Смерть в зеленых глубинах (ЛП)

Повернувшись, я увидел свисающую как огромный плетеный занавес сеть. Я приблизился к ней и поплыл вдоль колыхающегося полотнища, стараясь не запутаться в складках. При каждом движении ласт со дна поднимались струйки песка.

Очень скоро я увидел, за что сеть зацепилась. В полумраке смутно обозначился какой-то огромный предмет. Казалось, вся его темная масса надвигается на меня, и от этого становилось жутковато. Наконец очертания таинственного объекта обрели некоторую четкость, и я увидел, что надо мной нависла носовая часть затонувшего судна, показавшегося мне громадным, как линкор.

Машинально я взглянул на глубинометр. Он показывал почти 25 метров. Я медленно поплыл вдоль своей находки, охваченный страхом и любопытством. Именно эти чувства всегда вызывает затонувшее судно. Насколько можно было судить, учитывая искажение предметов под водой, оно было в длину метров десять и затонуло совсем недавно - даже не успело покрыться слизистым налетом. Незадолго до гибели его тщательно привели в порядок: краска была совсем свежей, на бортах поблескивали хромированные буквы названия "Скиталец".

Итак, скитания его закончились, а кто-то лишился симпатичного катерка.

Я поднялся до уровня палубы и двинулся вдоль нее, тщательно примечая все детали. По конструкции этот катер был похож на мой. Хозяин, видимо, очень любил его: вид у судна опрятный, ухоженный.

На корме был открытый кокпит с застекленной рулевой рубкой. Оттуда лестница в несколько ступеней вела вниз, в главную каюту. Камбуз должен быть перед каютой под световым люком, а гальюн, или туалет - в самом носу.

Чтобы выяснить, почему этот "Скиталец" затонул, нужно было в него забраться. Но я не стал этого делать, а занялся тем, ради чего, собственно, я оказался на дне морском, - сетью Ангуса.

Ангусу немного не повезло - забрось он сеть на пару метров дальше, не было бы никаких проблем. Она зацепилась за вентилятор в носовой части судна и к тому же намоталась на штаг мачты. Я принялся её распутывать. Это оказалось куда легче, чем я полагал. Иногда приходилось разрубать спутанные волокна ножом, но к этому я прибегал редко, и сеть почти не получила повреждений. Через несколько минут она свободно заколыхалась, и я смог расслабиться. Ангус увидит, что сеть освободилась, и начнет её выбирать.

Я взглянул на свои водонепроницаемые часы и на датчик содержимого баллона. Вся операция не заняла и десяти минут, а баллон опустел меньше, чем наполовину. Теперь я решил дать волю любопытству и забрался в рулевую рубку.

Внутри было по-настоящему сумрачно, но поскольку рубка была сплошь застеклена, предметы худо-бедно различались. Я крутнул штурвал, вдруг по-детски вообразив, что совершаю на мертвом судне плавание по подводному царству.

Полуоткрытая дверь в каюту так и манила заглянуть внутрь. Я схватился за ручку и потянул её на себя. Под давлением воды дверь подалась с трудом. В открывшемся проеме было темным-темно, и мне казалось, что я смотрю в преисподнюю. Вскоре из этой адской темени выплыл какой-то предмет. Я коснулся его. Он оказался хлипким, как губка. Мягкое кресло, в полостях которого оставался воздух - вот что это было. Я швырнул его за спину и скользнул в каюту. Мои движения всколыхнули воду, вместе с ней заколебались смутные тени. Что-то ещё выплыло мне навстречу. Я протянул руку и схватил неизвестный предмет...

Следующие несколько секунд были наихудшими в моей жизни! Почти полминуты я находился на грани паники, дыша, как тяжеловоз, всасывая воздух быстрее, чем позволяла конструкция акваланга. Кровь стучала в ушах. Мои пальцы сжимали человеческую руку, и я ощущал тяжесть мертвого тела!

Первым моим желанием было пулей вылететь из этой мглы Стикса, чтобы поскорее убедиться, что в мире света и воздуха ходят живые люди и им светит солнце. Леденящий холод морских глубин пронзил меня, словно прорезав резиновый костюм и шерстяную одежду под ним, отчего мои зубы застучали о резиновый загубник.

Только не думайте, что мне прежде не приходилось сталкиваться в воде с мертвецами. Любому ныряльщику случалось доставать утопленников, и я не исключение. Такая работенка нам перепадает нередко. Но одно дело, когда находишь мертвеца, которого ищешь, да ещё рядом с тобой напарник, а на берегу люди, - и совсем другое, когда сталкиваешься с покойником в темной каюте затонувшего судна, на глубине 25 метров, и поблизости ни души. Мне стоило немалых физических и психических усилий совладать с собой и успокоить дыхание до ритма, с которым мог справиться клапан подачи воздуха.

Да, не повезло какому-то бедняге. Когда катер пошел ко дну, он не смог выбраться. Вот и все дела. Трагично, но такое случалось и раньше.

Не выпуская из пальцев запястья мертвеца, я устремился, назад, в рулевую рубку, а оттуда - в открытый кокпит. Волосы покойника колыхались вокруг его бледного лица подобно водорослям, свободная рука откинулась в каком-то театральном жесте. Мало радости возвращаться с подобной добычей, а что делать? Раз нашел утопленника, надо вытащить, чтобы те, кому он был дорог, - а такие наверняка найдутся, - смогли оплакать и предать земле его бренные останки.

Ангус поджидал меня с приветливой улыбкой, но она мгновенно сбежала с его лица, едва он увидел мою находку.

- Боже! Что это ты приволок?

- Если бы я знал, Агнус, - ответил я, выплевывая загубник. Подними-ка лучше это на борт и дай подводный фонарь, что в моей сумке. Я спущусь ещё раз. Нужно кое-что выяснить.

Двое из команды подняли мой жуткий трофей на палубу. Приняв из рук Ангуса свой огромный водонепроницаемый фонарь, я, не задерживаясь, пошел вниз, не думая о страховочном конце и ориентируясь лишь по компасу.

Во время спуска вопросы роились у меня в голове. Мало-мальски серьезного шторма не было несколько дней, и на скалы катер налететь не мог - он лежал от них в полусотне метров. Никаких внешних повреждений я не заметил. Как же все-таки он затонул, да ещё так быстро, что какой-то несчастный не успел выбраться из каюты, хотя дверь не была заперта?

Я снова нашел катер и поплыл прямо к нему, не оставляя себе времени для колебаний. Внутри каюты от фонаря было мало проку: светящийся кружок в моей руке мрак не рассеивал. Приходилось действовать наощупь. Я то и дело натыкался на сиденья и прочий плавающий хлам. Вдруг под одним из сидений что-то тускло блеснуло. Подверженный той странной клептомании, которая часто охватывает ныряльщиков под водой, я схватил блестящую штуку металлический цилиндрик сантиметра три в длину и около сантиметра в диаметре и сунул его за манжету, герметизировавшую костюм у запястья.

К моему огромному облегчению, больше погибших в каюте не оказалось. Я решил продолжить свои изыскания и двинулся вперед. Дверь камбуза была открыта, я проплыл через него в гальюн. Рука нащупала кингстон, впускавший забортную воду для смыва. Он был открыт до отказа. Я стал пробираться назад, на корму. В машинное отделение можно было проникнуть через двустворчатый люк в настиле рубки. Когда я отодвинул засов, створки разошлись не сразу. Перегнувшись так, что воздушный клапан уперся в шею, я сунул фонарь в полуоткрытый люк как можно глубже.

Долго всматриваться не пришлось. Труба, по которой морская вода поступала для охлаждения двигателя, была отвинчена, значит, через неё вода шла напрямую в корпус.

Осталось проверить ещё одно место: спусковой клапан в кормовом кокпите за дейдвуфной трубой. Как я и думал, он был полностью открыт.

Я оперся на планширь и попытался все обдумать. Картина рисовалась мрачная. С какой стороны ни взгляни, судно явно потопили умышленно, а если учесть мою находку, вполне можно было ожидать чего-нибудь и похуже...

Появились озноб и усталость, голова начинала гудеть. Дышать становилось тяжело. Пора подниматься.

Ангус помог мне перелезть через борт. Никогда я не видел его таким мрачным. Он жестом показал на труп, накрытый парусиной.

- Да, парниша, скверный улов тебе нынче попался. Для кого-то это беда.