Иной жизни для себя не представляю! Книга седьмая. Халявные баксы. (СИ)

помешают, но заказывать еще, когда экскурсия по Москве только

начинается, совсем ни к чему. Да и вечер впереди, рюмку

придется не раз поднимать с сыном, его женой, их друзьями.

Пришлось ответить соответственно ситуации:

« Спасибо, хватит. С утра вредно и наедаться и напиваться ».

« Очень вы серьезный мужчина », - опять же с улыбкой и

некой интимной ноткой ответила девушка и положила на стол

счет за съеденное и выпитое. Я полез в карман за бумажником, и

доставая его, не мог, ну просто не мог не задать вопрос:

«Объясните мне, незнайке: почему вы, такая молодая и

красивая, работаете простой официанткой? Неужели в Москве не

можете найти места получше?»

Улыбка на лице девушки не исчезла, но в ней пропала

знакомая лучезарность и проявилось некое сожаление, может

быть волнение. Но ответить она все же решилась, начав с

вопроса:

« А почему вы, такой представительный мужчина, посетили

наше заведение, а не ресторан? Одеты отлично, и деньги есть», -

ну да, есть, только халявные, честным трудом не заработанные, -

«хотя и не в Москве живете, а где-то под солнышком – вон как

загорели! И фигура у вас спортивная!» Я приятно удивился

прозорливости красавицы и подтвердил ее суждения кивком

головы. А она продолжила: « Вот и я не москвичка, приехала из

маленького городка. А устроиться непросто, если нет желания

выполнять сразу две работы».

« Как это две?» - удивил девушку наивностью.

Красавица подняла вверх очи и покрутила головой,

демонстрируя ущербность в моих знаниях особенностей

столичной жизни.

« Что, мужики на работе пристают?» - решился я на

предположение.

« Если бы», - девушка вздохнула, - « мужиков можно

послать куда подальше, а хозяина, к кому нанимаешься, как? На

дверь сразу покажет».

Пришлось прискорбно вздохнуть мне. Конечно, и в старые

времена начальники пользовались положением и красивых

женщин без внимания не оставляли. Но все в рамках обоюдного

согласия, чтобы не дай бог дама не возмутилась и не подняла

шум – за такое можно было и с хорошей должности полететь.

Теперь же, когда бывшие начальники превратились в законных

хозяев тех же предприятий, кого и чего им бояться? Некого и

нечего, что девушка мне и подтвердила. Правда, многие из них

сейчас скромниц из себя не строят, а секс с хозяином считают

необременительным способом дополнительного заработка. Но

не все же – очаровательная официантка к таким дамам точно не

относится, за что симпатии мои к ней сразу же выросли. Но все,

что я мог – это ограничиться советом, если не просто отговоркой:

« Понимаю и сочувствую. Но мужики не все паскудники.

Главное – не спешить, вас обязательно хороший человек

заметит, и работу предложит достойную».

«Ждать такого, как вы?» - улыбнулась моя симпатия.

« Можно и такого,» - согласился с приятным для меня

выбором, уже поднимаясь из-за стола, - «только помоложе.»

Мы еще раз улыбнулись друг другу, кивнули головами в

знак расставания, и я с сожалением забегаловку покинул, с

невольно пришедшими в голову мыслями на тему соотношения

продемонстрированных мне здесь, сейчас, приятных и

отвратительных черт новых для страны капиталистических

отношений. Много раз я к этим мыслям возвращался, но

окончательно для себя так и не решил: капитализм для нас

благо, или же рано или поздно выродится в уродину, в какую

страна превратилась при коммунистах?

Полного спокойствия, уверенности в будущем, лично у меня

нет. Как никто в мире мы можем опошлить и извратить все, что

там для нас капитализм, принесшей Европе комфорт и

процветание! Мы же другие, у нас всегда и во всем свой путь! За

что нас никто не понимает, а многие на всякий случай не

перестают опасаться.

Часть первая.

Как объяснить, почему в семнадцатом году самодержавие и

основы капитализма уничтожались малограмотным народом в

гражданской войне несколько лет, а в наше время такой же

процесс, только обратный – из социализма в капитализм – прошел

быстро и гладко? Причем с полным падением моральных устоев

большинства? Мы что, перекушали братства и равенства,

честности и верности, а принцип один за всех и все за одного,

позволивший победить в Великой Войне, как уж плох? Трудно

согласиться, но перерождение в худшую сторону прошел каждый из

нас. В том числе и я, и шло оно неумолимо, по воле обстоятельств,

а никак не по собственному желанию.

В эту жуткую молотилку в числе первых попали организации

чисто бюджетные, конечный продукт которых невозможно

реализовать на рынке. Неинтересными стали и геологи, ненужными,

даже лишними, и финансирование урезалось с каждым годом и при

любой возможности. А в камералках по всей стране шли

бесконечные споры на тему что делать и что ждет впереди. Не

знаю, как в других, но в нашей партии никто увольнялся не хотел, и

новое местечко не подыскивал. Да и бесполезным было делом - в

геологических организациях свободные вакансии давно

отсутствовали, а уходить на сторону большинство побаивалось, все

на что-то надеясь.

Я понимал, что ситуация вот-вот изменится, и пора уже не

думать, а действовать - договариваться, куда в случае форс-

мажора податься. Конечно, куда-то с близкими к геологии

условиями существования. Выбор был минимальным: только в

рудодобывающие организации, при которых всегда ведутся

разведочные работы. Таких в ближнем окружении нашлось

несколько, в том числе две привлекательные: занимались

добычей золотосодержащей руды, очень нужной для страны, а

потому имели отличные перспективы существования при любой

смуте. Но, оказалось, и там работников хватало своих, а стало

быть, с моими надеждами получался полный облом.

Честно говоря, мне повезло. Как-то в конце апреля я зашел

в кабинет к Игорю Георгиевичу, главному геологу. Как один из

руководителей партии, он раньше подчиненных узнавал о новых

веяниях в вышестоящих организациях, о последних издаваемых

там директивах. И всегда пытался использовать эти знания на

благо. Вот и сейчас мы в очередной раз поговорили на тему

трудоустройства полевиков и меня в их числе, и он поделился

своим мнением:

«Геологам пора переучиваться, менять профессию. Для

государства мы превращаемся в обременительную обузу».

«Но кто-то же должен искать руду? Ладно, с десяток лет

добытчики продержатся на разведанном, а потом что? И их

закроют?» - влез я с собственным убеждением.

« Не закроют», - не согласился Игорь Георгиевич, - «не

дойдет до такого. С десяток лет мы, конечно, помучаемся, а

потом все потихоньку образуется, не может смута длиться

вечно!»

Так вот меня успокоил. Но переучиваться, как предложил,

для меня, да и для ребят из моей группы поздновато, возраст не

тот. Соглашаясь, что делать это кое-кому все же придется, для

себя лично я не мог представить другой профессии, кроме

геолога. Пришлось у Игоря Георгиевича попросить совета:

« И на кого я, по-твоему, должен переучиться?»

«По-моему – ни на кого,» - главный геолог заулыбался, зная

что я не представляю жизни без работы в поле, - «Ни на кого

тебя не переучишь, но кое- что предложить могу».

«И что, если не секрет?» - тут уж я весь во внимание.

Начальник с серьезным видом помолчал, вздохнул, и глядя

мне в лицо выложил:

«На днях Сергей Логинов заезжал, ты его знаешь», - я

кивнул головой – Сергей работал геологом в небольшой

старательской артели, километрах в семидесяти от поселка

партии добывающей золотосодержащую руду на небольшом