшная...

ГЛАВА 9

СПАСЕНИЕ

Умирать я не собирался, это совершенно точно. На случай подобных передряг я всегда имею одну маленькую штучку, закрепленную в отвороте брюк. А именно: половинку лезвия от безопасной бритвы. Этому нехитрому фокусу я научился в командировках в Чечне, подсказали бравые ветераны, а однажды помогло и мне. С тех пор я уверился в пользе сего предмета и ношу его постоянно...

Пока я возился с выковыриванием лезвия, мешок вместе со мной погружался. И когда заложило уши, я сообразил, что хмырь, бросивший меня в воду, не солгал: было здесь больше десяти метров глубины. Я сглотнул пару раз, хлопком ликвидируя боль в ушах, и тут наконец достал лезвие.

Перед погружением, зная, что меня ожидает, я пытался дышать глубже, чтобы насытить кровь кислородом, однако, как мне казалось, насыщал легкие лишь пылью.

Воздуха мне уже не хватало. Но вот материя поддалась - это был обычный джутовый мешок, я резал изо всех сил... Вроде можно... Пролез.