Расплата

Тони приглаживает остатки волос на своем черепе. Вот этого я уж точно никак не ожидал.

– Он спросил, не хочу ли я пожить какое-то время в Италии. А моя мама живет в Салерно, это примерно в часе езды от Неаполя. Он и говорит мне: «Езжай, поживи в Салерно. Мы дадим тебе компьютер, и ты сможешь работать там. Здесь мы тебя прикроем. Мне не трудно», – говорит.

Тони широко улыбается, чувствуя себя лучше теперь, когда его тайна открыта. Несмотря на недобрые предчувствия, мне удается выдавить из себя улыбку и подбодрить его; это серьезное доказательство того, что Андрей делал что-то не то.

– Все было просто. Ольга принимала звонки и переадресовывала их на мою голосовую почту. Если кому-то очень нужно было со мной поговорить – она переводила их на мой мобильный. В том районе мобильные очень хорошо работают. Никто ничего не узнал. Да вообще-то и звонков не было. Документы всегда были в порядке, так что меня все оставили в покое.

– Как же ты делал всю работу?

– Пфф. – Тони просто отмахивается от моего вопроса. – Да без проблем. Я научил Ольгу, как работать с местными звонками, давать подтверждения и все такое. Да и в любом случае, чаще всего они по-английски и не говорили. Она отправляла мне по факсу билеты и отчеты и все такое. Я набирал код Москвы на компьютере и вводил все в систему. Мне пришлось съездить туда всего два или три раза. Ольга каждый день присылала мне информацию о погоде, так что я мог ныть и жаловаться ребятам в Лондоне.

– Терндейлу об этом известно?

– He-a. Не думаю. Тогда мне бы это сказали, когда увольняли.

– И ты ни о чем не догадывался?

– Послушай, если Андрей хочет отправить меня в Италию и сделать счастливее, то я только «за». Я не лезу в бутылку. Все сходится, цифры правильные, так что никаких проблем. Как я уже говорил, может, он и связался с мафией, чтобы нормально дела делать. Может, он переписал часть бизнеса на чью-то девушку, а может, слишком много тратил на канцелярские товары. Да кто его знает. Он делал деньги для Терндейла и заботился обо мне, а на остальное мне было наплевать.

Бруклинские ребята старой закалки известны своим прагматизмом, но все равно меня неприятно поражает очевидная невозмутимость Тони. И мне становится интересно – он намного умнее, чем я считал, или намного глупее?

– Расскажи, чем все закончилось.

– Значит, мне звонит Ольга и говорит, чтобы я быстро тащил свою задницу в Москву. Я появляюсь там на следующее утро и узнаю, что в кабинете Андрея сидит сам Уильям чертов Терндейл. Он вызывает меня в кабинет и заявляет, что мне пора на пенсию. У Ольги уже есть для меня билет на самолет до Нью-Йорка. Как только я прилечу, мне надо сходить в отдел кадров, и они меня рассчитают. До свидания и пошел ты. Вот и все, что было.

– Ты не спросил его, что случилось?

– Еще одна штука, которой учат в армии, – говорит Тони, качая в ответ головой, – не задавай вопросов. Все, чего я хотел, – сохранить голову и получить пенсию.

Даже если бы Тони и задал вопрос, Уильям все равно вряд ли на него ответил бы.

– А у него к тебе были вопросы? – уточняю я, надеясь хотя бы примерно понять ход мыслей Уильяма.

– Только один. Он сказал, что кто-то слямзил ноутбук Андрея, и спросил, не знаю ли я, кто бы это мог быть. Его, похоже, очень интересовал этот компьютер, и Терндейл спрашивал о нем много раз, и все по-разному. Я ответил, что не в курсе, и не соврал, между прочим.

Тони улыбается мне открытой улыбкой, глядя на меня честными карими глазами. Я не могу себе даже представить, во что же впутался Андрей.

– Ты сказал, у тебя есть причина, чтобы говорить со мной.

– Ага.

Понго делает еще один большой глоток граппы, затем ставит стакан на стол и закрывает ладонями лицо, как будто читая молитву. Когда он снова смотрит на меня, его глаза влажны от слез.

– Через неделю после моего возвращения ко мне на Стейтен-Айленд приходил один тип, чтобы поговорить со мной. У него была куча вопросов об Андрее. Он спрашивал, не знаю ли я, где Андрей, или как с ним можно связаться, все в таком роде. Очень крутой парень.

– Когда точно это было? – резко спрашиваю я.

Тони задумывается, прежде чем ответить.

– Я как раз одевался, чтобы пойти в спорткомплекс «Мэдоулэндз», когда этот парень появился у меня на пороге, – вспоминает он. – У моего бывшего шурина были билеты на игру «Гигантов» против «Далласа» в понедельник вечером.

От выброса адреналина у меня перехватывает дух. Я смотрел эту игру в своем номере в Гарвардском клубе – вечером накануне того дня, когда Дженну убили.

– Как выглядел этот парень? – требовательно спрашиваю я.

– Козел, похожий на Кларка Кента. [8]Короткие волосы, дурацкие очки, наручные часы повернуты внутрь запястья, как у военного. На запястье татуировка, ты не поверишь – кот Феликс. [9]Говорил так вежливо, что лучше б послал. И у него был акцент.

– Какой акцент?

– Не итальянский и не русский. Где-то посредине.

– Где-то посредине находится пол-Европы, Тони. Ты никак не можешь сузить эту географию?

Он обиженно вскидывает руки.

– Ладно, забудь, – быстро говорю я, утешительно хлопая его по плечу. Если я задену чувства Понго, мне это не поможет. – Расскажи, что случилось.

– Я говорю этому типу, чтобы он убирался, а он предупреждает, что с ним лучше не связываться – как будто хочет запугать, чтоб я разговорился. Он пытался дать мне свою визитку с номером телефона, говорил, чтоб я позвонил ему, если Андрей со мной свяжется, и что он меня отблагодарит за беспокойство. – Тони пару секунд тяжело дышит. – У меня был щенок добермана, – прерывисто продолжает он, – всего пару месяцев от роду. Песик занервничал и начал лаять на этого типа. Он всего лишь щенок, но уже пытался защитить меня.

Тони прикрывает лицо салфеткой: слезы льются градом из его глаз.

– А дальше?

– А дальше этот тип схватил моего щенка за ошейник и сломал ему шею.

12

Гарвардский клуб заказал мне машину в аэропорт. Водитель – тихий ямаец в костюме в стиле «Блюз бразерс» [10]и с целым дипломатом записей регги. Он представился как Кертис. Мы едем на восток к вокзалу Гранд-централ, солнце только что село, грязь забрызгивает лобовое стекло, а Питер Тош распевает «Johnny В. Goode». Я закрыл глаза, пытаясь расслабиться, но я слишком взвинчен. Рассказ Понго все меняет. Каким бы невероятным это ни казалось, но Тиллинг, может статься, все же права. Возможно, Дженну убили какие-то парни, искавшие Андрея, парни, которые выяснили, что он отправил мне пакет, и хотели знать, что в пакете или откуда его послали. Мне нужно добраться до самой сути того, во что ввязался Андрей, и поездка в Москву больше не кажется такой уж большой ценой. Мой телефон звонит, и Кертис услужливо приглушает музыку.

– Питер Тайлер, – говорю я.

– Грейс Тиллинг.

– Нет ли получше способа связаться с вами? – сердито спрашиваю я. – За последние три часа я звонил вам четырежды.

– Способ получше был вчера, – отвечает она. – Тогда, когда вы обещали.

– Вчера мне нечего было вам сказать.

– А сегодня есть?

– Я встретился с парнем, который знал Андрея. И он сказал, что накануне убийства Дженны к нему приходил какой-то головорез и искал Андрея. Знакомый Андрея приказал этому типу убираться, и тот убил его собаку.

– Как?

– Поднял ее и сломал ей шею.

– И как зовут этого знакомого?

– Он не хочет, чтобы я вам рассказывал.

– С вами всегда приятно разговаривать, Питер.

В трубке раздается щелчок, и связь обрывается.

– Черт.

Я швыряю мобильный о переднее сиденье; телефон, аккумулятор и клипса разлетаются в разные стороны. Кертис равнодушно смотрит на меня через плечо, его глаза спрятаны за темными очками.

– Проблемы, приятель?