Шесть к одному – против(ЛП)

— Вы уверены?

— Да. — Гидеон едва удержался от более резкого ответа. В конце концов, парень просто делает свою работу и не видит этой ужасной дыры в груди Дэмиена и его развороченной спины.

— Хорошо. Я сообщу в полицию. Больше ни к чему не прикасайтесь. Думаю, вам следует отойти от тела, на всякий случай. Возможно, вам тоже угрожает опасность. — Последовала пауза, во время которой на соседнем поле прозвучали очередные выстрелы. — Гидеон, у вас все в порядке? — спросил уже более настойчивый голос.

— Да. Это по тарелочкам стреляют. Мне ничто не угрожает.

— Но друга-то вашего застрелили, — напомнил врач.

Невероятно, но Гидеон, все еще не смирившийся с чудовищностью своего открытия, даже не подумал о том, что и сам может оказаться мишенью. Смерть Дэниелса не была результатом случайного выстрела. Дробь, вылетавшая из ружей стрелков по мишеням, рассеялась бы, не причинив никакого вреда, задолго до того, как достигла лесной тропинки, по которой они с тренером ехали. К тому же, совершенно очевидно, причиной ужасной раны была пуля, а не дробь. Должно быть, кто-то его поджидал. Может, и за Гидеоном сейчас наблюдают? Может, оружие направлено сейчас на его грудь? Он поспешно посмотрел по сторонам.

Ничего.

Широкая травянистая дорожка для верховой езды — с растянувшимися то тут, то там кустами ежевики и обсаженная по краям плотными, ровными рядами хвойных деревьев — растянулась примерно на сотню ярдов как в одну, так и в другую сторону. Над ветками темно-зеленых иголок виднелось голубое небо, а в паре футов от Гидеона ранний, согретый апрельским солнцем шмель жужжал над зарослями бледно-желтых примул.

Что-то промелькнуло в деревьях, или только показалось?

Сердце его тяжело застучало, он вгляделся в листву, но не увидел ничего, кроме колышущихся на легком ветерке веток.

Далеко ли находился стрелявший?

Он не имел ни малейшего представления.

Ощущение было крайне неприятное. Успеет ли он что-то почувствовать и осознать, прежде чем сознание погаснет навсегда вместе со всеми чувствами, или все просто исчезнет? Представить такое невозможно.

— Гидеон, вы еще там?

— Да. Я в порядке. — Он заставил себя собраться. — Думаю, если бы кто-то собирался в меня стрелять, то уже выстрелил бы.

Голос звучал достаточно уверенно, хотя сам он этой уверенности не чувствовал, но факт оставался фактом: Дэмиена застрелили, и сделал это, судя по всему, весьма опытный снайпер. Где прятался стрелок, Гидеон не знал, а потому оставалось только надеяться, что его самого судьба пощадила.

— Послушайте, мне надо поймать лошадь, — сказал он. Ситуация и без того паршивая, а если еще и потеряется беговая лошадь ценой в несколько десятков тысяч фунтов… В данный момент Неро преспокойно пощипывал травку, но он и в лучшие свои времена был непредсказуем, так что рассчитывать на затяжной период спокойствия не приходилось. Убрав телефон в карман и чувствуя себя абсолютно уязвимым и беззащитным на открытом пространстве, он поднялся. Протектора у него не было, впрочем, и Дэмиена эта защита не спасла.

Увидев его, Неро поднял голову, продолжая жевать. Волочившиеся по земле поводья попали под ногу, и конь, почувствовав их натяжение, заржал и в испуге отступил.

— Спокойно, дружок, спокойно. — Усилием воли Гидеон заставил себя не думать о постороннем и сконцентрироваться на ближайшей задаче.

За кустами снова захлопали ружья, и он невольно сжался и втянул голову в плечи, но тут же понял, что стреляют по тарелочкам. К счастью, Неро почти не отреагировал на внезапный шум. Именно в непредсказуемости реакции на внешний раздражитель заключалась главная его проблема, и именно по этой причине они с Дэмиеном отправились на прогулку в лес, зная, что там будут стрелять.

Сделав пару шагов назад, конь остановился и позволил Гидеону взять поводья. И тут же встала вторая проблема: Неро не любил оставаться на привязи. Скорее всего, когда-то в прошлом что-то сильно напугало его в такой ситуации, зародив чувство беспричинного страха перед любым ограничением свободы движений. Над этим они тоже работали, и дела вроде бы пошли на поправку, но сейчас время для контрольного испытания было явно неподходящее. Конь вполне мог оборвать поводья и умчаться куда глаза глядят.

А что он будет делать, когда приедет «скорая» и налетит полиция? Впрочем, единственной альтернативой было отсутствие каких-либо альтернатив. Гидеон мог бы позвонить, и помощь несомненно пришла бы, но он не испытывал ни малейшего желания извещать родных или работников Дэмиена о только случившейся трагедии.

Его собственный, куда более спокойный конь уже объел свежие листочки с деревца, к которому был привязан, и принялся за кору. Ладно, этот по крайней мере всем доволен.

Мысли снова повернули к семье Дэмиена. Тренер жил с родителями, младшей сестрой — исполнявшей также обязанности его помощницы, — женой и трехлетним сыном. Семья была дружная, сплоченная, но как она перенесет обрушившееся несчастье?

Распутав поводья, Гидеон подтянул повыше стремена и ослабил подпругу. Понимая, что полицейским не понравится, если место преступления будет затоптано лошадьми, он отвязал своего коня и отвел обоих животных ярдов на двадцать в сторону.

Ярко и радостно светило солнце, обещая приятный день. Гидеон стряхнул севшую на руку муху и подумал, что мухи уже слетелись на окровавленное тело Дэмиена. Его передернуло от отвращения, но что делать: погода выдалась теплая, и Дэмиен надел только рубашку, так что прикрыть его было нечем.

Он посмотрел на часы. Без десяти двенадцать.

Сколько уже прошло? Минуты казались вечностью.

Когда же прибудет помощь? Когда же кто-нибудь снимет бремя ответственности с его плеч? Гидеон чувствовал себя выброшенной на берег рыбиной.

В лесу стало тихо. Стрельба прекратилась, издалека доносился лишь шум проезжающих машин. Потом к нему добавился пронзительный и нарастающий вой сирены. Когда «скорая» наконец остановилась, до нее было не больше четырехсот ярдов, но видеть ее Гидеон не мог из-за деревьев.

Он прождал еще несколько минут, напряженно всматриваясь в зеленеющую полосу растительности, и когда в кармане тренькнул телефон, даже вздрогнул от неожиданности. Только бы не родственники Дэмиена. Что он им скажет?

— Гидеон? Это вы в синей с белым рубашке и двумя лошадьми? — К мужскому голосу примешивались тяжелое дыхание и фоновый шум. — Хорошо. Мы вас видим. Сейчас будем.

Звонил, наверно, кто-то из бригады «скорой», пешком торопящейся к месту происшествия, потому что уже через несколько секунд из-под сени хвойных деревьев появились две фигуры в ярких куртках. Лошади, продолжая жевать, повернули головы в их направлении.

Они вышли на дорогу. Один — помоложе и почти лысый, со сложенными носилками — устремился прямиком к тому месту, где лежал Дэмиен; другой — постарше и поплотнее — остановился возле Дэмиена. Но не справиться о его самочувствии, а просто передохнуть.

— Вы в порядке, приятель? — спросил он, отдуваясь.

— Да. А вы?

Медик покачал головой.

— Не совсем. Я уже не тот, что был.

Младшему потребовалось несколько секунд, чтобы установить факт смерти, после чего он передал вынесенный вердикт старшему коллеге — выпрямился, поджал губы и покачал головой — и направился к ним, успев бросить, как заметил Гидеон, настороженный взгляд в сторону леса.

Громкий сухой треск испугал лошадей и возвестил прибытие двух полицейских: один выругался, пытаясь выпутаться из цепких объятий колючих веток, другого несчастье товарища откровенно позабавило.

Заметив стоящих неподалеку Гидеона и двух санитаров, второй стер ухмылку, придал лицу серьезное выражение и, узнав, что Дэмиен мертв, достал блокнот, куда занес не только имя Гидеона, но и обоих медиков. Его коллега стоял чуть в стороне, осторожно собирая со штанины колючки.

Вскоре оба санитара, чье присутствие утратило всякий смысл ввиду смерти пострадавшего, отбыли восвояси. Не успели их яркие куртки раствориться в хмурой чаще леса, как на сцене появились еще двое, на этот раз в штатском, но несомненно полицейские. Один из них тоже зацепился за куст, который уже едва не залучил в свои объятия его коллегу в форме, и тоже выругался, даже более энергично. Все это было бы смешно в иных обстоятельствах.