Кодекс бесчестия

Клиент отрицательно покачал головой.

- Объясняет, что автобус будет только вечером.

Та же реакция.

Говорит: ладно, за двадцатник.

Никакой реакции.

- За чирик.

То же.

- Сейчас предложит подвезти бесплатно, - предположил Муха. - За удовольствие пообщаться с таким разговорчивым человеком.

Но водитель "Нивы" понял, что это будет слишком уж подозрительно, и отошел в сторону. Вид у него был озадаченный. Он отогнул полу куртки и прикрыл ею рот. Переговорник "уоки-токи". Вроде того, что был у нас. Советуются.

Расчет их был понятен. Он сажает клиента в машину. Потом его напарник голосует, подбирают и его. А на изгибе дороги их перехватывают двое из джипа.

Наша тактика тоже была понятна: увязаться за "Нивой", самым нахальным образом сесть ей на хвост. При свидетелях эти мурманские ребятки не решатся на активные действия. А если решатся, тем хуже для них. На этот случай и лежали в ельнике Артист и Боцман.

Отказ клиента сесть в "Ниву" поломал план этих ребят. А другого у них не было. Так ни о чем и не договорившись, водитель "Нивы" вернулся к остановке и начал прохаживаться возле нее, ожидая удобного момента, чтобы еще раз подкатиться к клиенту. Но тот вдруг встал, закинул вещмешок за плечо и вышел на дорогу. Судя по всему, он решил не ждать автобуса, а идти пешком. Через некоторое время "Нива" тронулась с места, подобрала второго и медленно двинулась следом.

Артист передал из ельника:

- Им что-то сообщили.

- Что делают? - спросил я.

- Матерятся.

- Он пошел пешком. Будет возле вас примерно через час с четвертью. Действуйте по обстановке. Двоих на "Ниве" мы задержим. Как понял?

- Понял. До связи.

Так мы некоторое время и двигались: клиент, за ним в полукилометре "Нива", а за "Нивой" мы с Мухой на "Жигулях". Лагерь скрылся за сопкой, никаких машин на дороге не было. Самое время было перехватить "Ниву", но неожиданно она резко прибавила скорость.

- Это еще что такое? - удивился Муха. - Он что, рванул стометровку?

Через пять минут мы поняли, в чем дело. "Нива" стояла на обочине, а черные куртки мурманских ребят мелькали в распадке среди красных кустов боярышника.

- Пастух, слышишь меня? - раздался голос Артиста. - Они уезжают. Джип уезжает. Что-то им передали.

- К лагерю?

- Нет. К станции. Наши действия?

- Ждите.

- Он пошел напрямик, через сопки, - сообразил Муха. - Эти двое идут за ним. А те, на джипе, перехватят его на выходе.

- Забери Боцмана и Артиста и дуйте за джипом, - приказал я. - Этих я остановлю.

- У них стволы, - возразил Муха. - Ты пустой. А у меня ствол законный.

Он передернул затвор служебного "ИЖ-71", а попросту говоря - слегка модернизированного "ПМ", разрешение на который имел как совладелец частного детективно-охранного агентства "МХ плюс", выскочил из тачки и устремился в сопки. Я дал по газам. Артист и Боцман уже вылезли из ельника, ждали. Километров через восемь мы увидели джип. Его бросили на обочине дороги рядом с тропкой, которая уходила в распадок.

Тут у этих мурманских ребят было перед нами явное преимущество. Они знали местность. А у нас была только карта. Никаких троп в сопках на ней отмечено не было. Между джипом и тем местом, где бросили "Ниву", по прямой было километра три. С учетом рельефа, около четырех. Судя по изгибу дороги, клиент мог сэкономить километров десять. Но недаром сказано: "Коли три версты околицей, прямиками будет шесть".

Я приказал Артисту замаскировать "Жигули", вести наблюдение за джипом и держать с нами связь, а сам с Боцманом углубился в распадок. У Боцмана был ижевский "макаров", такой же, как у Мухи, с разрешением, у меня не было ничего. Поэтому я двинулся вперед, а Боцман меня страховал. Наш расчет был на то, что эти двое из джипа не ожидают никакой опасности с тыла. Скорее всего они залягут по сторонам от тропы и будут поджидать клиента.

Мы оказались правы. Их выдала сорока. Она перелетала с лиственницы на лиственницу и так разорялась, что один из них не выдержал и начал швырять в нее камнями. Это обнаруживало в нем городского жителя, не имеющего опыта ведения боевых действий в условиях лесисто-гористой местности. Он пристроился с "калашом" между двумя огромными замшелыми валунами, выставив на обозрение с тыла мощную спину и бритый затылок, крутой, как у молодого бычка. Второй замаскировался лучше, влез в куст орешника, из него торчали лишь его ноги в остроносых ковбойских сапогах с высокими каблуками. Соответственно распределились и мы. Я взял на себя бычка, а Боцман ковбоя.

Прошло полчаса. Ничего не происходило. Еще полчаса. Тишина. Я уже начал беспокоиться за Муху, но тут ожила моя рация, включенная на прием.

- Я чего-то не понимаю, - озадаченно сообщил Муха. - Кто меня слышит?

- Я тебя слышу, - ответил Артист. - Что у тебя?

- Он его прикончил.

- Ты не мог бы выражаться точнее? Кто прикончил кого?

- Наш клиент. Водилу "Нивы". Ничего не понимаю. У него немного крови из носа. И все.

- Может, он жив?

- По-твоему, я не могу отличить живого от мертвого? - огрызнулся Муха.

- А как ты отличаешь? - поинтересовался Артист.

- Он молчит!

- Многие молчат. Есть люди разговорчивые, а есть неразговорчивые.

- Он не дышит!

- Давно?

- Минуты три.

- Это серьезней. Но я не стал бы делать из этого далеко идущие выводы.

- Минуты три он не дышит при мне!

- Может, еще задышит?

- Жопа! - разозлился Муха. - У него пульса нет!

- Совсем нет?

- Совсем!

- Другое дело. С этого надо было и начинать. Значит, и в самом деле труп, - согласился Артист. - Так что тебе непонятно?

- Как он его сделал? Нигде ничего.

- Так не бывает. Поверти.

- Вертел.

- И что?

- Ничего!

- Может, инсульт? - предположил Артист.

- Какой инсульт? При инсульте кровь приливает к лицу. А этот бледный, как поганка!

- Инфаркт?

- С чего?

- Не знаю. Тебе видней. Может, от испуга? Я не выдержал

и три раза щелкнул ногтем по микрофону рации.

- Намек понял, - сказал Артист. - Уж и поговорить нельзя.

- До связи, - бросил Муха и отключился.

Снова потянулось время. Наши подопечные начали проявлять беспокойство. Бычок что-то побубнил в рацию. Послушал. Снова побубнил. Свистнул ковбою. Тот высунулся из орешника, жестом спросил: в чем дело? Бычок пожал плечами. Ковбой жестом приказал: ждем.