Омут. Оборотная сторона доллара. Черные деньги

Ривис направился к стоянке такси, вдоль обочины бульвара стояло несколько машин. Я думал, что он возьмет одну из них, и сам собирался уже сесть в другую, чтобы ехать следом. Но он вдруг, не дойдя до машин, уселся на скамейку автобусной остановки, закинул ногу на ногу, закурил сигарету.

Я остановился в тени углового здания. Слева от меня мерцал красными огнями высоко на фоне неба отель, распространяя вокруг себя свет, вроде того, что вы видите сквозь закрытые веки, если повернете лицо к солнцу. Тем не менее я не терял Ривиса из виду.

Между нами неторопливо проехал запоздалый автомобиль. За ним внезапно вылетела из мглы длинная черная машина и остановилась у бульварного красного ограждения, там, где сидел Ривис. Тот встал, выбросил сигарету. Мужчина в темно-серой ливрее открыл перед ним заднюю дверцу. Я уже почти пересек улицу, когда лимузин сорвался с места. Я распахнул дверцу первого же такси.

— Вперед, за ним, не отставая!

— За двойную плату? — поинтересовался шофер сквозь нарастающее рычание мотора.

— Будь спокоен. И еще сверх, коли разглядишь их номер.

Меня отбросило к спинке сиденья (не меньше пятидесяти миль в час, сообразил я). Мы быстро вынеслись из пустынной части бульвара туда, где шло уже множество машин. Пришлось лавировать.

— Не приближайся к ним слишком быстро. Когда увидишь номер, немного отпусти.

Таксист сбавил скорость, но расстояние между автомобилями все равно сокращалось.

— 23П708. Ты хочешь сесть парню на хвост? А в чем дело?

— Играю в одну игру.

— Ну ладно. Можешь темнить. Но я только задал естественный вопрос, разве не так?

— Я не темню. Я пока сам не знаю ответа.

Записал номер лимузина на внутренней стороне спичечного коробка, опустил коробок в карман.

К моему удивлению, черный автомобиль вскоре остановился у края пешей дорожки, высадил Ривиса и исчез. Ривис прошествовал через тротуар, нырнул под вывеску, которая извещала, что тут «Хант-Клаб». Обитая кожей дверь захлопнулась.

— Я тоже выйду здесь, — сказал я таксисту. — Припаркуйся как можно ближе и подожди меня.

Он оторвался от руля, приподнялся, щелкнул пальцами.

— Покажи-ка мне сначала зелененькую бумажку.

Я протянул пятерку.

Он посмотрел на счетчик, обернулся ко мне, поизучал меня с полминуты, глядя поверх спинки своего сиденья. У него было лицо сицилийца, черные глаза, как бы заостренный, с горбинкой нос.

— Что, игра серьезная?

Я сказал ему:

— Я частный полицейский. Никаких неприятностей не будет.

Я надеялся, что не будет.

И тоже вошел в великосветский «Хант-Клаб».

«Хант-Клаб» Денниса был мрачным, прохладным и переполненным заведением.

Зал клуба — полированное дерево, благородные медные и бронзовые завитушки. На фотографиях, вытянувшихся в линию по одной из обшитых панелями стен, запечатлелись портреты выдающихся, или тех, кто когда-то считался выдающимися, деятелей.

Было около двух часов ночи. Перед сигналом к тушению огней тут бывал настоящий час пик. Я не без труда отыскал за стойкой свободное местечко, которое и занял с завидной быстротой.

Где тут мой преследуемый?

Черно-коричневый костюм вызывающе поскрипывал в самом центре зала. Ривис сидел ко мне спиной, за его столиком были еще двое — женщина и мужчина. Мужчина наклонил голову к Ривису, слушал. Синий смокинг обтягивал его массивный торс. Рыхлое жующее лицо, вырастающая из мягкого белого воротничка широкая шея поддерживала огромную голову, почти гладкую и по-младенчески розовокожую.

Он слушал внимательно; в полуприкрытых глазах-щелках просвечивал ум.

Чего нельзя было сказать о молодой женщине с пепельными волосами и в платье из белого плиссированного шифона. Нарядная! Однако красота самой хозяйки затмевала великолепие платья. Она отрешенно склонилась над столиком, коротко стриженные волосы обрамляли ее лицо строго и сдержанно, будто монашеский плат. У нее были удивительно правильные черты лица. Вдруг она поднялась и направилась к бару. В зале к ней оборачивались — и не только мужчины. Она присела на стул около стойки рядом со мной, и ей тут же, раньше, чем мне, подвинули бокал. Бармен назвал ее: «Миссис Килборн». Рука его сделала приглашающе-ласковое движение, легкое, как бы поправляя отсутствующую у него челку, но мной замеченное. Ее тут знали. Знали, что она любит: в бокале плескался крепкий бурбон.

Наконец и мне бармен принес то, что я заказал: портер, пенившийся в медной кружке.

— Вы последний, кого я обслуживаю, сэр.

— Хорошо.

Я взглянул на женщину. Чистый, спасительный кислород! Но поглубже вдохните его, и у вас возникнет сладкое головокружение. И даже опасное. Меланхоличный взгляд из-под густых ресниц, слегка, совсем слегка впалые щеки, кожа и фигура, как говорится, экстра-класса.

Ее пальцы расстегнули ридикюль из золотистой материи, украшенный мелкими бриллиантами.

— Ах, чтоб тебе пусто было. — Ее голос звучал ровно и тихо.

— Что-нибудь случилось? — я произнес эти слова, не тешась надеждой обратить на себя внимание.

Миссис Килборн не обернулась, не посмотрела на меня. Я подумал, что мне дали от ворот поворот, и не стал особенно настаивать на ином варианте. Но тут она сказала, все тем же ровным, тихим голосом:

— Ночь за ночью, ночь за ночью, и так без конца. Если бы у меня было, чем заплатить за такси, я бы ушла от него.

— Буду рад помочь.

Теперь она повернулась ко мне. Ах как мне захотелось быть сейчас помоложе и покрасивее и чтоб в моем кармане гремела бы мелочь, по крайней мере миллион!

— Кто вы?

— Ваш неизвестный поклонник. Уже пять последних минут. За них ручаюсь.

— Благодарю вас, неизвестный поклонник, — она улыбнулась, подняв брови, и ее улыбка разила, как стрела. — Вы уверены, что я имею честь разговаривать не с отцом пятерых детей?

— Общественное мнение, старые предрассудки… В моем распоряжении целая эскадра такси.

— Это забавно, но та же эскадра — и в моем распоряжении тоже. Точнее сказать, в распоряжении мужа. Мне же нечем заплатить…

— В данную минуту меня поджидает такси. Вы можете им воспользоваться.

— Какая любезность! И самоотречение в придачу… Так много неизвестных поклонников хотят стать известными.

— Не обязательно.

— Забудьте-ка, о чем я сказала. У меня не хватит мужества ни на что, кроме разговоров. Она посмотрела на свой столик; огромная голова повелительно кивнула, подзывая ее. Туда она и направилась.

Бармен в этот момент произнес, разведя руками, обращаясь к публике:

— Прошу прощения, господа, нам пора закрывать.

— Кто эта загадочная дама? — тихо спросил я у него.

— Миссис Килборн?

— Да, кто она?

— Миссис Уолтер Килборн, — было окончательно заявлено в ответ. — А с ней Уолтер Килборн.

Это имя ассоциировалось у меня с деньгами, большими деньгами, но как-то неопределенно, неточно.

Я уже сидел в такси, когда они, все трое, появились на улице. Сразу же и лимузин подъехал к обочине тротуара. Ноги Килборна были маловаты и слабы для его огромного туловища. Роста с женой он был одинакового. Ривис распахнул им дверцы машины, потом сам уселся на переднее сиденье.

Мой таксист поинтересовался:

— Хочешь еще разок сыграть в преследователей?

— Было бы неплохо, еще не так поздно.

— У некоторых парней, — проворчал он, — совсем особое чувство юмора.

Тем не менее мы развернулись и быстро поехали следом за черным лимузином. Движение поутихло, и было нетрудно держать приличное расстояние, но так, чтоб не упустить из виду красные огоньки его задних фар. В середине проспекта черный лимузин снова свернул к тротуару. Килборны вышли из машины и скрылись в дверях отеля «Фламенко». Ривис остался сидеть рядом с шофером. Черный внезапно развернулся и промчался мимо нас в противоположном направлении. Мой водитель остановился в сотне ярдов от «Фламенко». Он яростно боролся со сцеплением и с рулем.

— Сколько еще?

— Увидим, увидим. Давай поворачивай.